– Мы были у тети Ариадны, – объяснила София, когда брат спросил о причине их отлучки. – Зое тоже там не понравилось.

– Ничего удивительного, – жестко сказал он. – Во всяком случае, я рад твоей попытке наладить отношения, – перевел взгляд на Зою. – Что-то вы раскраснелись, – заметил он.

– Это от погоды, – заявила она. – Здесь всегда так жарко в апреле?

– Только в последние два года. Наверное, это связано с глобальным потеплением, – он замолк. – Вам просто необходимо как следует отдохнуть, после обеда идите к себе, задерните шторы и полежите. Это пойдет на пользу.

«Можно было бы не указывать», – подумала Зоя, но идея показалась не такой уж плохой. По крайней мере, не будет торчать у него на виду. Она украдкой взглянула на Алексиса, но ничего не поняла по загадочному выражению лица. Трудно было даже поверить, что всего несколько часов назад он страстно прижимал ее к себе и говорил все, что хотел. Словно дурной сон.

И тут поневоле вспомнилось… Память хранила прикосновение его губ, нежное тепло рук на ее груди. При каждом взгляде на Алексиса Зоя обмирала.

Второй завтрак превратился в медленную пытку. Не только потому, что Алексис казался совершенно равнодушным. Было заметно, что, несмотря на вчерашнее, у него улучшилось настроение. Зоя тут же дала себе приказ быть настороже и не падать духом. От случившегося оставался горький осадок. Сейчас самое лучшее – постараться обо всем забыть: пример был подан Алексисом.

Клятвы давать легко, выполнять трудно. К такому выводу она пришла позже, лежа в комнате с задернутыми, как было приказано, шторами. Тело было глухо к голосу разума. Алексис пробудил в нем томление, которое нельзя назвать страстью – это было нечто, еще неведомое Зое. Она влюбилась и не могла избавиться от этого наваждения. Она влюблена беззаветно, безнадежно.

Перед тем как прилечь, Зоя сбросила платье. Автоматически включившийся кондиционер овевал кожу свежим ветром. Она подумала, что легкое дуновение похоже на прикосновение пальцев Алексиса, которые были желанными, умелыми, то оживали, то замирали. Заниматься любовью с таким мужчиной – значит, поставить на себе небывалый эксперимент. Но этого не будет. Время упущено.

Дверь незаметно приоткрылась. Зоя ничего не видела, лежала, прикрыв глаза, погрузившись в размышления о душе и теле, постороннее присутствие обнаружилось, когда кто-то опустился рядом на кровать.

– Я не могу дольше ждать, – тихо сказал Алексис. – Я хочу тебя сейчас, агапи моу.

Зоя не успела и подумать о сопротивлении, как уже очутилась в сильных руках. Она ответила губам Алексиса с той же страстью, мир вокруг перестал существовать, оба превратились в одно целое, хотели одного и того же.

На нем был только шелковый халат, который он мгновенно сбросил с плеч. Когда к ее телу прикоснулась его обнаженная горячая плоть, переполнявшие Зою чувства хлынули потоком. Тихим дрожащим голосом она повторяла: «Алексис…», а его губы целовали глаза, щеки, зубы покусывали мочку уха.

– Хотела сделать из меня куклу и дергать за ниточки, – глухо бормотал он. – Глупенькая! Поцелуй меня! Пусть губы сами скажут о твоих чувствах. Эти прекрасные, манящие губы могут сказать все!

Отвечать не было сил. Тело подчинялось, льнуло к другому телу, призывно прижимаясь. Пропала стеснительность, пришло острое ощущение освобожденности и ликования. Жизнь стоило прожить ради этой минуты, этого мужчины. Чудесный, умелый, неотразимый Алексис!

Он тихо и торжествующе рассмеялся. Опытными движениями снял с нее легкое нижнее белье и отложил его в сторону. Прикрыв глаза, она не уставала любоваться им: на мускулистом торсе рельефно выступали мышцы. Ее кожа была бледной в сравнении со смуглым телом Алексиса и словно светилась в полумраке спальни.

От его прикосновений тело вздрагивало каждым нервом, трепетало под уверенными, жадными пальцами.

Он исследовал каждый сантиметр ее тела, лаская все его изгибы и впадины, от этого она только постанывала и исступленно изгибалась, отдаваясь ласке всем своим естеством. Рукам помогали губы, а нежный чувственный язык распалил ее окончательно.

Алексис наклонился над ней, она чувствовала сильную мужскую тяжесть его тела, напору которого сопротивляться не могла и не хотела. Истомившись, влажно раскрылась ему в ожидании страстно желаемой плоти.

Она изогнулась, и он вошел в нее. Сначала движения были осторожными, затем ускорились, стали толчкообразными. В какой-то момент он замер, почувствовав, что причинил ей боль, но это длилось недолго, она улетучилась, они полностью слились воедино. Зоины ощущения не поддавались рациональному описанию, она их даже не могла себе вообразить: удары сердца нарастали, она стала двигаться в их учащенном ритме, в непроизвольной судороге впившись пальцами в его мощную мускулистую спину; вдруг сильная внутренняя волна подбросила ее, она не удержалась и закричала, волна достигла вершины и покатилась вниз вместе с горячим потоком радостного облегчения мужчины.

Первые минуты он лежал на ней, уронив ей на грудь гордую черноволосую голову. У Зои никаких сожалений не было, только чувство удовлетворения. Это состояние завершенности совершенно не походило на то, что она читала или слышала. Слов всегда не хватает. Тело чувствовало восхитительное насыщение. Ей тут же захотелось высказать Алексису свою любовь. Она его любит – это чистая правда. Никогда не думала, что можно так полюбить.

Зоя едва не выпалила ему все это, но он поднял голову и она не решилась. Она молча глядела в его черные глаза, но не могла ничего прочесть в них.

– Почему ты делала вид, что опытна в любви? – строго спросил он. – Ты ведь впервые легла с мужчиной?

Зоя судорожно сглотнула – внезапно пересохло в горле.

– Разве это так важно? – прошептала она. – Я тебя разочаровала?

Его губы дрогнули.

– Ты меня не разочаровала. Для мужчины лестно первым обладать женщиной, познать ее, понимая, что этого не делал еще никто. Ты дала мне такое наслаждение, которого я еще не испытывал раньше.

– Тогда скажи, – хрипло спросила Зоя, – почему ты сердишься?

– Ты меня обманула. Дала мне понять, что я могу взять тебя, – он держал ее голову в руках, чтобы она не могла отвернуться. – Почему ты это сделала?

Он приподнялся на локтях, но его тело все еще оставалось в прежнем положении. Она слегка пошевелилась и почувствовала, что его бедра ответили, он снова восстал. Оказалось, недовольство не было препятствием для повторения прежнего.

Его губы приоткрылись в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Я снова готов. Разум часто отказывается управлять телом. Но сначала я жду ответа на свой вопрос.

Зоя старалась подобрать слова, одновременно осознавая, что в ней пробуждаются силы, вызванные растущим, настойчивым мужским напором. Совершенно инстинктивно она приняла удобное положение, желая снова ощутить его в себе, это был зов плоти. Он тихо и глубоко вздохнул и ответил ей, на этот раз он не был нежным, толчки были резкими и сильными, они вместе стремительно и пылко достигли вершины и пришли в полное изнеможение.

Некоторое время оба не имели ни сил, ни желания двигаться. В эти минуты Зоя почувствовала, что засыпает. Очнулась от дремы из-за резкого движения Алексиса, севшего на постели.

– Ты не дала мне устоять перед соблазном, – грубовато сказал он, – чтобы я окончательно потерял самоуважение. Знай, я бы никогда не притронулся к тебе, если бы ты рассказала мне о своей девственности.

Зоя с трудом подняла руку и дотронулась до его спины, он сидел, отвернувшись.

– Когда-нибудь это же должно было произойти, – пробормотала она.

Алексис обернулся, по щекам заходили желваки, он окинул взглядом ее тело.

– Но с тем, кто стал бы твоим мужем, а не со всяким мужчиной.

– Ты не всякий мужчина, – ее голос почти срывался. – Неужели моя девственность все так меняет? Я та же, которой ты хотел овладеть прошлой ночью.

– Ошибаешься, – возразил он, – ты совсем другая. Ту я придумал. Чего ты хотела этим добиться?