- Про Всадника каждый дурак знает, - проворчал Хромой, но послушно двинулся вперед.
- Насчет дурака - это уж точно... - Трепло громко лязгнул зубами, сделал шаг и не оборачиваясь произнес: - Если живыми вернемся, я дырку себе в языке сделаю.
"А я вторую, - равнодушно подумал Плешивый, - если только вернемся..."
Чем ближе было к озеру тем ощутимей воздух пропитывался безысходной тоской.
"Куда мы прем? - растерянно думал Плешивый, господи, куда мы прем, ведь и не женщины они вовсе! Мало нам Сапога?! Да их даже сами мутанты боятся! В древности как-то их называли... по особенному... вед... вед... ведьма, что ли?!"
Минут через десять прямо по курсу стало видно медленно разгоравшееся серебряное зарево.
Когда тоска и зарево стали ощутимы настолько остро, что захотелось лечь, уткнуться лицом в дорожную пыль и заплакать, дорога резко вильнула влево.
- Ну, - хрипло спросил Плешивый, - пойдем по дороге или... напрямую?
Даже испытывая физиологические нюансы животного ужаса Плешивый постарался построить вопрос так, чтобы предложение вернуться исходило не от него.
Хромой и Трепло одинаково бледные смотрели на него с тоской и беспомощностью.
- Напрямую, - чуть слышно пролепетал Трепло.
Плешивый кивнул, хотя будь он сам, то повернул бы уже давно.
Когда озеро, словно коварное лезвие ножа, блеснуло ярким серебром в ста шагах впереди, Хромой неожиданно упал на колени и зашептал захлебываясь в горячечном бреду:
- Господи! Грешен человек, гордыня гложет его, толкая к безрассудству... И во мраке вздымает он заломленные в тщетной мольбе руки свои... Но все суета и ловля ветра! И нет...
Трепло, подкатив глаза под лоб, плюхнулся на колени рядом с Хромым...
Плешивый чувствовал, что не сделав решающего шага он утонет в пучине всепобеждающего раскаяния и его тело полудохлой рыбой будет биться в судорогах рядом с телами Хромого и Трепла...
Первый шаг был болезненным, словно внезапный крик опрокинутого в бездонный мрак звездного безумия. Словно эхо нечаянного всплеска памяти безвозвратно канувшего затем в зыбкой трясине забвения... Словно беззвучный вопль замкнутый в отражениях мириады зеркал... Словно кровавый след на девственной белизне первого снега... Словно последний вздох астматика рвущий легкие и застилающий безумной пеленой разум...
Но Плешивый сделал этот шаг, а потом еще... и еще один.
Гладь озера притягивала и пугала стерильной чистотой и чуждой музыкой волн, совершенно противоестественно искажавших серебристую поверхность. А на вершине...
А на вершине полного единения аллюзии и реальности, серебряное чрево озера вздыбилось и из его недр восстало видение, смутно узнаваемое по горячечным снам, безжалостно топящим разум в жидком металле неосознанных желаний и инстинктов.
Лик существа вынырнувшего из дьявольских глубин растлевал внимание, заставляя разум таять в сладкой губительной истоме. Подменяя логику болью внезапного узнавания, а сам разум инерцией мышц и инстинктов...
- Посмотри мне в глаза! - Беззвучный голос вспыхнул в воспаленном мозгу ярмарочным фейерверком, прокатившись по жилам разрушительным эхом.
- Не-е-е-т! - Плешивый всхлипнул и нажал на спуск автомата.
Потом Плешивый упал и потерял сознание.
Очнулся Плешивый когда тьма вокруг уже поблекла. Ночь уже успела сменить роскошные одежды из черного бархата на унылый серый халат, хотя до рассвета оставалось наверное еще часа полтора.
Сбоку и сверху вынырнула знакомая фигура, зависнув над плешивым уродливым вопросительным знаком.
- Живой? - прозвучал откуда-то с небес испуганный голос Трепла. - А мы уже думали, что - тю-тю... Мы когда над озером увидали этот дьявольский белый огонь, то решили, что с тобой происходит тоже, что и Сапогом... Но потом мы все же рискнули... Озеро уже почти подобралось к тебе... Мы ели успели тебя оттащить...
- Там была женщина, - неуверенно произнес Плешивый, с трудом разлепив пересохшие губы. - Ведьма!
Трепло с удивлением заглянул ему в глаза и вяло пожал плечами:
- Не было там никого: только ты... да озеро.
- Еще чуть-чуть, - донесся до Плешивого истеричный всхлип Хромого, и было бы только озеро...
Плешивый попытался сесть. На удивление тело было легким, почти невесомым. Что-то было не так, то ли с ним, то ли вокруг.
- Надо топать в приют, пока ОН не обнаружил нашего отсутствия, пробормотал Плешивый стараясь не глядеть на Хромого и Трепла.
Обратный путь занял вдвое меньше времени. Они вновь соблюдали сложившийся порядок, но Хромой, задававший темп, бежал чуть ли не вприпрыжку, а Трепло похоже вовсе излечился от своей мнимой агорафобии.
"Господи, может мне действительно все лишь привиделось?! - Плешивый на ходу проверил рожок автомата - больше половины обоймы как ни бывало.
В результате спешки они чуть не врезались в группу "хмурцов", расположившихся в ожидании добычи поперек дороги. Хмурцы были упитанные и видимо не очень голодные. Вообще-то хмурцы передвигаются крайне медленно, зато - если голодны - то выбрасывают на расстояние до пяти метров секрет пищеварительных желез, расположенных на конце огромного облезлого розового хвоста, а этот секрет обладает свойством хорошо концентрированного желудочного сока. Опрысканный хмурцами начинает перевариваться, еще до того, как попадает в их нежные, но практически бездонные желудки.
К счастью Хромой все же вовремя заметил опасность. Пришлось пробираться в обход, лавируя между оплавившимися бетонными фаллосами.
"Какой величественный и главное символичный мемориал уходящему человечеству", - угрюмо усмехнулся Плешивый. Его мрачное настроение частично было обусловлено тем, что Трепло и Хромой явно избегали соприкасаться с открытыми участками кожи Плешивого.
"Придурки! Они же тащили меня от озера. Хотя... Кто их знает, как они это делали. Может просто зацепили палкой за ремень автомата... Ну и черт с ними!" - Плешивый вздохнул и стал смотреть под ноги.
Дежурный у шлюза приюта пропустил их без разговоров. Похоже он так и не оправился от шока, который испытал, когда они уходили в ночь. А может принял их за "голографические последыши" - безвредный в принципе мираж, но как и все необъяснимое - пугающий.