Парадные двери были заперты, но я прошла их насквозь. Какое мне дело было до дверей?

Во дворце появилось еще одно привидение. Оно слонялось из залы в залу, с этажа на этаж, понуро и обреченно, совсем не беспокоясь, что его присутствие кому-то может не понравиться. Дворец еще не спал, тут всегда ложились поздно. Правда, веселья и музыки стало значительно меньше, чем в прежние времена, потому что король был строгий и разных оргий не любил.

Больше всего я боялась, что застану его с женщиной, но мои опасения оказались напрасны. Эрих Второй сидел в своем кабинете над кучей бумаг, его русые кудри были схвачены серебряным обручем, черный камзол расстегнут, на лице мрачная усталость. Меня он не видел. Боюсь, он не заметил бы меня, даже если бы я появилась перед ним живая, так он был озабочен.

Мы были совсем рядом, но не могли встретиться. И не только потому, что я была привидением. Мы оказались соперниками, мы исключали друг друга, моя жизнь перечеркивала его жизнь так же, как его жизнь — мою. "Живи, Зарих", — подумала я тогда", — живи и властвуй!.. А от меня осталась только тень!"

Я подошла к нему сзади и обняла, но с таким же успехом я могла бы обнять дым от костра, туман или солнечный луч. Он что-то писал королю Озерии, по обе стороны широкого стола ярко горели свечи, освещая половину кабинета, а все дальние углы были погружены в загадочную тьму. Я отошла в самый темный угол.

Зарих сунул перо в чернильницу и огляделся по сторонам, словно только что очнулся и не понимает, где находится.

— Джино! — крикнул он.

Вошел секретарь.

— Позови мне Алигьери.

"Хорошо, что не эту певицу", — подумала я.

Алигьери появился очень скоро. Особых знаков почтения он Зариху не выказывал. Оба сели в кресла, по-приятельски выпили по бокалу вина. Один король, другой колдун.

— Ну что? — спросил Зарих, — как моя Сцилла?

— Если б я пришел на час позже, ее бы уже ничто не спасло.

— Я и не надеялся.

— На что-то же я годен, ваше величество!

— Что с ней было? Такая странная, внезапная болезнь!

— Это не болезнь. Просто кто-то очень сильно пожелал ей зла.

"Господи!" — я стиснула руки, — "я же не знала, что могу убивать одной мыслью! Это было во сне! Это была обычная женская ревность! Я тогда думала, что я простая женщина, а я — адово отродье!"

— Только этого мне не хватало, — вздохнул Зарих, — какой-то злой рок преследует всех моих женщин! Кажется, и мать моя мертва, а этот кошмар всё продолжается. Неужели она и вправду воскресла? Ну? Что ты скажешь?

— Ваша мать убивала своих соперниц другим способом, — сказал Алигьери.

— Однако, результат один и тот же: стоит мне прикоснуться к женщине, как она умирает. Этот случай убеждает меня больше, чем болтовня сторожа и следы на снегу. Королева воскресла, и она где-то рядом.

— Ваше величество…

— Я прикажу закрыть все ворота и перевернуть весь город. Двух королей не должно быть в одном королевстве!

Зарих был разгневан не на шутку и настроен весьма решительно. Я поняла, что он сделает так, как сказал. Снова начнутся аресты и допросы, и снова полетят головы. Конца этому злу не было видно!

Алигьери задумался на минуту, что-то просчитал в уме, прикинул и покачал головой.

— В этом нет необходимости.

— Что?

— Я могу отвести вас прямо к ней, если вам это так нужно. Но сначала ответьте мне на один вопрос.

Зарих смотрел на него потрясенно. Такого он никак не ожидал.

— Спрашивай…

— С чего вы взяли, что женщина, которая воскресла — ваша мать?

— Тебе это известно не хуже моего, — хмуро сказал Зарих, — я тебе рассказывал.

— Да, — кивнул Алигьери, — а теперь я вам кое-что расскажу.

"Поздно", — подумала я обреченно, — "меня все равно уже нет! Даже если он сейчас вскочит и кинется за мной…"

— Когда я сидел в Серой Башне в Стеклянном Городе, ко мне в камеру попал один парень по имени Лесли…

Зарих, не перебивая, выслушал эту мрачную, запутанную историю. Только в одном месте он изменился в лице и переспросил, как звали третью девушку.

— Жанет, — повторил Алигьери, — вряд ли вы ее помните.

Зарих зажмурился.

— Продолжай…

Странно, меня как будто не было, а слезы по щекам бежали.

****************************************************************

**********************************

Он не кинулся меня искать. Он просто долго сидел с закрытыми глазами. Сильный, властный, безумно красивый… или это мне так казалось? Может, просто мальчишка сидел, который дорвался до трона, измотался и запутался?

Впрочем, Зарих играл свою роль хорошо. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Ну что ж, — сказал он, поднимаясь, — ты меня убедил: город тормошить не стоит.

— И это всё, что вы можете сказать?! — изумился Алигьери, — вы даже не хотите узнать, где она?

— Зачем? — холодно спросил Зарих.

Алигьери тоже встал.

— Хотя бы затем, что вы любите эту женщину.

— Иди сюда, — подозвал его Зарих и разложил на письменном столе карту, — смотри. Здесь триморцы, на севере Белогория…

— Ну и что?

— Без надежного союза с озерским королем мне их не одолеть. И первое, что я сделаю — женюсь на его дочери, — он говорил очень медленно и четко, как будто произносил приговор, как будто знал, что я его слышу и на что-то еще надеюсь.

— А как же Юлиана? — тихо спросил колдун.

Зарих оторвался от карты и посмотрел на него.

— А что я могу сделать для Юлианы?

Действительно, что? Да ничего! Самое лучшее, что он может придумать, это никогда не показываться мне на глаза! И не бередить мою душу… Живи, как знаешь, Зарих, ничего мне от тебя не надо. Ты очень сильный, ты умеешь всё перечеркнуть и от всего отречься, и ты всех победишь и всех подчинишь своей власти. И будешь гордо стоять на обломках своего склепа, и своего прошлого, и своей любви.

— Ну что ж, — колдун только с сожалением пожал плечами, — говорят, принцесса Береника тоже хороша собой.

— Это не имеет значения.

Я не помню, как я вышла из дворца, как несли меня ноги по спящему городу, как добралась я до дома старухи-старьевщицы и поднялась по лестнице на чердак.

Меня просто трясло от ненависти ко всему белому свету. Трясло от своего бессилия, от невозможности что-то поменять в своей исковерканной судье. Мне казалось, что кто-то сверху, Бог там или дьявол, просто издевается и смеется надо мной, и я только игрушка в его руках!

"Будьте прокляты, будьте все прокляты!.." — повторяла я всю дорогу, глотая слезы бессильной ярости. А темный город и ночное звездное небо равнодушно и спокойно внимали моим воплям. Ничто в этом мире не изменилось с тех пор, как я прокляла его.

Дверь почему-то была открыта. Я опомнилась, когда увидела, что Лесли держит на руках какую-то женщину. Только этого еще не хватало! Один отрекается, другой водит всяких девок… Когда же всё пропадет пропадом, когда?!

Я яростно смотрела ему в спину, но он меня не видел и не слышал, он осторожно положил ее на кровать, сел рядом, наклонился над ней… Никогда бы не подумала, что Лесли может быть таким нежным. Хоть бы дверь закрывал!

Потом он отошел к столу, стал что-то наливать в стакан, я посмотрела на лицо этой женщины и вдруг поняла, что это я.

Лесли поднес стакан к моим губам, но безжизненное тело не смогло сделать и глотка. Это было просто тело, механическое собрание мяса и костей, разбавленное теплой кровью. А я стояла рядом и смотрела на всё это тупо и беспомощно. Что случилось со мной? Почему я разлетаюсь на части, как старый рассохшийся башмак?! Неужели я никогда уже не буду нормальным человеком? Ни живая, ни мертвая, просто неуправляемый сгусток раздражения и злости?!

Лесли очень странно водил надо мной руками, словно скатывал большой прозрачный шар. От этого у меня закружилась голова. На мгновение свет померк, и очнулась я уже на кровати. Кошмар кончился.