Сливикин, который кивком головы отмечал каждый наказ хозяина, пискнул: “Положись на меня!”, спрыгнул на пол и серой молнией метнулся в одну из нор.

Хрисомило, потирая свои отвратительные руки-культяшки так же, как это делал Сливикин, довольно хихикнул.

— Мое волшебство вернуло то, что потерял Слевьяс!

Фафхрд с Мышеловом отодвинулись от двери — чтобы не быть замеченными. Увиденное и услышанное ими вселило в них чувство омерзения. Они искренне сочувствовали Слевьясу, кем бы он там ни был, и всем остальным жертвам крысоподобной твари — беднягам, трупы которых вскоре лишатся и следа плоти.

Фафхрд отобрал у Мышелова зеленый флакон и, переборов тошноту, как следует из него отхлебнул. Мышелов не смог заставить себя повторить поступок товарища и вполне удовлетворился ударившими ему в нос винными парами.

И тут он увидел за спиной Фафхрда, на пороге комнаты с картой, роскошно одетого мужчину, на поясе которого висел в инкрустированных бриллиантами ножнах кинжал с золотой рукоятью. Его запавшие глаза и изборожденное морщинами лицо свидетельствовали о том, сколь тяжко бремя ответственности, которое он взвалил себе на плечи. Черные, аккуратно подстриженные волосы и борода — улыбаясь, человек жестом подозвал Мышелова к себе.

Мышелов толкнул Фафхрду. Тот отдал ему зеленый флакон, который Мышелов заткнул пробкой и сунул под плащ.

Они сразу догадались, что зовет их не кто иной, как Кровас, Великий Мастер Гильдии. Ковыляя по коридору на одной ноге, Фафхрд снова подивился тому, как благосклонен сегодня к нему Кос-Повелитель Судеб. Мышелов же, которого мучили дурные предчувствия, вспомнил о том, что стражники у входной двери направили их к Кровасу, так что пускай даже события развиваются не совсем так, как хотелось бы, однако еще не все потеряно.

Но о том, что их ожидает засада, приятелям не подсказали ни настороженность Мышелова, ни природное чутье Фафхрда.

Сделав два шага, они оказались в руках вооруженных дубинками воинов, на поясах которых висели острые кинжалы.

— Все спокойно, Великий Мастер, — отрапортовал один из воинов.

Кровас развернул свой стул, уселся и принялся холодно их рассматривать.

— Что привело двух вонючих пьяниц-побирушек в. покои мастеров Гильдии? — поинтересовался он тихо.

На лбу Мышелова от облегчения выступил пот. Обличья, которые он соорудил, пока выручали их и обманули даже Кроваса, хоть он и подметил пьяную ухмылку Фафхрда. Решив и дальше, сколько получится, изображать из себя слепца, он дрожащим голоском протянул:

— Стражники у двери на улицу Коробейников сказали нам, что Ночной Мастер Нищих отправился отдыхать душой и телом, и отослали нас к тебе, великий Кровас. Нам нынче повезло с добычей.

Мышелов порылся в кошельке, не обращая внимания на то, что охранник сильнее стиснул его плечо, достал оттуда золотую монету и трясущейся рукой показал ее Кровасу.

— Хватит играть в игрушки! — бросил Кровас. — Или ты с пьяных глаз перепутал меня с каким-нибудь сердобольным прохожим? Сними с себя эту идиотскую тряпку!

Мышелов повиновался и застыл с улыбкой на губах, стараясь ничем не выдать вновь охватившего его беспокойства. Пожалуй, подумалось вдруг ему, план-то его был вовсе не таким уж блестящим.

Кровас подался вперед и спросил ровно, но настойчиво:

— Допустим, вас направили ко мне. Почему же, когда я заметил вас, вы предпочли улизнуть в соседнюю комнату?

— Мы увидели, как бегут оттуда отважные воры, — твердо ответил Мышелов. — Испугавшись, что Гильдии что-то угрожает, мы с моим товарищем поспешили туда, готовые положить свои жизни.

— Но то, что мы увидели и услышали, лишь сбило нас с толку, — отважился вставить словечко Фафхрд.

— Я не с тобой разговариваю, пьянь! Будешь отвечать, когда спросят! — рявкнул Кровас и вновь повернулся к Мышелову. — Врешь и не краснеешь, мошенник! Нищие защищают воров — это ж надо до такого додуматься! Пожалуй, прикажу-ка я выпороть вас обоих за излишнее любопытство, за пьянство и за лживость.

Наитие подсказало Мышелову, что выручить их способны только нахальство и дальнейшая ложь, а никак не подобострастие.

— Я и в самом деле мошенник, господин, — согласился он. — Однако я вижу, что приспело время поведать тебе ужасную правду. — Он принял напыщенный вид. — Дневному Мастеру Нищих стало известно, что против тебя замышляют зло. Он подозревает одного из ближайших твоих помощников, которому ты, господин, доверяешь всей душой. Мастер рассказал нам о своих подозрениях и послал меня с приятелем охранять тебя от злодея.

— Что ты плетешь! — прорычал Кровас, но Мышелов заметил, что он побледнел. Великий Мастер приподнялся со стула. — Какой такой помощник?

Мышелов усмехнулся. Стражники с любопытством поглядели на него и слегка ослабили хватку. Те двое, что стерегли Фафхрда, тоже напряженно прислушивались.

— Ты требуешь ответа от доверенного лазутчика или от пленника? Если последнее, я предпочту не докучать тебе более своими домыслами, — холодно произнес Мышелов.

Лицо Кроваса потемнело.

— Эй! — позвал он. Из-за портьеры, скрывавшей дверь во внутренние покои, выскочил юноша со смуглым лицом клешита. Из одежды на нем была лишь черная набедренная повязка. Он упал на колени перед Кровасом; тот приказал:

— Приведи сюда сперва моего колдуна, а потом — воров Слевьяса и Фиссифа.

Темнокожего юношу как ветром сдуло.

Кровас призадумался, а затем ткнул пальцем в Фафхрда.

— Что скажешь, выпивоха? Посмотрим, кто из вас больший лгун — ты или твой приятель!

Фафхрд, которого стражники по-прежнему держали за плечи, лишь усмехнулся и сложил руки на груди, так что замаскированный под палку меч оказался в висячем положении. Внезапно северянин нахмурился — острая боль пронзила его подвязанную левую ногу, о которой он, признаться, и думать забыл.

Выпрямившись во весь рост, Кровас взмахнул сжатой в кулак рукой, собираясь, видно, распорядиться, чтобы Фафхрда с Мышеловом подвергли жестоким пыткам, но тут в комнату вошел Хрисомило. Передвигался он быстрыми, семенящими шажками, и складки его плаща оставались неподвижными, словно он не шел, а плыл над мраморным полом.

Появление колдуна вызвало всеобщее замешательство. Взгляды всех присутствующих обратились на него. Люди затаили дыхание; Фафхрд и Мышелов почувствовали, как мелко задрожали руки на их плечах. Даже выражение лица Кроваса сделалось встревоженным.

Внешне равнодушный к подобному проявлению чувств, Хрисомило приблизился к стулу Кроваса и, улыбаясь тонкогубым ртом, легонько склонил голову, что, очевидно, заменяло у него поклон.

Указав на Мышелова с Фафхрдом, Кровас спросил резко и вместе с тем нервозно:

— Ты их знаешь?

Хрисомило утвердительно кивнул.

— Они заглядывали ко мне, когда я занимался тем, о чем мы с тобой договаривались. Не опасайся я испортить заклинание, я бы прогнал их, а потом известил бы тебя. Один из них — северянин, лицо второго выдает в нем пришельца с юга — должно быть, из Товилийса или из соседних краев. Оба они моложе, чем кажутся сейчас. Мне думается, они из числа вольных браво, услугами которых иногда пользуется Братство. А их нищенские обноски, разумеется, всего лишь неуклюжий маскарад.

Фафхрд зевнул, а Мышелов печально покачал головой, демонстрируя свое отношение к аналитическим способностям колдуна. Он даже бросил на Кроваса предостерегающий взгляд, который должен был означать, что пресловутый заговорщик — не кто иной, как Хрисомило.

— Вот и все, что я могу тебе сказать, не заглядывая в их мысли, — заключил колдун. — Прикажешь принести лампы и зеркала?

— Погоди, — Кровас взглянул на Мышелова. — Отвечай теперь по правде, или ее добудут из тебя колдовством, а вас обоих запорют до смерти. За кем из моих помощников отправил вас следить Дневной Мастер Нищих? Или ты все наврал?

— Ни капельки, — нагло возразил Мышелов. — Мы доложили ему, как обстоят дела, и он похвалил нас и предупредил, чтобы мы не спускали с заговорщиков глаз.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: