Кстати в этом самом выпуске были приведены статистические данные о жертвах дорожных катастроф: 2 тысячи убитых, 7 тысяч раненых. А рядом большое сообщение о распродаже у Бреверса и Дисталлса. Да, они были помещены рядом, на одной странице, — усмехнулась миссис Китт, поднимая свою слабую руку, — так что никто не может отрицать, что наша печать спешит нас чем-то порадовать перед Рождеством. Примерно так я ему и сказала. Но он взглянул на меня с таким упреком. Вы заметили, что глаза у него, совсем, как у верного пса? И он мне печально сказал: «Миссис Китт, вы понимаете не больше остальных. Я не хочу ни у кого ничего отнимать, я хочу, чтобы все люди жили дольше и счастливее. Я не против спиртного, но я против того, чтобы мужчина или женщина пили перед тем, как сесть за руль машины.

Это не единственный фактор, который превращает автомобиль в орудие смерти, но один из главнейших.

То, что мне понятно, — продолжал он все более и более взвинчиваясь. Надо сказать, что это его несчастье. Он очень быстро теряет самообладание. — Мне понятно, миссис Китт, что вы, по неизвестным мне соображениям, не хотите согласиться с данными науки о том, что наши реакции на внешние раздражители притупляются под воздействием алкоголя. Сам того не желая, ты легко можешь стать убийцей.

Мне больше ничего не требуется, — говорил он, — я хочу помешать людям убивать и калечить своих собратьев. Я пришел к твердому убеждению, что единственное, что может справиться со злом, это страх. Миссис Китт, если сочетать страх кары божией с суровым наказанием, тогда все убедятся в разумности моих предложений.»

Миссис Китт остановилась.

У нее сверкали глаза и доктор, присутствующий при беседе, подал Роджеру знак, что пора заканчивать. Больная тяжело дышала, на лбу у нее выступил пот.

Потом она сказала ясным голосом:

— Именно поэтому я и сказала Брауну, что не хочу дальше продолжать платить. У меня не шли с ума последовательность и упорство Вейта. Я презираю себя за свою трусость. Браун не хотел поверить, что я говорю всерьез, тогда я предупредила его, что уже написала письмо в полицию. Так что, если он вновь явится со своим вымогательством, письмо будет немедленно отправлено.

— Когда вы ему об этом заявили? — быстро спросил Роджер.

— Утром того дня, когда на меня было совершено нападение. Ну, а письмо, по всей вероятности исчезло?

— Да, он его забрал. Скажите-ка, вы его спрятали среди газетных вырезок?

— Да…

Это уже было похоже на истину. Однако врач подал команду прекращать свидание и миссис Китт откинулась на подушки и закрыла глаза.

Роджер, Конноли и стенографистка, записывающая беседу, вышли из палаты. В то время, как последняя побежала приводить в порядок свои записи, Конноли заговорил:

— Тут не может быть сомнения, Красавчик, совершенно ясно, почему на нее напали и почему учинили такой разгром.

— Да, — согласился Роджер, — этот тип пытался сжечь все, что могло навести нас на мысль о шантаже.

— Но вопрос о роли Вейта остается открытым, — добавил Конноли.

— Да, придется еще раз пойти с ним потолковать.

Вернувшись в Ярд, он проверил сообщения, но не нашел и них ничего стоящего и отправился повидаться с Джун Эйкерс, которая уже закончила свое заявление и имела право уехать. Но она дожидалась Роджера и первое, что спросила у него, — предъявили ли Вейту какое-нибудь обвинение.

В ее голове была смесь страха, отчаяния и смелости. Вот уже второй член семьи безоговорочно ставший «провейтовским», как только ближе познакомился с пастором Питом. И Роджер подумал, что нужно обладать незаурядными качествами, чтобы заслужить такую любовь.

Неужели Вейт всех их обвел вокруг пальца?

— Не забывай, что Браун назвал его главой шайки, но в то же время сообщники Брауна его едва не убили.

— Предъявили обвинение? — настаивала девушка.

— Нет еще.

— Виделся ли он с адвокатом?

— Нет.

— Я позабочусь, чтобы у него был адвокат, — сказала Джун и Роджер почувствовал к ней невольное уважение.

Во всяком случае Вейта нельзя было задерживать на длительный срок без предъявления обвинения, ну, а коль скоро таковое будет предъявлено, он сам предложит Вейту юридическую помощь.

Однако Роджер подождал с полчаса после ухода Джун, пока не раздался телефонный звонок из Лигейта от фирмы адвокатов, которая сообщила, что она берет на себя защиту м-ра Вейта.

— Да, да, приезжайте с ним поговорить, — сказал Роджер и бегом спустился к Вейту. Тот поднял на Роджера глаза, в которых мелькнуло нетерпеливое выражение, но оно сразу же исчезло при виде сержанта, вошедшего вместе со старшим инспектором.

Теперь наступило время для тактики «шоковых ударов».

— Питер Дэйлан Вейт, — заговорил Роджер официальным тоном, — я обязан вас арестовать по обвинению в хранении у себя большого количества опасных препаратов, именуемых «опиумом» и «героином», способствующих выработке у людей опасных привычек, и в распространении наркотиков с корыстной целью среди своих друзей и знакомых. Должен вас предупредить, что сказанное вами может быть использовано в суде в качестве вещественного доказательства.

Вейт ответил, даже как-то горделиво:

— Это глупости… Я не виновен…

Наступило время ленча.

Уже пришли сотни донесений о Розмари Джексон и Артуре Роули, и новые сотни запросов были разосланы. Трижды звонил Джексон, спрашивая у Роджера новости, самому же ему нечего было сказать. Он только повторял один и тот же вопрос:

— Нашли ли мою жену?

— В ту самую минуту, как мы что-нибудь узнаем, мы вам сообщим, — ответил Роджер.

Ему было нелегко отвечать. Роджер всячески старался поддерживать в нем угасающую надежду.

Старший инспектор отправился в кабинет Кортланда. Тот был у себя один, очевидно он утонул в работе, поскольку у него не было навыка так гладко осуществлять контроль, как Чартворд.

— Хэллоу, Красавчик, а я как раз хотел звонить тебе. Как идут дела?

— Почти замерли.

— Чертово дело, не правда ли? Но все же у меня имеются кое-какие утешительные новости. Прежде всего, звонили из госпиталя: Чартворду стало чуточку легче, однако еще слишком рано говорить о чем-то определенном. Но, как я понял, у него появился шанс выкарабкаться. Мне объяснили, что после подобного заболевания он уже не сможет взвалить себе на плечи такую же ответственность, как раньше… но, лишь бы остался жив, правда?

Впервые за несколько последних дней у Роджера немножко отлегло от сердца. Однако, это продолжалось недолго.

— А теперь за дело, — сказал Кортланд, — пока мы не разыщем миссис Джексон, мы не имеем права ни на секунду ослаблять усилия. Я ничего не имею против того, что мы снимем часть людей с других дел, тоже весьма срочных. Связь с убийством Аткинсона еще более запутывает дело. Теперь же, когда стало ясно, что в основе всего лежат наркотики, необходимо работать с утроенной энергией. Газеты в один голос потребуют результатов. Первая ласточка уже имеется. Ты видел «Дейли Глоуб», Красавчик?

— Понятно, они потрясены, потому что сгорела квартира Вейта, в то время, когда дом находился под наблюдением, — пожал плечами Роджер. — У них есть основания для истерик.

— Да… Хочешь знать, что я думаю, Красавчик?

— Именно за этим я и пришел сюда.

— Даже если Вейт и не причастен к делу, все равно он сумеет нам указать пальцем на всех виновных. В данный момент в нем говорит оскорбленная гордость, но позднее, когда до него дойдет серьезность его положения, он начнет кое-что припоминать и выкладывать. Кто бы ни стоял за спиной Вейта, этот тип представляет серьезную угрозу для жизни пастора. Стоит ли далеко ходить за примером? Ведь они уже пытались убрать его с дороги, не правда ли?

Роджер не отвечал.

— Если мы отпустим Вейта, хотя бы на поруки, мы сможем спровоцировать новое нападение на него, — продолжал Кортланд. — Ну а если организовать как следует охрану и наблюдение, тогда можно без всякого риска поймать негодяя буквально на месте. Я понимаю, это — авантюра, но… Что на это скажешь, Красавчик?