Он снова застонал, и этот хриплый стон внезапно отрезвил его. Он резко отшатнулся от Клаудии, лицо его исказилось от непонятной муки. Потом потряс головой, словно пытался избавиться от наваждения.

— О Господи, я, наверно, сошел с ума… — сдавленным голосом пробормотал он, охваченный отвращением к самому себе.

Клаудия перевела дыхание, чувствуя, как что-то невыразимо прекрасное умирает в ее душе. В его объятиях она обрела рай, из которого он безжалостно изгнал ее. Она подавила рвущийся из груди крик отчаяния и, дрожа всем телом, повернулась к Тайлеру спиной, схватила сумочку и достала пудреницу. Неловко раскрыла ее и начала пудрить нос.

— Я тоже. Поверь, я не за этим сюда приехала. — Ей удалось произнести эти слова спокойно. Тайлер был слишком взволнован, чтобы заметить ее смятение. Оно и к лучшему.

— В самом деле? — с вызовом спросил он, — А зачем же ты приехала? Что тебя привело сюда, Клаудия?

Окончательно успокоившись, Клаудия захлопнула пудреницу и повернулась к Тайлеру.

— Натали. И больше ничего. То, что сейчас случилось, было ошибкой. Мы оба не владели собой. Поверь, больше это не повторится.

— Вот тут ты права, черт побери. Я этого не допущу, — резко бросил Тайлер. — Держись от меня подальше.

Будь на его месте кто-нибудь другой, Клаудия «упрекнула бы его в излишней запальчивости, но Тайлеру она не могла этого сказать.

— С удовольствием, — ответила она с ослепительной улыбкой. Страстный порыв, бросивший их друг к другу, потряс ее до глубины души, но для него не значил ровным счетом ничего. Неужели ему удастся уничтожить даже ее воспоминания о счастливом прошлом, единственное, что у нее осталось? Наступило неловкое молчание, и оба вздохнули с облегчением, когда медицинская сестра привезла на каталке спящую Натали. Клаудия мгновенно забыла обо всем, увидев бледное личико дочери.

Горло сжали спазмы, и Клаудия кашлянула. — Как Долго Натали пробудет в больнице? Тайлер подошел к изголовью кровати.

— Надеюсь, не слишком долго. Она перенесла операцию на сердце, но в наше время такая операция не считается очень тяжелой.

— И теперь Натали сможет вести нормальную жизнь? — с тревогой спросила Клаудия.

— Да, разумеется.

Клаудия погладила девочку по руке. Слова Тайлера не очень-то убедили ее. Она успокоится только тогда, когда увидит дочь совершенно здоровой. — Когда я была беременна, мне было все равно, кто родится: мальчик или девочка. Я только хотела, чтобы мой ребенок родился здоровым. Представляю, что ей пришлось пережить. Как она страдала, бедняжка… А меня не было радом.

— Тебя не было и тогда, когда она начала ходить, произнесла первые слова. Ты не видела ее рисунков, которые она приносила из детского сада. Натали так гордилась ими. А сколько было радости, когда ей дали роль Марии в школьном рождественском спектакле! — Тайлер словно поворачивал нож в ране, наслаждаясь муками Клаудии.

Она слушала его, расширив от ужаса глаза, задыхаясь от невыносимой боли. Он нарочно делает это, хочет окончательно уничтожить ее — и ему это удается!

— Тайлер, прошу тебя! — вырвалось у нее. С побелевшими губами она отвернулась и подошла к окну. Тайлер последовал за ней. Она чувствовала за спиной его дыхание. Он молча ждал, как суровый судья, готовящийся вынести приговор. — Я приползла бы к ней на коленях, если бы знала, что она жива. Но, Бог свидетель, я ничего не знала! — воскликнула она, оборачиваясь.

Лицо Тайлера покрывала мертвенная бледность.

— Значит, ты настаиваешь на своей лжи? Не хочешь признать свою вину?

— Зачем мне лгать? — закричала она.

— Вам женщинам, это ничего не стоит, — заявил Тайлер.

Клаудия взглянула ему в глаза.

— Кого ты имеешь в виду? Меня или свою мать? — Она воспользовалась единственным оружием, которое имела против него.

Тайлер поморщился:

— Моя мать туг ни при чем. Оставь ее в покое.

— Это невозможно, и тебе это прекрасно известно. Все дело в ней!

— Я сказал, оставь ее в покое, Клаудия! — с угрозой произнес он. Если ты не замолчишь, я…

Клаудия с вызовом посмотрела на него.

— Что? Что ты сделаешь? Ударишь меня? Поступишь как твой отец? Из-за этого она ушла?

Тайлер пришел в бешенство. Клаудия увидела, что он еле сдерживается.

— К твоему сведению, он умолял ее остаться.

— Я спрашивала не об этом, — не отступала Клаудия.

— Он не бил ее, — медленно произнес он, отчеканивая каждое слово. Ты довольна? Я удовлетворил твое любопытство?

Ни в малейшей степени. Клаудия на минуту забыла о своих обидах, заинтригованная прошлым Тайлера, в котором таился ключ к разгадке тайны его поведения. Трагедия, пережитая им в детстве, разрушила их счастье.

— В таком случае, была другая причина. Она пыталась связаться с тобой?

— Я не получил от нее ни одного письма, — коротко бросил Тайлер. — На мои она тоже не отвечала.

Сердце Клаудии дрогнуло от жалости к этому взрослому сильному мужчине.

— Ах, Тайлер…

— Не надо меня жалеть. Я получил ценный урок: не доверять ни одной женщине. И был прав, ты мне это доказала на собственном примере.

— А твой отец? Что он сделал?

Синие глаза Тайлера превратились в ледышки.

— Сделал? Он спился и через год умер. Вот что он сделал, моя дорогая.

Не очень веселая история, не правда ли?

— А что случилось с тобой?

Тайлер, казалось, слегка смягчился:

— Меня взяли к себе дедушка и бабушка. Я был очень счастлив с ними. Конец истории. Конец допросу. Теперь ты знаешь все, до последней подробности. Я удовлетворил твое любопытство и не желаю больше говорить на эту тему, — заключил он и присел на краешек кровати.

Клаудия задумчиво смотрела на него. Неудивительно, что он стал таким. Пережив в детстве страшное разочарование, он озлобился и возненавидел всех женщин. Она живо представила себе, как обиженный мальчик постепенно превратился в мужчину, который по-прежнему считал, что мать предала его, и винил ее в трагической смерти отца. Возможно, все так и было, как рассказывал Тайлер, но интуиция подсказывала ей, что Дело обстояло иначе. Либо Тайлер не все знает, либо не до конца откровенен с ней.

Клаудия укрепилась в своем желании найти его мать. В руках этой женщины ключ ко всей истории. Она единственный человек, который может заставить сына — взглянуть на прошлое иными глазами. Дальше Клаудия не загадывала. Неизвестно, что принесет нам эта встреча, какую роль сыграет в нашей жизни, думала она. Да и имею ли я право говорить «мы», объединять Тайлера с собой? Скорее всего, наши пути разойдутся навсегда… Слишком много всего случилось. Они не сумеют вернуться в прошлое и обрести былое счастье. Да и хочет ли она этого? Тайлер ненавидит ее, оскорбляет на каждом шагу… Может, лучше забыть его? Это было бы просто, если бы она не любила его так сильно…

Переменив в сотый раз позу, Клаудия подавила вздох и потянулась за часами, лежавшими на столике возле кровати. Повернув их к тусклому свету фонарей, просачивавшемуся сквозь жалюзи, Клаудия вгляделась в циферблат — начало второго. С приглушенным стоном она откинулась на подушки. Вот уже несколько часов она безуспешно старается уснуть, ворочаясь с боку на бок. Нет, это ей точно не удастся: слишком напряжены нервы.

Остаток дня они провели у постели Натали, ожидая, что он вот-вот придет в себя после наркоза. Когда девочка открыла глаза, оба испытали огромное облегчение, но Натали бодрствовала недолго. Вскоре она снова погрузилась в сон. По совету сиделки Клаудия и Тайлер решили отправиться домой и немного отдохнуть. За ужином, который им принесли в номер, они обменялись лишь несколькими словами. Разговор не клеился, оба чувствовали себя неловко, и, воспользовавшись тем, что Тайлер начал звонить в больницу, чтобы узнать, нет ли новостей, Клаудия удалилась в спальню. Позже, когда появился Тайлер, она сделала вид, что спит. Едва коснувшись головой подушки, он задышал ровно и глубоко. Клаудия поняла, что он уже в объятиях Морфея и, похоже, его теперь пушкой не разбудишь. Сама она потеряла всякую надежду расслабиться и забыться, что лишний раз доказывало, какие они с ним разные.