Я весьма удивилась, потому что никогда не пользовалась местными источниками для сюжетов своих повестей. Идеи я выхватывала из газет, из разговоров, подкидывала своему воображению - и пошло-поехало. Потому ответила Илье искренне и чистосердечно истинную правду:
- Нет, конечно, никто ничего не давал. Ты же знаешь мой метод работы.
- Знать-то знаю, да вот занимаюсь сейчас делом ограбления одного магазина, а оно всё до точки совпадает с этой рукописью. Вот я и подумал: мало ли что…
Я рассмеялась:
- Да ладно тебе! - и призналась. - Я даже не смогла придумать, как милиция вышла на преступников в этом случае, зашла в абсолютный тупик и написала так, что дело осталось нераскрытым. Ну и ладно - это я убийц вывожу обязательно на чистую воду, их следует наказывать, я и наказываю. А воры пусть себе воруют безнаказанно, - и беспечно махнула рукой.
- Ты понимаешь, о чём говоришь? - взвился Илья с места. В своё время он обратил на меня внимание лишь с третьего моего влюблённого взгляда, но не смог превратить его в первый, и мы остались просто друзьями. Потому Илья иногда позволял себе орать на меня: на любимых женщин, как правило, не орут. - Ты в своём уме? - потрясал кулаками Илья. - Как это: «Пусть воры воруют безнаказанно»?
- А мне что? - пожала я равнодушно плечами. - Воров, кто ворует безнаказанно - полным-полно, и многие даже тебе не по зубам. А у меня воровать нечего. Мне, кроме цепей, терять нечего, и тех, как ты знаешь, у меня нет, - это я намекнула на своё разведённое семейное положение. - Разве что идеи кто уворует, да и как это сделать смогут, если они у меня в голове? А у нас пока ещё не додумались пси-оружие выпускать, чтобы мозги наизнанку честным людям выворачивать. Так что ничего никому со мной не сделать, пока сама не скажу.
Илья застыл вдруг с открытым ртом, слушая мои разглагольствования. У меня так и зачесались руки поднести ему под нос карманное зеркальце: пусть полюбуется на свою глупую физиономию. Но, как видно, глупая мина - ещё не признак тупости ума, потому Илья спросил, строго нахмурясь:
- Слушай, а ты никому не рассказывала об этом своем новом детективе?
- Да не помню я! Может, и рассказывала, - внешне я была спокойна, но внутри уже позвякивал тревожный сигнал: Анджей! Ему я рассказывала о новом детективе! Обычно я даже на авторских встречах подробно всё не рассказываю, дабы, увидев мою новую книгу, все покупали её, чтобы узнать, чего же это я там наворочала. Анджею я почему-то рассказала новый сюжет без утайки, видно, всё же очарование ямочек на его щеках оказало воздействие на меня. Да нет, такой положительный на вид мужчина, и - вор? Но дальнейший разговор с Ильёй разбил мои сомнения в пух и прах: преступление совершено, и точь-в-точь, как в моём детективе. А это значит, что милиции не суждено распутать всю путаницу, что я устроила там. Бедный Илья! Мне захотелось погладить его по голове, как маленького щеночка, но я того не сделала и тем более не сообщила о своей догадке, лишь оптимистично заявила:
- Илюша, ты такой талантливый следователь, - при этих словах Илья запунцовел. - Ты в два счёта раскроешь это преступление и найдёшь вора. Ну ладно, я побежала.
А сама подумала: «Фиг вам, уж если я что-то позапутаю в своей голове, да перенесу всё это на бумагу, то - фиг вам, ничего вам не распутать. Я и сама часто не знаю, как выпутаться».
Вот какое странное продолжение имело случайное знакомство в самолёте…
Рукопись свою я всё-таки забыла у Ильи. Не мудрено: вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Потому через день отправилась к нему опять. Ильи не оказалось на месте, я ждать не захотела, вышла из прокуратуры и задумчиво направилась в сторону автобусной остановки. Спешить некуда - у меня начался отпуск, а сыновья уехали на каникулы к моей сестре.
Я так задумалась, что не заметила, как за мной крадётся «Вольво». Мимо пролетали всякие машины, а эта почему-то потихоньку катилась, никого не обгоняя, даже меня. В конце концов, у тех, кто сидел в «вольве» нервы, видимо, не выдержали - вот-вот дойду до остановки, сяду в автобус - и поминай, как звали. «Вольво» тормознула возле меня, и оттуда выглянул сияющий…
- Анджей! - воскликнула я изумлённо. - Долго жить будешь, как раз тебя вспоминала, - я не уточнила, как я его «вспоминала».
- Жанночка, радость моя! - просиял Анджей, выскакивая из машины. - Какая встреча, какие люди!.. - и он поцеловал меня в щеку.
- … и без охраны, - брякнула, не предполагая даже, что как раз охрана мне сейчас и не помешала бы, хотя бы в лице располневшего неуклюжего Ильи.
- Совершенно верно, без охраны, - радостно подтвердил Анджей и предложил. - Но если разрешишь, я буду твоей охраной.
Я разрешила. И даже, балда доверчивая, села в машину, видимо, шикарный её вид притупил во мне всякую бдительность, а ведь об Анджее я недавно очень нехорошо думала. Но женское сердце - воск, тает от одного восхищённого мужского взгляда, вот и моё растаяло да потекло. И я была жутко довольна, что утром зашла в парикмахерскую, сделала новую прическу. Вообще, надо признаться, что я временами начинаю любить себя со страшной силой, и тогда мчусь в парикмахерскую и провожу там часы, приводя в порядок голову, лицо, руки. Или же делаю рейд по магазинам (после получки, разумеется) и покупаю обновы. Как раз такой вот прилив любви к себе я ощутила именно сегодня утром и, плюнув на домашние дела, отправилась в парикмахерскую, и как вижу, была права.
Анджей услужливо раскрыл передо мной заднюю дверцу - какой великолепный джентльмен, и - в наше время. Мне даже стало немного стыдно из-за нехороших мыслей о нём. Глаза Анджея загадочно блеснули, он заботливо захлопнул дверцу за мной, и мы поехали.
Меня несколько удивило, что Анджей не спросил, куда меня доставить, однако мы ехали по направлению к моему дому, и я не встревожилась.
Великолепная машина мчалась, минуя светофоры под жёлтый свет, и у меня дух захватило: вот бы иметь такую «тачку»! Однако куда же мы едем? И почему Анджей, я уж не говорю про мрачного патлатого водителя, так неприлично молчит?
- Мальчики, мне надо к площади Труда, подбросьте меня туда, хорошо?
Молчание в ответ.
- Анджей, ты слышишь? - осведомилась сухо я.
- Слышу, слышу, - откликнулся тот, не оборачиваясь. - Но нам в другое место.
- Ну, так остановитесь, я выйду!
- А вот этого мы делать не будем,- ответил он, всё так же не глядя на меня.
- То есть как это - не будете останавливаться? - я увидела в салонном зеркальце своё обескураженное лицо.
- А так. Ты поедешь со мной, прелесть моя, - но по голосу его никак нельзя было судить, что я - его прелесть, уж больно суров голос Анджея.
Патлатый по-прежнему молчал. Впрочем, ему и некогда было говорить - он так усиленно жевал резинку-жвачку, что я удивилась: как это парень до сих пор челюсти не свернул.
А машина тем временем вырвалась на загородное шоссе.
- Эй, я так не хочу! - возмутилась я, дёргая какие-то ручки на дверце. - Выпустите меня, или я выпрыгну!
- Ха! - подал голос Патлатый, выплюнув на дорогу жвачку, он тут же засунул в рот новую подушечку «Дирола». - Прыгай, если хочешь, щас дверь разблокирую, - и я уловила в зеркальце ироничный взгляд водителя.
Но не дура же я вываливаться из машины на скорости сто «камэ». Как же потом без меня дети? И мне стало страшно: куда везут? А потом любопытно: куда всё-таки везут? Потом опять страшно: что собираются со мной сделать? И опять любопытно… Опять страшно: зачем похитили, с какой целью? Чёрт, ну что делать-то?
Я уже перестала бояться: раз везли без всякой конспирации - даже глаза не завязали - и не применяют никакого насилия, то, вероятно, ничего плохого мне сделать не хотят. И тем более любопытно - зачем же тогда меня умыкнули? В общем, я вполне спокойно обозревала окрестности, что промелькивали за окном «вольвы». Через полчаса лихой езды мы прибыли в незнакомый мне дачный массив.
Патлатый остановил машину перед железными, выкрашенными в зеленый цвет, воротами. Нажал на кнопку дистанционного пульта, ворота величаво уползли в правую сторону, и мы въехали на территорию усадьбы, раза в четыре превышающую мой собственный дачный участок. И дом виднелся в глубине сада - не чета моему сараю.