От группы деревьев около пруда отделился человек. «Еще один индеец, — подумал Коршун, — человек с длинными прямыми черными волосами. Одет в такой же черный костюм, как и Ночной Бродяга. Еще один член группировки?»

— Танцующий Кот, — пробормотал Бродяга себе под нос, явно узнавая его.

«Один из его товарищей», — с облегчением подумал Коршун.

Бродяга шагнул вперед, и парень последовал за ним.

Приглашающим жестом Танцующий Кот поднял правую руку, одновременно резко махнув перед собой согнутой левой.

Бродяга застыл, словно его ударили.

— Стой! — рявкнул он Коршуну. — Смываемся!

Он резко бросился в сторону, повернулся и выскочил на улицу.

Коршун остолбенел только на мгновение, но успел заметить вспышки выстрелов из рощицы около пруда, увидеть, как череп Танцующего Кота разлетается на части, прошитый пулями. Потом темная рощица осветилась новыми вспышками. Пули свистели вокруг Коршуна, вонзались в землю и вспарывали дерн газона. Коршун завопил от ужаса, повернулся и выбежал на улицу.

Где Ночной Бродяга? Индеец куда-то пропал. Коршун подбежал к ближайшей автомашине — потрепанному «форду». Пуля звякнула, угодив в автомобиль, и пробила в дверце отверстие размером с палец. Другая пуля разнесла боковое окно. Что-то дернуло Коршуна за куртку, прожужжало прямо мимо уха. Коршун рванулся вперед, под защиту «форда», стараясь упасть на плечо и прокатиться по земле.

Приземление было не слишком удачным — он сильно ударился, сбив дыхание. Мгновение он лежал на дороге, приходил в себя и слышал, как пули впиваются в машину. Переднее стекло разлетелось, осыпав его осколками.

Коршун с трудом хватал воздух — горло вдруг пересохло и сжалось. Распластавшись на земле и стараясь, чтобы голова не высовывалась из-за машины, он вытащил свой пистолет. Где же Ночной Бродяга?..

Оказалось, тот присел на корточки за другой машиной, в дюжине метров от Коршуна. В его руках был большой автоматический пистолет, но он не стрелял. Коршун понял почему. Бродяге было невыносимо больно. Неужели в него попали?.. Нет, не похоже: он слишком быстро двигался, чтобы стать легкой добычей. Но, наверное, от бега и падения наземь раны открылись!

В машину угодило еще несколько пуль. С громким шипением лопнула шина, и «форд» начал оседать.

Глубоко вздохнув, Коршун отважился выглянуть, быстро приподняв голову. Красный свет полоснул по глазам. Лазер! Юноша мгновенно упал, и как раз вовремя. Пуля прожужжала над его головой, так близко, что он ощутил ветерок. Желудок свело от страха, и на Коршуна накатил приступ тошноты. О духи и тотемы…

Послышались отрывистые команды, но слишком далеко, и он не смог различить слов. Пули зачастили по машине. Разлетелись еще два окна, еще одна шина. Они разносили машину на части!

Почему они не подходят? Мысль, холодная как лед, привела его в ужас. А может быть, они уже…

Он должен выглянуть. Нельзя торчать здесь, ничего не зная. Иначе он увидит убийцу, лишь когда тот подбежит прямо к машине и размажет его мозги по тротуару. Коршун снова приподнял голову. На этот раз он выглянул через разбитое лобовое стекло.

Еще одно пятно лазерного луча, на этот раз на дверном косяке, рядом с его головой. Он даже не успел отреагировать, а три пули уже звякнули о косяк, каждая прямо в рубиновое пятно. Да чтоб их всех!.. Коршун снова упал, но успел сделать два выстрела — слепо, наугад, в сторону темной рощицы.

Ночной Бродяга тоже стрелял, но с лучшим результатом, чем у Коршуна. Из парка раздался пронзительный крик, и Бродяге тоже пришлось лечь ничком — сплошной ливень пуль забарабанил по машине.

Коршун видел, как раннер откатился, высунул голову и плечи из-за багажника машины для очередного выстрела и тут же нырнул назад, чтобы не нарваться на ответную пулю; потом вынырнул из-за машины, уже в другом месте, и сделал еще несколько выстрелов. Даже раненный, он двигался быстрее, чем любой здоровый человек.

Ободренный его примером, Коршун снова поднял голову. И как раз вовремя. Всего в двадцати метрах от него показалась темная фигура. Человек бежал прямо к его машине. Красный луч лазерного прицела резал темноту, подбираясь к Коршуну. Еще секунда — и он будет рядом!

Вскрикнув от ужаса и накатившей слепой ярости, Коршун вскинул пистолет и несколько раз нажал на спуск. Ослепленный вспышками своих выстрелов, он уже не видел нападавшего, но это было и неважно. Он наугад палил в ту сторону, где должен был быть человек, пока не кончились патроны. В отчаянии Коршун полез в карман за вторым магазином и с ужасом понял, что потерял его, когда падал за машину.

Он опять выглянул, нажал на курок, чтобы включить лазерный прицел. Вспомнив леденящий ужас, охвативший его, когда рядом заплясали красные лазерные лучи, он надеялся, что его лазер насторожит противника и Бродяга сможет покончить с ним.

Но в этом уже не было нужды. Человек лежал на тротуаре бесформенной кучей, мертвый, мертвее не бывает, в трех метрах от его машины. Так близко… Снова Коршун почувствовал спазмы в желудке и тошноту. Собрав все силы, он взял себя в руки.

Из рощицы больше не стреляли. Коршун снова услышал отрывистую команду, но на этот раз уловил смысл: «Отходим!»

Последний выстрел со стороны деревьев, последний бессильный жест. Пуля звякнула о кузов машины, за которой прятался Ночной Бродяга. И тишина.

Нет, тишины не было. Вдали уже раздавались сирены. Патрульные уже спешили на звуки перестрелки. Пора было отсюда сматываться. Коршун оглянулся на Бродягу.

Раннер все еще сидел за машиной, сжавшись в комок. Его голова и руки бессильно свесились, и он выглядел безумно уставшим. Коршун хотел броситься к нему, но страх приковал его к месту. А что, если это только уловка? Если противники только и ждут, когда он высунется, чтобы прикончить?

Нет, он должен добраться до Бродяги. Ему нужна помощь, и раннеры помогают друг другу, если могут.

Ведь Коршун тоже стал раннером? Хоть немного, чуть-чуть? Он же был в перестрелке. И впервые убил человека…

Эта мысль, напоминание о том, что он сделал, сломали хрупкий самоконтроль. Мышцы желудка напряглись и скрутились. Коршун наклонился вперед в непреодолимом приступе тошноты. Рвота выворачивала его наизнанку снова и снова, пока внутри не осталось ничего, кроме черной желчи.

Он не знал, сколько времени прошло, пока его дружески не потрепали по плечу. Коршун поднял глаза, вытирая рот тыльной стороной ладони.

На него смотрел Ночной Бродяга. Его покрытое ссадинами лицо было бледным и усталым, зрачки расширились от боли и изнеможения… и может быть, от чего-то еще.

— Надо смываться, парень, — пробормотал он, с трудом выговаривая слова. — Пошли.

— Кто это был?

Бродяга не отвечал, было похоже, что он раздумывает над вопросом. «А может, он уже снова отключается?» — с ужасом подумал Коршун.

…Они сидели возле заброшенного магазина, в нескольких кварталах от парка, и добрались они сюда с огромным трудом — не из-за того, что за ними гнались, просто Ночной Бродяга уже почти не мог идти. Вся его одежда с левой стороны была в крови, до самых ног. Повязка на правой руке вся пропиталась кровью, и рука висела как плеть.

Коршун поторапливал его, поддерживал, когда Бродяга терял равновесие. И еще он пытался заставить раннера говорить. Он где-то вычитал, что один из способов справиться с шоком — не давать пострадавшему провалиться в темноту. Заставляй его разговаривать, и ты заставишь его жить.

Может быть, это помогало, а может, и нет. Ночной Бродяга отвечал на вопросы почти безжизненным голосом. Иногда он называл Коршуна другими именами — Марси, Танцующий Кот, Лезвие Ножа… Надо было идти дальше, но Ночной Бродяга, похоже, не мог сделать ни шагу без отдыха. Раннер потерял много крови и продолжал терять. Коршун подумал, что любой другой уже давно бы умер. Он должен был что-то делать, но не знал, что именно.

— Кто это был? — Коршун почти кричал, стараясь пробиться через туман, заволакивающий мозг раннера. — Твои дружки?