Глава 12

«Да!»

Окно сообщения погасло, и Амалия, улыбнувшись, заявила:

— Ну, теперь ты мне всё расскажешь!

— С чего это? — ответил я. Голос на удивление был сиплым и тихим. Видимо, из-за того, что за две недели я и слова не произнёс, голосовые связки «отвыкли».

Прочистив горло, вернулся взглядом к обалдевшей мордашке баронессы и продолжил:

— Твоя клятва говорит только о том, что ты не можешь разглашать мои тайны, но это вовсе не значит, что я должен тебе хоть что-то рассказывать.

В тот момент шок Амалии сменился злостью, и она зарядила мне звонкую пощёчину. От оплеухи у меня загудело в голове, а перед глазами посыпались звёзды.

— Ты сволочь! Чёртов гоблин. Тогда моё заклинание высшего исцеления подействовало, и ты начал слышать и говорить, так? Как ты мог меня обмануть, негодяй? Я себе места не находила, перерыла всю библиотеку в поисках вариантов лечения, чтобы помочь тебе, а ты уже тогда излечился, гад!

— Сначала давай оденемся, иначе, если кто-то придёт, у нас действительно будут проблемы, — с этими словами крепко взял красавицу за попку и снял со своей груди. Подобрав с пола разбросанные вещи, я быстро натянул их на себя.

Амалия тоже оделась, правда нижнее бельё надевать не стала, а просто сунула панталоны под подушку, облачившись в рясу на голое тело.

Я подошёл к креслу, в котором проводил каждый вечер в этой комнате и сел. Амалия уселась напротив, скрестив руки под грудью и продолжая сверлить меня гневным взглядом.

— Успокойся, я тебя не обманывал! Твоё заклинание тогда действительно не подействовало.

— Хватит мне врать, вонючий гоблин. Хочешь сказать, что тебя кто-то исцелял здесь, кроме меня?

— Я же сказал: успокойся и послушай…

Она сомкнула губы, проглотив очередные оскорбления, которые ей хотелось выплеснуть мне в лицо, и надула щёчки.

«Как мило. Она действительно ведёт себя как ребёнок».

— Тогда твоё заклинание не подействовало, так как не на что было действовать. Я мог и слышать, и говорить. Собственно, я никогда и не был глухонемым.

Кажется, в тот день аристократка не переставала удивляться. Её глаза опять широко открылись, а челюсть буквально отвисла.

— По… Подожди-ка… Как так? Ведь твои друзья ещё до того, как ты пришёл в себя после призыва, сказали, что ты глухонемой. Они тоже соврали? Когда это вы успели договориться о подобном?

— Они просто не знали. Мои земляки и сейчас считают, что я глухонемой. Мы оказались в странном месте, и обстоятельства как-то так сами сложились, что мне необходимо было попытаться выведать информацию. А учитывая, что глухонемой не может «подслушивать», этот способ показался мне довольно эффективным.

— Но…

— Кроме того, они мне не друзья. Я знаю их не больше, я бы даже сказал, что знаю их меньше, чем тебя, учитывая проведённое в течение двух недель время.

— Но… Но как же так? Хотя… Ладно, потом обо всём этом подумаю… Стоп! Ты сказал, чтобы выведать информацию? О боги, я ведь тоже могла наболтать лишнего, — она запаниковала.

— Не «могла наболтать», а неплохо так наболтала много интересного. Как и Гюстав, как и Арнольд… Собственно, все вокруг что-то за моей спиной интересное обсуждали, — с улыбкой сказал я, глядя на её очередной приступ паники. — Мне даже удалось узнать, что из продуктового склада за шкафом есть тайный ход, который ведёт куда-то в лес, далеко от замка.

— Тайный ход? А я не знала ни о чём подобном, — комментарий баронессы меня рассмешил.

— Не переживай. Я не собираюсь никому рассказывать, что и от кого узнал. Мне просто необходима была информация о том, куда мы попали и зачем вам нужны, вот и всё. Я не хотел никого этим подставить. Хотя не буду отрицать, что кое-какой информацией могу воспользоваться…

— В прошлой жизни ты точно был ведьмой или сиреной! Только они так подло поступают. Нет! Ты был гоблином, лживым мерзким гоблином.

— Всё, успокойся, я ваших гоблинов в глаза не видел, а кем был в прошлой жизни, вернее, в прошлых жизнях, не знаю.

— В прошлых жизнях? А откуда ты знаешь, что их было несколько? — вмиг вся злость и недовольство с лица Амалии испарились, будто их и не было, а вместо них заиграло любопытство и появились искорки в глазах. — Это связано с тем, что говорила Мириям? Что перед тем, как оказаться у нас, вы попали к богу?

Немного сконфузившись, ответил девушке:

— Слушай, Амалия, я действительно не могу говорить на эту тему. Понятия не имею, о чём можно говорить, а о чём нельзя. Тот бог обещал нас серьёзно наказать, если вдруг сболтнём что-то лишнее. Так что даже не спрашивай. Эта тема — табу.

Она немного расстроилась, но блеск в её глазах не пропал. Встав, Амалия направилась к двери.

— Куда это ты собралась?

— Позову служанку. Пусть принесёт чай, а ты мне будешь рассказывать о своём мире. А то предыдущее наше общение было слишком уж ограниченным — наводящими вопросами много не узнаешь.

— Подожди! — как только она подошла к двери, я её остановил. — Нужно сначала открыть окна и проветрить помещение.

— Это ещё зачем?

— В комнате запах секса. Нас однозначно раскроют…

Амалия покраснела, как помидор, и послушно пошла открывать окна. В отличие от моей комнаты, на её окнах не было решёток, а также они были застеклены.

— Ты точно был гоблином. Даже нюх у тебя как у гоблина, — топнув ножкой, произнесла баронесса с явно наигранным недовольством.

На улице гремела гроза, дул ветер и лил сильный дождь, и свежий влажный воздух очень быстро избавил помещение от лишних запахов.

Первые несколько минут мы с Амалией развлекались, собирая по всей комнате бумаги, которые с рабочего стола разметало ветром, ворвавшимся через окно. Затем, закрыв окна, она всё-таки вызвала служанку. После того, как служанка поставила поднос с чайником на столик и вышла, Амалия устроила мне допрос с пристрастием.

Общались мы около двух часов. Её глаза просто сияли, когда я рассказывал о самолётах и о том, как в молодости катался с друзьями на своём любимом мотоцикле. Девушке было интересно слушать абсолютно обо всём. Решив, что пора заканчивать травить байки, так как у меня ещё есть планы, я остановился.

— Слушай, Амалия, на сегодня хватит. У нас ещё будет время, и я смогу тебе рассказать ещё много чего интересного, но не стоит слишком задерживаться, иначе это сочтут подозрительным.

Она кивнула.

— И ещё… — немного сомневался, стоит ли напоминать о её проблеме или нет, но всё же решился: — Перед уходом хочу кое-что сказать.

— Хм? И что же?

— Ты не виновата, что родила маркизу дочь, а не сына, — после этих слов любопытство во взгляде девушки угасло, и она тут же погрустнела.

— Почему ты об этом заговорил?

— Я ведь говорил тебе, что в моём мире нет магии. Но у нас развита наука. Научные знания ушли настолько далеко от ваших, что после всех разговоров с тобой, а также видя происходящее вокруг, я не знаю, какой из миров считать более фантастическим. Но сейчас не об этом… Пол ребёнка зависит не от женщины, а от мужчины. Это определяется сразу при зачатии и зависит от сочетания хромосом, которые возникают от слияния яйцеклетки и сперматозоида.

— Сперматозоид, яйцеклетка? Что всё это?

— Блин… Не хочу обсуждать такие подробности, не сейчас. Это объяснение затянется, а времени нет. Я тебе лучше в следующий раз подробнее расскажу, откуда дети берутся, — усмехнулся своей же шутке, представив, как я, человек без детей, буду объяснять женщине, у которой есть дочь, процесс зачатия ребёнка. — Единственное, что хочу тебе уверенно заявить, что если у твоего мужа рождаются только девочки, то проблема не в его жёнах, а исключительно в нём самом!

После этих слов Амалия подняла на меня удивлённый взгляд.

— Твой Герфилд может завести ещё сто жён, но маловероятно, что у него родится мальчик, учитывая статистику в виде одиннадцати дочерей. Ты не должна корить себя за то, что не смогла родить мужу сына, это не твоя вина… На этом, пожалуй, всё. Я пойду.

Провожать она меня не стала, а так и осталась сидеть в кресле с опечаленным видом. Я, выйдя из замка, остановился под навесом центральной двери.

На улице хлестал дождь, гремел гром и сверкали молнии.

«Так, погодка — самое то. Пора навестить Аманду».

Ещё раз вспомнив ужастик, который в детстве мне казался страшным, а сейчас, скорее, смешным, пошёл к обратной стороне замка.

Все солдаты жили в правом крыле на первом этаже, это я узнал достаточно давно. Подойдя к ряду окон с закрытыми деревянными ставнями, начал искать комнату Аманды.

В итоге комнату я отыскал, как натасканный таможенный пёс — по запаху. Было неприятно думать, что со стороны я смотрюсь маньяком-извращенцем. Хотя… В тот момент всё так и было, а сделать я с собой ничего не мог. Как я в это время выглядел, обнюхивая ставни, не знаю, но мне даже думать об этом было неприятно.

Найдя нужное окно, начал вглядываться в щель деревянных ставен. Во время очередной вспышки молнии я наконец убедился, что на кровати в комнате лежит именно Аманда.

«Ну, начинаем очередное цирковое представление».

Тук-тук-тук — я громко постучал в ставню.

Одновременно максимально сконцентрировался на всех звуках вокруг меня, чтобы не попасться кому-либо, продолжая следить за тем, что происходит в комнате.

Тук-тук-тук! — пробарабанил повторно. Наконец-то послышалось шевеление в комнате.

Тук-тук-тук!

Периодически стук растворялся в раскатах грома, но когда к тебе кто-то ломится, ни с чем не перепутаешь.

Аманда встала с кровати и босыми ногами пошлёпала к двери, видимо, решила, что стучат в неё. За дверью, естественно, никого не оказалось. А пока она стояла там, я повторно пробарабанил по ставням и резко скрылся за углом замка.

Ставни открылись, и оттуда появилась голова девушки. Она осмотрелась и снова спряталась в комнате, закрыв окно.

Тук-тук-тук!

— Ну, я этим шутникам устрою. Завтра буду гонять до кровавого поноса! — раздалась недовольная тирада из комнаты.