В комнате наступила оглушительная тишина. Зуйков несколько раз взглотнул слюну, посмотрел на Солнцева, потом на Новгородцева.

– Это уже переходит все границы, – начал Владимир, – мы слушали твои рассказы, но здесь тебе пора остановиться. Все доказательства твоего министерства мифичны.

– Я так не думаю, – к Святославу подошел мужчина, который стоял все это время за спиной и передал ему папку и бумажный пакет, – у меня есть все основания так полагать.

Папку он быстро передвинул к Солнцеву, а из пакета достал маленький блестящий диск и передал его в руки того самого мужчины.

– Включите запись! – скомандовал Святослав, – в папке содержится распечатка звонков Владимира Зуйкова за последний месяц. С кем и как часто он созванивался, – обратился к Солнцеву Новгородцев, – как видно, частыми были звонки из Крыма. Номер телефона соответствует номеру телефона Кирилла Высокина. Также в папке есть расшифровка некоторых разговоров, и есть сама запись. Мы можем ее послушать.

Белослав пристально посмотрел на своего родственника, его скулы заиграли ненавистью и злобой. Он бросил папку на стол и рывком направил ее к Зуйкову.

– Сделайте звук громче, чтобы ни одно слово не прошло мимо, – сказал Солнцев и откинулся в кресле назад.

В комнате эхом стал разноситься разговор двух мужчин о планах по переговорному процессу, о планах включения Москвы в Конфедерацию, о смене власти. С каждым словом Белослав все четче слышал голос своего шурина и не мог поверить, что именно он его предал. Белослав мог ожидать предательства от кого угодно, но не от Зуйкова, человека, которому ночью открыл свои страхи.

– Объяснись! – сказал Солнцев, как только запись закончилась.

– Белослав, пойми, я хотел лучшего для нашего государства. Такие, как Новгородцев, нас заведут в кровавый тупик, – Зуйков показал пальцем на Святослава, – нам нужно как можно скорее начать процессприсоединения к Конфедерации. Это наш единственный путь.

– Разве я давал тебе право на переговоры с представителями Крыма? – стукнув по столу, спросил Солнцев.

– Я ни в коем случае не уменьшаю твоего значения как Руководителя. Я хотел подготовить почву для официальных переговоров. Хотел, чтобы определенные трудности были сняты…

– Как видишь, тебе это не удалось? – перебил Зуйкова Солнцев, – мой последний тебе вопрос! Ты знал о готовящейся провокации?

– Конечно же нет! – возмущенно ответил Владимир, – за кого ты меня принимаешь?

– Вы скрываете свою причастность к бунту сегодня ночью, – вступил в полемику Святослав, – Вы знали о том, что произойдет. И у вас были четкие инструкции, как действовать дальше. Передайте их Главе, – Новгородцев обратился к мужчине позади себя, – у нас данные инструкции тоже в распоряжении.

– Что? Что ты несешь? Совсем с ума сошел, – с криком бросился на Святослава Владимир, но двое крепких мужчин остановили его.

– Сядь на свое место! – приказал Солнцев. Он взял в руки листы и начал быстро изучать содержимое, морща с каждым словом свой лоб. Дойдя до последней страницы, Белослав бросил листы на стол, посмотрел на Зуйкова, на Новгородцева и перевел взгляд на окно.

– Как много людей сегодня пострадало, Святослав?

– Погибло порядка пятисот человек, в больницах находятся около четырех тысяч. Остальные отправлены обратно в тюрьмы, – ответил Новгородцев.

– Это не так. Число погибших больше раза в четыре. Может в пять, – тихо возразил Зуйков.

– Святослав, я даю тебе вотум на наведение порядка в Московии любыми мерами и средствами, которыми ты пожелаешь воспользоваться. В обязательном порядке ежедневно в десять утра и в восемнадцать вечера мне докладывать информацию и согласовывать со мной. Все контакты с Крымом должны быть прекращены. Комиссара по образованию и просвящению арестовать в подозрении о государственной измене, – быстро, прерывисто сказал Солнцев, встал из стола и направился к двери.

– Ты делаешь ошибку, не совершай эту ошибку. Вспомни, что говорил мне сегодня тет-а-тет. Они убьют тебя. Тебя уничтожат. И твою семью тоже, – услышал позади себя голос Владимира Белослав и закрыл дверь.

Глава 13

Санкт-Петербург

В резиденции императора царила суматоха. Чиновники бегали из помещения в помещение, задевая друг друга и перебивая голосами друг друга. Мобильные телефоны звонили различными мелодиями, заглушая громкостью предыдущую. Новости из Московии и срочное совещание всех членов Конфедерации застало врасплох. Привыкшие к размеренности дел и обыденности решаемых задач, чиновники пытались найти выход из поставленных задач.

В полукруглой комнате в конце длинного коридора за закрытыми дверями сидели Николай, Георгий и чуть поодаль Павел Николаевич. Два брата изучали документы, которые приносили им подчиненные каждые пять минут, содержащие последние новости из Москвы и реакцию на события различных государств и мирового сообщества. Павел смотрел на них и отводил взгляд на свой телефон, не понимая, зачем он здесь, раз никто не разговаривает с ним.

Николай протянул руку к центру стола и нажал кнопку. В тот же миг черный до этого мгновения экран во всю стену загорелся и показал карту Конфедерации. «Введите пароль», – гласила надпись на экране. Николай быстро пальцами правой руки набрал на клавиатуре пароль. Система издала притворный компьютерный звук, и экран разделился на несколько окон, в каждом из которых отображался руководитель государства Конфедерации. Центральное окно было занято Крымом, все остальные члены Конфедерации были по бокам. Звука не было в течении еще минут двух-трех, пока ожидали подключение других участников Конфедерации.

– Как думаешь, Георгий, какую позицию предложит нам Крым? – прервал молчание Николай.

– Какую он может предложить, кроме переговоров. Вряд ли они будут действовать жестко, – оторвавшись от бумаг, ответил Георгий, – сейчас предложат продолжить переговоры, возможно, привлекут к ним ООН или ЕС, чтобы придать значимость и предложат Московии особые условия. Либо нам предложат забыть о Москве, как части Конфедерации. Но это вариант на особый случай.

– А ты что думаешь по этому вопросу? – обратившись к Павлу, спросил отец.

Павел оторвал глаза от телефона, совершенно не ожидая вопроса, и посмотрел пристально на Николая.

– Я просматривал новости сейчас, погибло много людей… Столько гибли в вооруженных конфликтах. Это нельзя оставить просто так. Необходимо силой сменить такую власть, – прерывисто ответил Павел.

Георгий с братом немного подождав, засмеялись.

– Павел, твой ответ хорош. И мы так думаем. Но политика – это не явная игра. Политик никогда не показывает свою настоящую цель. Он может говорить об одном и претворять в жизнь это. Но все его действия будут вести к цели, которую для окружающих он скрыл. Ибо явные цели слишком уязвимы.

–Тогда что предложите Вы? – спросил удивленно Павел.

–Сейчас нам необходимо поддержать то решение, которое предложит Крым. Если это будут санкции, мы поддержи их. Если это будут переговоры, то переговоры. Но поддерживать силовую операцию мы не планируем. У такого варианта вероятность реализации не более 10 процентов.

Раздался стук по микрофону, что означало одно – все в сборе и Крым готов провести совещание.

–Всем доброго утра! Приношу свои извинения, что совещание проходит в таком режиме. Новости этой ночи нас совершенно расстроили и разочаровали, – голос Президента Конфедерации дрожал, – как Вы все знаете, этим вечером в Московии прошла массовая акция протеста. И руководство страны применило против своих же граждан биологическое оружие… Удушающий газ, – Президент на секунду замялся, – это совершенно недопустимо и это должно за собой иметь последствия. Сегодня я хочу обсудить и выработать единую линию действий в ответ на преступление режима Солнцева.

–Можно несколько уточняющих вопросов? – нажав на кнопку в центре стола и включив микрофон, спросил Николай.

–Да, конечно, Николай Александрович, – Конину не нравилось обращаться к Императору по титулу. Он ни к кому не обращался по его должности, только по имени и отчеству, так как считал только себя высшим официальным лицом Конфедерации. Все остальные появились только из-за "Славянской Революции" и вместе с падением Московии исчезнут. Конин всегда подчеркивал это.