Тишина. Только с возрастом многие люди начинают ценить это уникальное явление природы. В полной тишине не хочется думать, не хочется двигаться, и уж тем более не хочется говорить. В полной тишине можно только лежать в шезлонге, смотреть на черное весеннее небо и улыбаться.

– Лёка!

И, конечно же, по всемирному закону подлости всегда появятся люди, которые будут рады эту тишину нарушить.

– Иду, – неохотно пробормотала Лёка и с усилием вытащила себя из шезлонга. Она была одета в традиционные джинсы с футболкой, а коротко остриженные волосы делали её лицо по-юношески трогательным и милым. Несмотря на морщины. Несмотря на мешки под глазами. Несмотря ни на что.

Потянувшись и размяв затекшие ноги, Лена обернулась и застонала: на веранде небольшого одноэтажного домика собралась целая толпа людей.

– Иди сюда! – прокричал кто-то из этой толпы. – Хватит бока отлеживать.

Пришлось подчиниться и подняться по ступенькам к огромному накрытому столу, вокруг которого разместилось человек десять разномастных людей.

– Вот она, наша красавица, – высокий полноватый мужчина обнял Лёку за плечи и притянул к себе, – И именинница, конечно.

– Серега, отстань, – прошипела именинница и тут же улыбнулась гостям, – Всем привет.

На веранде поднялся шум: каждый стремился первым поздравить, вручить подарок и – обязательно – поцеловать в щечку. Когда процедура была закончена и гости расселись вокруг стола, Сергей проконтролировал разлитие спиртного и взял в руки бокал.

– Итак, дорогая моя. Я прекрасно знаю, как ты всех нас ненавидишь, но сегодня тебе придется хотя бы сделать вид, что все комплименты и чудесные слова поздравлений тебе нравятся. Что бы ты ни говорила, а тридцать пять – это возраст. В хорошем смысле этого слова. К этому возрасту человек приходит с неслабым багажом. Багажом знаний, умений, опыта. А также – как ни прискорбно – страданий, нервов и…

– Геморроя, – подсказала откуда-то снизу Яна. Все расхохотались. – Сержик, кончай морализировать. Леночка, милая, за тебя. Счастья тебе, здоровья, радости! И, конечно же, любви. Мы все тебя очень-очень любим.

Под общие аплодисменты Лёка поклонилась и поцеловала недовольного Сергея и Яну в щеки. Когда утих звон бокалов и гости принялись наполнять тарелки закусками, Лена тихонько упала в кресло и задумалась, глядя на темнеющий вдали лес.

Вот и тридцать пять. Если бы в детстве кто-нибудь сказал Лёке, что она доживет до столь преклонного возраста, то в ответ услышал бы только смех. Если бы это сказали лет шесть назад – то мрачную усмешку. А сейчас… Сейчас Лёка не чувствовала в себе этого «багажа». Совсем не чувствовала.

Как быстро летит время. Казалось бы, еще совсем недавно она уезжала из Питера с тем, чтобы никогда сюда не вернуться. Ан нет, вернулась, устроилась на работу, за два года сделала неплохую карьеру. Окончательно распрощалась с наркотиками и даже курить бросила. Крепко сдружилась с «гоп-компанией» – Яной, Сережей, Максимом и Ритой. Долгое время лелеяла мечту снова встретиться с Женькой – старой юношеской любовью, но так и не встретилась. Евгения приезжала в Питер. Однажды. Лёка вернулась через день после её отъезда.

Неисповедимы пути Господни: казалось бы, что человек? Не пылинка же, не иголка в стоге сена. Ан нет, небольшая шутка судьбы – и люди разминулись. Всего на день. Или на целую жизнь?

– Елена, вы как будто бы не с нами, – посетовал сидящий рядом мужчина и заставил Лёку перевести на себя мечтательный грустный взгляд.

– Прости, Паш. Я не особенно люблю дни рождения.

– Почему?

– Она боится стареть, – провозгласил Максим с другого конца стола, – А кому ж понравится отмечать еще один год страха?

– Глупости, – хмыкнула Лёка, – Уж чего-то, а стареть я никогда не боялась.

– Тогда почему бы не отметить? – спросила Яна.

– Потому что в этом нет смысла. Отмечать еще один уходящий год. Мне больше нравится идея встречать новый.

– Отлично! – заметил Денис, Лёкин тренер по фитнесу, – Предлагаю следующий тост. За каждый новый день. За каждую новую минуту жизни. И за нашу Лену, которой я желаю побольше этих счастливых дней и минут.

После этого тосты пошли один за другим: основная масса гостей торопилась вернуться в Питер на электричке, и потому форсировала события. Лёку это устраивало: уже в одиннадцать она проводила уезжающих до станции и медленно побрела в сторону дома.

Эту дачу она купила в прошлом году – за смешные деньги и у очень смешного хозяина: он собирался переезжать в Канаду, и торопился распродать свое имущество. Как только Лёка в первый раз увидела дом, то тут же в него влюбилась: небольшой, кирпичный, покрашенный в необычный темно-синий цвет, он притягивал взгляд и заставлял улыбаться. Да и внутри всё было очень уютно и комфортно: четыре небольшие комнатки, русская печь, водопровод и газ в баллонах – от всего этого веяло аурой старо-русского быта. Аурой, не лишенной некоторого удобства, конечно же.

Дойдя до калитки, Лена помедлила, глядя на освещенную веранду: оттуда доносились громкие звуки и хохот, а веселиться ей сегодня совсем не хотелось. Но что поделаешь…

– Проводила? – Сергей прервал на полуфразе анекдот и посмотрел на грустную Лёку. – Осталась только гоп-компания, господа. Предлагаю для особенного сближения раздеться и устроить веселую групповушку.

– В другой раз, – улыбнулась Лёка и присела за странным образом уменьшившийся стол, – Янка, это ты всё убрала?

– Мы с Ритой. А что, не стоило?

Черт возьми. Миллион раз черт возьми! Как же Лена ненавидела этот страх, появляющийся порой в глазах её друзей. Сколько лет прошло – а иногда они всё же боятся её реакций.

– Конечно, не стоило. Надо немедленно запачкать посуду и вернуть её на место!

Обстановка разрядилась. Максим принялся накладывать на тарелки салаты, а Сергей разлил по бокалам вино.

– Следующий тост – за родителей, – напомнила Рита, когда бокалы были подняты. – Спасибо им за такую прекрасную, нашу Лену.

И снова зазвенели бокалы, и снова Лёка, едва пригубив вино, ушла в свои мысли.

Родители… Она не видела их много лет. Исправно звонила каждую неделю, отправляла на праздники подарки, но приехать не стремилась. Да и их предложения увидеться отметала сразу. Боялась. Боялась заглянуть в их лица, увидеть в них упрек и разочарование.

– Лёк, а ты не хочешь домой съездить? – словно отвечая на её мысли, спросила Яна. – Сколько лет ты там не была?