Она сдавленно застонала, затрепетав от желания, тело ее стало мягким и податливым как воск.

– Я люблю вас, но вы и сами это знаете, правда? – прошептал Ричард. – Наверное, я полюбил вас еще до того, как встретил, еще тогда, когда Одри впервые рассказала о вас. Помню, она меня даже дразнила: «Если уж ты так очарован моей матерью, так поезжай и познакомься с ней». Она говорила, что вы одна из самых горячих поклонниц моего таланта и будете рады со мной познакомиться. Я поддался на уговоры, хотя и твердил себе, будто вы тут ни при чем, просто мне нужно где-то остановиться, чтобы собрать материал для новой книги. Я почти убедил себя, что женщина, которая по пристрастному описанию дочери выглядит такой удивительной, такой… не похожей на других, просто не может не разочаровать при личной встрече. Но стоило мне вас увидеть, как я понял, что Одри ничуть не преувеличивала. В жизни вы оказались… Вы само совершенство.

Почувствовав, что Мейбл задрожала, он обхватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза.

– Не смейте надо мной смеяться! – сказал Ричард с какой-то даже яростью. – Знаю, я выгляжу полным идиотом. Конечно, смешно, что мужчина в моем возрасте вдруг влюбился как подросток и ни о чем, кроме своей любви, думать не способен, но мне от этого ничуть не легче. Только потому, что мои чувства нелепы, они не становятся менее…

Мейбл заставила его замолчать, приложив палец к губам Ричарда.

– Я и не думала смеяться, – прошептала она севшим голосом. – Вы не понимаете…

Она застенчиво умолкла. Несмотря на его признание, Мейбл все еще чувствовала себя неуверенно, и ей не хватило смелости продолжать, поэтому она просто посмотрела ему в глаза, постаравшись выразить все обуревавшие ее чувства взглядом.

На миг у Ричарда захватило дух, а потом он снова припал к ее губам. На этот раз в его поцелуях не было ярости обреченного – медленная, нежная ласка губ выражала не только желание, но восхищение, любовь. Да, любовь, поняла Мейбл, с готовностью отвечая на поцелуй. Она постаралась вложить в свой ответ всю силу любви, без слов показать Ричарду, как много он для нее значит.

– Неужели все это происходит наяву? – хрипло прошептал Ричард, с неохотой оторвавшись от ее губ. Он снова прижал Мейбл к себе. – Мне кажется, что я вижу прекрасный сон, который вдруг стал явью. Привозя вас сюда, я собирался поговорить с вами, добиться вашего расположения. Я хотел убедить вас, что между нами все-таки может возникнуть что-то серьезное, заверить, что я способен контролировать свою страсть, свое желание. Я не собирался вас торопить, хотел дать вам время постепенно привыкнуть ко мне и надеялся, что когда-нибудь вы сможете ответить на мои чувства. В тот день, когда я увидел вас обнаженной и вы случайно оказались в моих объятиях, я почувствовал ваш отклик и не смог совладать с собой. Я боялся, что непоправимо все испортил. – Глаза Ричарда внезапно потемнели. – Вы хотя бы отдаленно представляете, что со мной делаете?

– Да, наверное, – стыдливо призналась Мейбл, – если это похоже на то, что вы делаете со мной…

Ричард так внезапно выпустил ее из объятий, что женщина чуть не упала.

– Вы меня хотите? – грубо спросил он.

– А разве не заметно?

Ричард улыбнулся. В его улыбке было столько любви и страсти, что Мейбл покраснела.

– Нет, не заметно. Конечно, я знал, что вы откликаетесь на мои ласки, но ведь не секрет, что у вас никогда не было возможности проявить свою чувственность, оценить, что это такое…

– Вы хотите сказать, что я могла бы точно так же реагировать на прикосновения любого другого мужчины, окажись он на вашем месте? – подсказала Мейбл.

Ей стало обидно, и Ричард, почувствовав это, негромко рассмеялся.

– Не совсем так. Но вы дали понять, что не хотите никакой близости между нами, и тогда я сдуру дал чертово обещание, что не прикоснусь к вам, пока живу в вашем доме. С того дня подыскать другое жилье стало моей первоочередной задачей. Я знал, что, живя с вами, не смогу сдержать обещание, и боялся, что это будет означать конец всему хорошему между нами. Мне хотелось, чтобы вы увидели во мне человека, отчаянно влюбленного в вас, а не мужчину, которому нужен от вас только секс, и я боялся все испортить. – В его голосе чувствовалась глубокая боль.

– Простите меня, – прошептала Мейбл, – но мне просто не хватило жизненного опыта, чтобы почувствовать разницу.

– Я знаю, любимая.

Ричард снова привлек ее к себе, нежно поглаживая. Мысли Мейбл путались. Ричард ее любит… Казалось бы, невозможно, но это правда. Однако она все еще не избавилась от неуверенности, ее все еще снедала тревога.

– Так вы не возражаете? То есть, я хочу сказать… – Она замялась и, набравшись решимости, наконец закончила: – У меня ведь совсем нет того опыта, который полагается иметь женщине моего возраста.

Наступила долгая пауза. Затем Ричард приподнял ее голову, заставляя Мейбл посмотреть ему в глаза.

– Я люблю вас, – твердо сказал он, – а это значит, что я люблю в вас все, все мельчайшие черточки, которые составляют вашу личность. Я могу осуждать вашего отца за то, что он не позволил вам реализоваться как женщине, да еще заставил жить с грузом вины, но я люблю вас именно такой, какая вы есть, и ваш сексуальный опыт или его отсутствие тут ни при чем. Ни одна опытнейшая соблазнительница со всеми ее ухищрениями не могла бы мгновенно зажечь меня так, как вы зажигаете одним своим присутствием. Сейчас я покажу вам, что имел в виду.

С этими словами Ричард еще теснее прижал ее к себе, и Мейбл задрожала, но не от страха и даже не от предчувствия неизбежного. Он стал снова целовать ее, и она с радостью отдалась во власть сладкой магии его поцелуев. Когда Ричард принялся расстегивать крошечные пуговички платья, Мейбл почувствовала, что у него дрожат руки. Наконец он расстегнул платье до половины, распахнул его и, издав низкий стон, прижался губами к ложбинке между грудей.

– Ты даже не представляешь, как сильно я мечтал повторить все это, – хрипло пробормотал он.

Мейбл охватила неудержимая дрожь, было трудно вымолвить даже слово.

– Я знаю, как сильно мечтала об этом, – прошептала она прерывающимся голосом.

Ее слова словно нажали на какую-то тайную пружину и выпустили на свободу некую мощную колдовскую силу, таившуюся в них обоих. Мейбл вмиг забыла о своей неопытности, о долгих годах безбрачия, все ее чувства ожили и запели в унисон с его чувствами, тело стало неимоверно восприимчивым. Каждое прикосновение рук Ричарда, каждый поцелуй, каждое произнесенное хриплым шепотом слово усиливали ее возбуждение и одновременно сознание своей женской силы. Она вдруг поняла, что руками, губами, всем своим телом, даже голосом, страстно шепчущим слова любви, может подарить любимому мужчине такое же наслаждение, какое он даровал ей. Ричард положил Мейбл на ковер перед камином и несколько мгновений молча с благоговением рассматривал ее. Затем его руки коснулись обнаженной кожи, на которой играли отблески пламени, и под его ласками все тело Мейбл превратилось в жидкий огонь. Она извивалась и выгибалась навстречу его ласкам, сгорая от страстного нетерпения. Когда Ричард наконец вошел в нее, ее неуправляемый отклик был настолько бурным, что ошеломил саму Мейбл. Все жарче разгорающееся внутри нее пламя превратилось в тугой огненный шар, взорвавшийся с такой силой, что из груди женщины вырвался громкий стон.

Ричард нежно обнял ее и ободряюще прошептал, что у него еще будет время достичь таких же высот экстаза. У них впереди вся жизнь, чтобы разделить наслаждение и познать все грани физического влечения друг к другу. Он прошептал, что Мейбл нужна ему навсегда, а не только на одну ночь, и он надеется, что она разделяет его чувства.

В ответ Мейбл прошептала, что любит его.

– Достаточно, чтобы выйти за меня замуж? – серьезно спросил Ричард.

Удивленная его тоном, Мейбл посмотрела ему в глаза. Только прочтя в них неуверенность, она по-настоящему поняла, что в своей любви к ней Ричард столь же уязвим, как и она.