Филиппа тоже прислала письмишко, словно бы нацарапанное куриной лапкой. В нем в основном говорилось об Алеке и Алонсо — что они сказали, что сделали и какой у них был вид, когда они встретили ее.
«Но я все равно не могу решить, за кого выходить замуж, — писала Филиппа. — Хоть бы ты, Энн, приехала сюда и решила это за меня. Когда я увидела Алека, у меня заколотилось сердце и я решила: это он! А когда появился Алонсо, сердце заколотилось точно так же. Видимо, руководствоваться поведением сердца нельзя, хотя во всех романах пишут, что это верный признак. Вот у тебя, Энн, сердце наверняка заколотится, только когда ты и в самом деле встретишь своего принца. Видно, у меня что-то не в порядке с сердцем. Несмотря на это, я замечательно провожу каникулы. Как жаль, что тебя здесь нет! Сегодня пошел снег, и я в восторге. Я боялась, что у нас будет так называемое зеленое Рождество, а я терпеть этого не могу. Подумать только: называть Рождество зеленым, когда все вокруг грязно-серого цвета и кажется, что мир залежался и прокис! Не знаю, кто это придумал».
Энн с Дианой пошли в Приют Радушного Эха по старой дороге через буковый лес, взяв с собой корзинку с сэндвичами. Каменный домик, который стоял запертый со дня свадьбы мисс Лаванды, на короткое время снова наполнился солнечным светом и свежим воздухом, и в камине вновь запылал огонь. Комната мисс Лаванды по-прежнему благоухала розовым маслом. Девушкам так и казалось, что радушная хозяйка сейчас выйдет к ним навстречу, а из двери кухни выскочит Шарлотта Четвертая со своими голубыми бантами и улыбкой до ушей. Поль тоже, казалось, был где-то неподалеку.
— Я чувствую себя привидением, которое вернулось в родовой замок, — засмеялась Энн. — Давай выйдем в сад, Диана, и посмотрим, дома ли эхо. Возьми рожок. Он висит где всегда — за кухонной дверью.
Эхо было на месте, за белой рекой, и все так же звенело серебряными колокольчиками. Потом девушки заперли Приют и отправились домой в шафранно-розовом свете зимнего заката.
Глава восьмая ПЕРВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Однако старый год ушел не в тихой зеленоватой полутьме, а в разгар жестокой метели. Ветер бешено носился над замерзшими полями и темными лощинами, завывал за окном как потерянный и швырял в стекла горсти снега.
— В такую ночь хочется забраться под одеяло и радоваться, что ты в теплом доме, — сказала Джейн Эндрюс, которая пришла в Грингейбл встретить Новый год и собиралась заночевать в комнатке Энн. Но когда они забрались под теплое одеяло, оказалось, что Джейн осталась у Энн не только затем, чтобы радоваться теплу и уюту.
— Энн, — сказала она серьезным тоном, — мне надо с тобой поговорить. Можно?
Энн ужасно хотелось спать, и от доверительного разговора с Джейн она не ожидала ничего, кроме скуки. Она понятия не имела, о чем Джейн собирается повести речь. Возможно, у нее тоже появился жених; во всяком случае, о Руби Джиллис говорили, что она помолвлена с учителем из Спенсервейла, от которого все девушки якобы без ума.
«Скоро я останусь единственной непристроенной девицей в Эвонли», — подумала Энн. Вслух же она сказала:
— Ну, конечно.
— Энн, — торжественно проговорила Джейн, — что ты думаешь о моем брате Билли?
Энн задохнулась от удивления и не сразу нашлась что ответить. Что она действительно думает о круглолицем, добродушном, глуповатом, непрерывно улыбающемся Билли Эндрюсе? Да разве о нем вообще кто-то когда-нибудь думает?
— Я не понимаю, Джейн. В каком смысле?
— Тебе нравится Билли?
— Ну, как тебе сказать — да, конечно, — ответила Энн и тут же усомнилась, что говорит правду. Нельзя сказать, чтобы Билли ей был неприятен. С другой стороны, она была к нему абсолютно равнодушна и вспоминала о его существовании, только когда он появлялся в поле ее зрения. Разве это дает основание полагать, что он ей нравится? Чего, собственно, добивается Джейн?
— Ты бы хотела выйти за него замуж? — спокойно спросила Джейн.
— Замуж?!
Чтобы разобраться в своем отношении к Билли Эндрюсу, Энн села в постели. Но после этого нового вопроса она ошеломленно посмотрела на Джейн и в изнеможении упала на подушку.
— Замуж за кого? — слабым голосом переспросила она.
— За Билли, разумеется, — обиделась Джейн. — Билли хочет на тебе жениться. Он давно в тебя влюблен. А теперь папа отдал ему верхнюю ферму, и ничто не мешает ему обзавестись женой. Но он у нас страшно застенчивый и сам не смеет сделать тебе предложение. Он попросил об этом меня. Не очень-то мне хотелось заниматься сватовством, но он приставал ко мне до тех пор, пока я не согласилась. Так что ты об этом думаешь, Энн?
«Господи, мерещится это мне, что ли?» — подумала Энн. Похоже на кошмарный сон, когда тебе снится, что ты вдруг оказываешься помолвленной или даже замужем за человеком, которого терпеть не можешь или просто совсем не знаешь. Да нет, она, Энн Ширли, вовсе не спит, а лежит в своей постели, а рядом с ней — Джейн Эндрюс, которая спокойно делает ей предложение от имени своего брата Билли. Энн хотелось не то засмеяться, не то скорчить гримасу, но ни того ни другого делать было нельзя — ей вовсе не хотелось обижать Джейн.
— Нет, Джейн, — наконец выговорила она, — я не могу выйти замуж за Билли. Мне такое никогда и в голову не приходило.
— Очень может быть, что и не приходило, — согласилась Джейн. — Билли ведь не пытался за тобой ухаживать — для этого он чересчур стеснителен. Но сейчас-то ты можешь это обдумать, Энн. Билли — очень хороший парень. И я это говорю не только потому, что я его сестра. У него нет плохих привычек, и он очень работящий. На него можно положиться. Синица в руках лучше, чем журавль в небе. Билли просил передать тебе, что он готов ждать, пока ты окончишь университет, хотя ему хотелось бы сыграть свадьбу весной, до начала полевых работ. Он будет тебе прекрасным мужем, Энн, ты и сама это знаешь. А я буду очень рада стать твоей сестрой.
— Нет, я не могу выйти замуж за Билли. — Энн решительно тряхнула головой. Она уже опомнилась от неожиданности и даже немного рассердилась. Какое идиотское предложение! — Бесполезно даже об этом говорить, Джейн. Я его не люблю — так ему и передай.