Вокруг ее головы обернулся клочок ткани, перекрывая весь свет. У нее ускорилось сердцебиение.

«Как же темно».

Мару потащили в сторону, и что-то твердое ударило ее позади бедер. Она почувствовала на запястьях холод металла.

И запаниковала. «Только не это».

— Ты же знаешь, каково это — сидеть взаперти? — в голосе напавшего мужчины сквозило темное ликование. Он опрокинул ее на стол.

У Мары свело нутро. Боже, он напомнил ей о человеке, которому она когда-то верила. О человеке, продавшем ее Ливену. Он тоже получал удовольствие, причиняя ей боль.

— Да пошел ты, — Мара боролась, как обезумевшая.

Она бы не позволила заковать ее в цепи. Только не снова. Внезапно держащие ее руки исчезли. Раздались глухой стук и хрип.

— Что за черт? — послышался голос женщины.

Последовал еще один глухой стук, а затем тишина.

Мара задержала дыхание, пока не начали гореть легкие. В комнате был кто-то еще. Она задергала скованными запястьями.

— Спокойно, — раздался твердый мужской голос, проникший в самую ее суть.

Мара замерла. «Каллахан».

Налетчик на разум. Лидер Приюта. Загадка.

К ней прижалось большое тело, и сильные руки помогли встать. Он коснулся одного скованного запястья, потом второго, и наручники исчезли.

Теплые губы скользнули по ее уху.

— Дыши.

Мара так и сделала, впуская в легкие сладкий воздух. Когда Каллахан отступил, она села и стянула с глаз повязку.

Затянутое во все черное, поджарое тело Каллахана легко могло слиться с тенями. Однако этот мужчина был из тех, кого заметит любая женщина.

Широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги пловца. Приезжая в Приют, Мара каждое утро видела Каллахана плавающим в океане. Она осмотрела его лицо — слишком угловатое, чтобы считаться красивым — и полуночные глаза столь же темные, как и угольно черные волосы.

Строить догадки о своем лидере стало излюбленным занятием жителей Приюта. Он был их защитником, однако никого к себе не подпускал. Каллахан обеспечивал благосостояние людей, но редко проявлял какие-либо эмоции.

Каждый дюйм его тела излучал мощь. Как и остальные аномалии, Мара слишком много времени потратила на попытки выяснить о нем хоть что-нибудь. Он напоминал ей лезвие, заточенное до предельной остроты.

Это лезвие может заставить тебя истекать кровью, а ты даже не поймешь, что порезался.

***

Кэл смотрел, как Мара Росс соскользнула со стола. С ярко-рыжими волосами на фоне бледной кожи она воплощала собой контраст. А ее сильное пышное тело могло поставить на колени любого мужчину.

Однако Мара была не просто красива. В первый раз, когда он ее увидел, она тащила бессознательное тело налетчика на разум — гораздо выше и тяжелее нее — с одного из Нью-Йоркских складов Ливена.

Все в Маре Росс взывало к той стороне Коэла, которая заледенела уже очень давно.

Он не мог позволить себе такую роскошь.

Поверх его плеча Мара глянула на неподвижных охранников Ливена. Они стояли на коленях и, как роботы, смотрели прямо перед собой.

Она широко открыла рот.

— Ты подчинил разум всех троих, — ее взгляд метнулся к Кэлу. — Это…невозможно.

И это «невозможно» он не желал обсуждать. У Мары на щеке проступал уродливый синяк.

— Кто из них тебя ударил? — подняв руку, Кэл провел пальцами по ее скуле.

У Мары затрепетали веки.

— Ничего страшного.

— Кто? — у него по венам хлынула обжигающая ярость, но лицо осталось совершенно непроницаемым. У Каллахана за спиной были годы практики по сокрытию своих эмоций.

Мара склонила голову.

— Блондин любит мучить людей.

Упомянутый мужчина сжал голову и с отчаянным криком упал на пол, где и затих.

— Боже мой, — Мара, пошатнувшись, шагнула вперед.

— Он не умер, — Кэл бесстрастно посмотрел на человека. — Но очень долго пролежит без сознания.

— Кто ты? — вскинула она голову.

«Ночной кошмар». Каллахан отвел взгляд, не желая видеть страх в изумрудно-зеленых глазах.

— Ты нашла похитительницу душ?

— Ее зовут Кейт, — Мара нетерпеливо вздохнула. — И я ее не нашла, — обернувшись, она посмотрела на перепачканный кровью стол. — Она была здесь, но ее увезли.

Кэл изучил труп в углу. У человека присутствовали явные признаки того, что его душу высосали из тела. По слухам, из всех способов умереть этот был самым болезненным.

— Как ты узнал, что я пошла сюда? — спросила Мара.

Каллахан следил за ней с тех самых пор, как она выбрала Приют своим домом. Но он, конечно же, никогда бы ей в этом не признался.

— По словам моего информатора, Ливена видели здесь. Вот я и подумал, что ты где-то поблизости.

Пнув стул позади стола, Мара отшвырнула его скользить по полу.

— Я не могу свободно дышать, пока невинный человек в лапах этих ублюдков. Они заставляют ее убивать, — печальный взгляд Мары упал на залитый кровью пол.

Кэл знал, что Мара тоже побывала в «нежном» милосердии Ливена. Он был не в курсе, как именно обошелся с ней босс мафии, но видел в ее глазах ужасающие тени. Они соответствовали теням, уродовавшим душу самого Каллахана.

— Я почти убедила Кейт поехать в Приют. Я была так близко, — вздохнула Мара. — Если бы только… — у нее надломился голос.

— Ты не виновата.

— Знаю, — она подняла взгляд, — и более чем рада для кучи обвинить Ливена еще и в этом.

— Нам нужно идти, — Кэл направился к дверям.

Мара догнала его на пороге.

— Если поспешим, сможем найти их, пока они не успели покинуть Лондон.

Притормозив, он выставил перед собой руку и остановил Мару.

— Мы понятия не имеем, куда они направляются. Нам нужно все распланировать, опросить всех осведомителей…

— Ты слишком осторожный, — она стиснула зубы.

Каллахан привык, что люди — особенно женщины — его боятся. Однако Мара оказалась слишком упряма, чтобы позволить кому-либо или чему-либо ее испугать. Она была одной из немногих, кто посмел подвергать его слова сомнению или оспаривать их.

— А ты всегда несешься напролом.

Мара упрямо подняла голову.

— Если мы будем сидеть, сложа руки, и все планировать, Кейт умрет.

Кэл прижал Мару к стене, наблюдая, как выражение ее лица меняется от удивления. Они прижимались друг к другу и, черт возьми, тело Каллахана отвечало, отчего его голос стал резким.

— Тебе нужно научиться исполнять приказы.

В ее глазах заполыхал огонь.

— А ты, конечно же, любишь их отдавать.

Губы Мары были так близко.

— Приют дает аномалиям убежище и защиту. Он существует исключительно благодаря тому, что у нас есть правила.

— Твои правила, — выплюнула она.

Он подался вперед, грудью вжимаясь в ее грудь. Ему нравилось, что Мара высокая и может смотреть ему прямо в глаза.

— Да.

— Отпусти меня, — в ее голосе слышалась едва различимая дрожь.

— Не раньше, чем ты меня выслушаешь, — Господи, эта женщина заставляла его хотеть того, о чем ему лучше даже не думать. — Бо́льшая часть обитателей Приюта просто не выживет за пределами острова. На них откроют охоту правительство, преступные группировки и любой, кто знает об их способностях. Этих людей избегают семьи и друзья. Отклонения природы, умеющие останавливать время, контролировать умы и убивать прикосновением.

— Я знаю, — Мара сглотнула.

— Если мы не будем следовать правилам, люди вроде Ливена захватят нас и превратят в рабов. Этого ты хочешь?

Она принялась вырываться.

— Я отказываюсь оставлять несчастную женщину в лапах этого человека…

— Мы ее не оставим. Но и брать на себя лишние риски не будем.

— Я хочу…

Склонившись, Кэл прижался губами к уху Мары и погрузился в ее аромат. Никаких цветочных ноток, вместо них — нечто более темное и чувственное.

— Меня не волнует, чего ты хочешь. Если прыгнешь в омут с головой без плана, окажешься в цепях Ливена точно так же, как Кейт Хартман. Хочешь, чтобы тебя снова пытали? — она задрожала, и Каллахана захлестнуло раскаяние. Порой ему приходилось быть жестоким и делать трудный выбор, но он очень не хотел заставлять Мару вновь переживать то, что ее преследовало. Кэл отпустил ее плечо и ухватил за подбородок. — Мара…