там и разговор будет другой».

 Так и стал работать Иван на царя,

 утром поднимался ни свет ни заря,

 съедал три тарелки щей

 и выгонял на пастбище гусей.

 Там заваливался на бок

 и досыпал ещё сколько мог.

 Вечером пригонял скотину

 и снова валился на боковину.

 Правда, после обеда ходил в палаты,

 чтоб за себя царевну сватать.

 И этим так царю надоел,

 что тот уже не пил и не ел,

 думал всё, как изжить дурака

 не за понюх табака.

 Не скажу, кто ему помог,

 но придумал он всё-таки один подвох.

 Вызвал Ивана к себе на ковёр.

 «Ну, – говорит, – ты, вижу, хитёр,

 значит, сумеешь царю помочь.

 Просит давно моя дочь,

 в подарок жар-птицу,

 надо будет тебе потрудиться,

 выловить это чудо к утру

 и доставить прямиком ко двору.

 Да не шатайся нигде без дела,

 а то голову отделю от тела».

 Дураку хоть какой приказ,

 руку под козырёк и пошёл тотчас,

 как иноходец, на сеновал,

 где чуть ли не до рассвета проспал,

 ворочаясь с бока на бок,

 а утром сено поджёг

 и побежал в царские покои,

 рассказать про горе такое.

 «Царь, поймал я жар-птицу,

 чтоб ты не вздумал гневиться,

 принёс к тебе на сеновал,

 а он возьми от этого и запылал.

 Тут и дураку ясно, от жара,

 жди непременно пожара.

 Но ты, царь, не поддавайся кручине,

 притащу я другую ныне

 прямо к тебе во дворец».

 Закричал на Ивана царь-отец,

 замахал на него руками:

 «Не надо, мы птичку поймаем сами,

 а то из-за этой птицы-жар

 ты во дворце устроишь пожар.

 Лучше уж поди, непутёвое чадо,

 принеси яблоко из молодильного сада,

 а то видишь, я стар и сед,

 надобно поубавить немного лет».

 Иван ни слова ему поперёк,

 вскинул руку под козырёк

 и пошёл исполнять заданье

 с полным на то пониманьем.

 До ночи он проспал, как сурок,

 а там переловил царских кур в мешок

 и отнёс их знакомой старушке.

 Ей и достались несушки.

 Взамен же взял маленьких цыплят.

 Утром пошёл к царю на доклад.

 Говорит ему: «Вышла оплошка,

 я яблоко твоё, положил на окошко,

 а оно возьми и покатись,

 раскололось на кусочки – вдрызг.

 Тут твои куры налетели,

 склевали его и помолодели.

 На моих глазах превратились в цыплят,

 бегают теперь под окном и пищат.

 Ты не горюй, я ж нынче из сада

 принесу таких яблок сколько надо

 для твоего молодильного меню.

 На конюшне их до утра схороню».

 Царь заохал: «Ванька, не смей,

 загубишь, дурак, всех лошадей,

 наведёшь на двор новую беду.

 Яблоки я и без тебя найду.

 Ты же сыщи волшебную дубину,

 что врагам сама охаживает спины,

 как принесёшь её до дому,

 станем разговаривать с тобой по-другому».

 Выломал Иван в лесу дубину,

 перебил ей всю царскую скотину,

 утром пришёл во дворец.

 Говорит: «Берегись, царь-отец,

 принёс я такую палку,

 что и в огне сжечь не жалко,

 удержать её – нету силы,

 всю скотину твою перебила

 и скоро прилетит сюда,

 поколотит нас всех тогда.

 Если не хочешь, царь, помирать,

 прячься в сундук или же под кровать.

 А я попробую её изловить,

 поломать а, может, и порубить».

 Царь с испугу на всё согласился,

 сразу же в сундуке схоронился

 и просидел в нём весь день,

 пока Иван палкой колотил пень.

 Так вот в радостях и невзгодах

 пролетело почти два года.

 Слышит Иван, что царь-отец

 дочку хочет отдать под венец.

 Ищет он для неё молодца

 красивого и мудреца,

 чтоб мог управлять не только женой,

 но всем народом и всей страной.

 Для этого надо пройти испытанье,

 задать царевне три заданья,

 и если на них не найдётся ответ,

 то будет свадебный пир на весь свет.

 А если она отгадает загадки,

 то ждёт загадчика конец не сладкий:

 смерть на дыбе или тюрьма,

 в лучшем случае позор и сума.

 А надо сказать, что на все загадки

 были у царевны в книжке отгадки,

 поэтому женихам чуть не год

 давала она от ворот поворот.

 Наконец, настала очередь Ивана,

 царь, хлебнув вина полстакана,

 сказал: «Уж теперь дураку

 непременно снесу башку».

 А в зале, где идёт состязанье,

 собралось целое собранье:

 царские бояре да дворяне

 наслышаны уже об Иване,

 хотят посмотреть да посмеяться,

 над дураком поиздеваться. 

 А тот, почесав затылок,

 начал говорить без запинок:

 «Шёл я как-то и вижу с утра

 по добру ходит много добра,

 взял я зло, побежал бегом,

 и зло это тоже стало добром».

 Стала царевна искать отгадку

 на эту загадку,

 до ночи искала, не нашла,

 ночью к Ивану пошла,

 стала торговать у него ответ,

 а тот упёрся, мол, нет и нет,

 не надо ни золото, ни серебро, ни медь,

 хочу тебя женою иметь.

 Но царевна не отступала,

 всё, что хочешь, ему предлагала.

 Наконец он махнул рукой:

 «Раз не хочешь быть моею женой,

 то подними свой наряд,

 хочу поглядеть на невестин зад».

 Как царевна не билась, не юлила,

 но всё-таки себя оголила.

 А Иван, обмакнув, в сажу свой перст,

 нарисовал ей на коже крест.

 Назавтра с утра собранье

 услышало ответ на заданье.

 Мол, первое добро – это поле,

 второе – коровы, пасущиеся на воле,

 а третье добро, когда хворостиной,

 угоняют с царского поля скотину.

 Радуется царь, хвастает дочкой,

 а Иван тут как тут с другой заморочкой.

 «Иду я как-то и вижу зло,

 которое по земле ползло,

 я подошёл к нему с новым злом,

 и сразу же зло обернулось добром».

 И вновь царевна на эту загадку

 не отыскала отгадку,

 и снова с бесстыжею рожей

 пришлось ей задирать одёжу.

 Зато утром она перед залом

 правильный ответ сказала,

 мол, первое зло – это змея,

 второе – дубинка моя,

 а когда я змею ей отделал,

 значит, добро людям сделал.

 И снова дочку хвалит папаша,

 знай, мол, дурак, наших,

 ещё разок промахнёшься

 и горя не оберёшься.

 А тот, улыбку в губах пряча,

 задаёт последнюю задачу,

 говорит всему залу:

 «Что бы это вот означало?

 Есть два сугроба под полотном,

 каждый помечен чёрным крестом,