Глава 8

«Бежать!» — промелькнуло в голове, и, применив мгновенный рывок, я рванул с места в направлении замка.

***

— Гоа-а-а!

Я мчался по лесу, огибая деревья, уклоняясь от веток и перепрыгивая через корни и пеньки.

Земля под ногами подрагивала от тяжёлой поступи преследующего меня громилы. Хоть по нему и не скажешь, но ловкости этому здоровяку было не занимать. Великан бежал, делая просто огромные шаги, ловко огибая крупные стволы и снося к чёртовой матери тоненькие деревца. Дистанция между нами стремительно сокращалась. Расстояние, которое я успел пробежать, было недостаточным, чтобы шум привлёк кого-то из замка, а, мчась на предельной скорости и применяя мгновенный рывок каждые тридцать секунд, я начал выдыхаться… К тому же я не мог двигаться к замку по прямой, так как на пути стеной вставали большие заросли кустарника и мелких, плотно растущих деревьев. Меня они сильно замедляли, а вот этого громилу — нет.

Где-то через два километра я понял, что использование рывка было глупостью, так как отрыв оказался незначительным, а вот мою выносливость эта способность сжирала ещё как… Всё приходит с опытом, конечно, но в тот момент эта мысль не очень утешала.

Вся погоня длилась не больше десяти минут, но я был на пределе концентрации, чтобы не врезаться в деревья. К тому же была ночь, и некоторые ветки и корни я всё-таки задевал, из-за чего замедлялся, применял рывок и вновь бежал изо всех сил. Как итог — я почти лишился выносливости.

«Дальше так нельзя. Необходимо сражаться…»

Решил, что громила всё равно догонит, поэтому нужно принять бой, ранить его и сбежать, иначе я труп.

Как только начал замедляться, чтобы определить возможность для атаки, в затылке похолодело от чувства опасности. Не разбираясь, правда это или разыгравшийся во мне страх, я сделал рывок в сторону и кувырком ушёл вправо.

В эту секунду в том месте, где только что была моя голова, промчалась дубина великана. Самого его по инерции протащило вперёд и пронесло мимо меня.

Осмотревшись, я пробежал ещё несколько метров в сторону и остановился в месте, где было меньше всего пеньков и корней. Эту полянку окружало несколько стволов крупных деревьев. Повернулся в сторону громилы, достал меч и приготовился.

Эта «трехногая» скотина, поняв, что я уже не убегаю, медленно пошла в мою сторону и, казалось, довольно похрюкивала.

— Гоуа, — с этим звуком великан махнул дубиной сверху вниз, пытаясь размозжить мою голову.

Я кувырком ушёл в сторону и с разворота рубанул мечом по ноге громиле.

Шкура оказалась слишком прочной. Я, конечно, её порезал, но неглубоко. Даже кровь не потекла, а запеклась прямо в ранке.

— Р-р-р!

Последовал очередной удар дубиной, от которого удалось уклониться, и я сделал тычок мечом в бок. На этот раз потекла тонкая струйка крови, но это даже раной назвать нельзя было.

«Такими темпами я раньше выдохнусь, нужно что-то придумать».

Ничего особо в голову не приходило. В процессе уклонения от ударов я сместился ближе к большим деревьям. В момент очередного вертикального удара отпрыгнул назад, упёрся обеими ногами в ствол дерева и, оттолкнувшись, полетел на великана, выставив вперёд меч, правой рукой удерживая рукоять, а левой ладонью упершись в навершие меча. Так, промчавшись прямо над дубиной великана, которая уже опустилась на землю, я, давя всем своим весом, воткнул меч чуть ниже груди противника.

— А-ар-рах!

Громила взревел, лезвие ушло в живот сантиметров на двадцать, но тут же последовал удар его огромной ладошкой сбоку. Свободной рукой великан хлопнул меня, словно пытался прибить муху. Мой полёт растянулся на семь метров и завершился ударом об маленькое деревце, которое сразу же и сломалось вместе с несколькими моими рёбрами.

Вскочив с земли, понял дальнейшую стратегию. Силы удара мне не хватало, чтобы пробить толстую шкуру монстра, но если добавить всю свою массу и ускорение, то можно нанести существенные повреждения. Важно было сделать так, чтобы у громилы ран оказалось больше, чем у меня.

***

Бой длился около двадцати минут. Я был ранен и вымотан, сил почти не осталось. Великан истекал кровью, но даже при этом не выглядел серьёзно травмированным: для него такие порезы были не более чем царапинами. Кровь сочилась, но от такой потери он точно бы не обессилел.

В какой-то момент в голову пришла идиотская мысль: самому подставиться под дубину и уже покончить со всем этим безобразием. Ведь дальше будет только хуже, и я думал не только про бой, а вообще, про жизнь в этом мире. Здесь меня постоянно избивают, режут, ломают, а смерть кажется лёгким способом избавления от этого дерьма. И ведь я даже не боялся умереть. Все мы, люди, на самом деле боимся не смерти, а боли, которая с ней приходит. Но, учитывая гипалгезию, боли больше не было. Хлоп — и сладкое забвение…

С этими мыслями в голове появился образ седобородого, а также его обещание, что с нами будет при подобном исходе.

Противник сейчас мне, конечно, достался не моего уровня, но я полагал, что седобородый всё равно не простит, если сдохну, не выполнив ни одной миссии, которые, кстати, ещё даже не получил. Страшно было не только за себя, но и за своих родных, которые остались в старом мире. Было поразительно, что больше всего я боялся за человека, который обвинил меня во всех грехах и бросил — за свою жену.

«Эх, видимо, я по-настоящему люблю эту стерву. А ведь мы с ней даже больше не увидимся никогда…»

Отбросив суицидальные мысли, снова сконцентрировался на бое.

В ту же секунду громила сделал огромный замах дубиной, повернув свой корпус и заведя оружие за спину. Затем резким движением руки махнул дубинкой с такой силой, что во мне всё похолодело.

«Если он меня сейчас заденет, я не просто умру, а взорвусь, как банка с тушёнкой!»

Бил великан точно в голову. Я наклонился, а в следующий миг произошло кое-что…

Пригнувшись, мне удалось уклониться от удара дубиной. И только я приготовился сделать выпад, оттолкнувшись от земли, как получил сильную пощёчину.

«Чё?»

Тело замерло.

Когда громила поворачивал свою тушу, вкладываясь в удар дубиной, под действием центробежной силы его огромный член принял горизонтальное положение и пронёсся вслед за торсом великана, отвесив мне шлепок по щеке.

В голове на долю секунды стало пусто.

«Мне… Только что… Отвесили… Пощёчину… Огромным… Елдаком…»

Это не было больно, нет. Это было унизительно.

Сознание резко освободилось от этой мысли, крутившейся в голове, словно заевшая пластинка. Нахлынул такой приступ ярости, что убийственное намерение буквально сочилось из меня. Я был готов костьми лечь, но отправить на тот свет эту тварь. Силы вернулись. Усталость как ветром сдуло вместе с остатками здравого смысла.

Не знал, откуда взялись силы, но я был готов оторвать огромный член врага и прямо им забить великана до смерти.

С воплями, которые издаёт лось в брачный период, бросился на тварь.

— Гу-у? — удивлённо прогудел переросток.

Со всей доступной мне скоростью побежал к противнику. Гигант был в замешательстве, поэтому, когда я оказался рядом, смог всадить меч ему в ногу, используя импульс ускорения. В этот раз лезвие вошло глубоко в ляжку и уже в теле во что-то упёрлось. Наверное, была задета кость.

Меч застрял, а великан, взревев от боли, выронил дубину и схватился за ногу, пытаясь сделать шаг. Он качнулся и с грохотом завалился на спину.

Лёжа на земле, великан ревел, держась за рану и осторожно пытаясь вытащить меч дрожащей рукой. Видимо, ему было очень больно. Мне даже показалось, что у монстра текут слёзы.

Подбежал к врагу, вынимая оружие из наручей, подпрыгнул и всем своим весом вогнал оба кинжала в огромные глаза.

«Хм. Повторяюсь…»

Гигант взревел ещё сильнее, но я, встав ему на грудь, со всей силы каблуком сапога загнал один из кинжалов в глазницу, утопив оружие в черепе по самую рукоять. Громила затрясся в конвульсиях и упокоился.

Рассудок стал возвращаться в мой оскорблённый разум, а тело начало сигнализировать о том, что у меня опять куча ран и неплохо бы получить лечение.

Была ещё глубокая ночь. Я поднял голову к небу, но сейчас его красота как-то не восхищала. Не желая искать дополнительные приключения на свою задницу, подобрал меч и побрёл в сторону замка.

После нескольких шагов в голове всплыло воспоминание об унижении, которое испытал только что, и в груди опять стала пульсировать ярость. Развернувшись, побежал обратно к великану, точнее, к его трупу. Хоть и мучил страх того, что от ран скоро станет совсем худо, но я просто обязан был это сделать…

Схватил меч и отрезал, вернее, отрубил несколькими ударами гигантский детородный орган великана и пнул его в сторону. Лишь после этого с чувством выполненного долга помчался к замку.

Оставшийся путь удалось пройти без новых приключений. Кроме того, в лесу было поразительно тихо, видимо, вопли великана и мой рёв разогнали всю живность в округе.

Оказавшись возле замка, понял, что в комнату идти нельзя, ведь там я тихо-мирно откину копыта к утру от внутреннего кровотечения и остальных ран.

Стараясь оставаться максимально незаметным, я прошёл через парадную дверь и, тихо поднявшись на второй этаж, приблизился к комнате баронессы. Уверенности, что меня не заметили по пути сюда, не было, так как от ран сознание уже теряло ясность, а зрение стало мутным.

Постучал, подождал — ничего не происходит. Попробовал толкнуть дверь — заперто.

Снова постучал, а потом вспомнил, что, когда рабыни или помощницы приходили к Амалии, они звонили в колокольчик, висевший на стене рядом с дверью.

Посмотрел на висевший шнурок, которому я раньше не придавал никакого значения. Дёрнул за него — ничего не происходит, колокольчик не звенит. Ещё несколько раз подёргал — тишина.