Кулибин решил отлить стекло сам.

Он имел лишь приблизительное представление о составе стекла. Но это не остановило его. Он горячо принялся за работу. Много дней он потратил на отливку стекла, много раз его постигала неудача. То стекло оказывалось всё в пузырьках, то чересчур тонкое. То он брал слишком много песка, то мела или соды. Но Кулибин настойчиво добивался своего. И наконец получил круг не хуже того, который был в машине. Отшлифовал его вручную мелким речным песком.

Сделал валик и все остальные части.

И вот машина собрана. Иван Петрович взялся за рукоятку, покрутил. Раздался легкий треск — и между шариками проскочила искра. Машина работала! Работала не хуже той, заморской.

Это была одна из первых электрических машин, изготовленных в России.

Несколько дней Кулибин ходил счастливый и гордый. Все домашние собирались к машине поглядеть на голубые молнии.

Иван Петрович вырезал из бумаги маленьких человечков и дотрагивался до них стержнем, заряженным электричеством от машины. Человечки подпрыгивали, плясали. Рассыпанные на столе металлические стружки бегали за стержнем.

Сынишка Кулибиных хлопал в ладоши, смеялся. На диковинное устройство приходили смотреть соседи.

Потом Кулибин поставил машину на шкаф. Занялся микроскопом и телескопом. Какие замечательные приборы!

Кулибин рассматривал в телескоп поверхность Луны, видел звезды там, где простым глазом они совсем не заметны и кажется, что ничего нет, кроме темного неба.

А что он увидел под микроскопом в капле воды! Там двигались какие-то крошечные существа, одни круглые, другие вытянутые, третьи совсем как жгутик.

Кулибин взял инструменты и стал осторожно разбирать микроскоп. Сейчас станет ясно, как он устроен. В нём много тонких частей. Внимательно рассматривает их Кулибин. Он хочет сделать и микроскоп.

Пришел Костромин.

— Что ты задумал, Иван Петрович? А как же часы?

— Я сделаю, всё сделаю. И часы. Только сейчас не могу. Такие приборы первейшей важности за морем вырабатывают, а у нас — не могут.

Видит Костромин — увлекся Кулибин. Сейчас его трогать нельзя. Отступился.

А Кулибин стал замерять линзы, сделал чертежи. Линзы — главная часть микроскопа. Они должны быть из высокого сорта стекла, гладко отшлифованы, точно определенной выпуклости и совершенно симметричны относительно центра. Но опять — где взять такое стекло? Оно должно быть куда лучше, чем для электрической машины.

Снова Кулибин соединяет мел с песком и содой в разных пропорциях. Отливает линзы — и выбрасывает за негодностью. Но наконец-то получил то, что нужно. Приступил к шлифовке. Для этого придумал специальную машину с вертящимся кругом, похожую на точильную.

Когда всё было готово, Кулибин показал свой микроскоп Костромину. Смотрели в него и в другой, привозной, — и не видели разницы.

— Куда как хорошо! Как же ты, Иван Петрович, сумел? — удивлялся Костромин.

— Кто бы потрудился с моё, так тоже бы сумел, — улыбался Кулибин. Он был доволен.

Теперь он решил изготовить и телескоп. Это было ещё трудней! Ведь для телескопа нужны вогнутые металлические зеркала. А из какого они металла — он не знал. По- видимому, это был сплав — но чего и в каких количествах?…

Он стал сплавлять различные металлы в разных пропорциях, но ни один сплав не давал нужных качеств. Кулибин потерял сон. Комната его превратилась в химическую лабораторию. Он день и ночь не выходил из неё.

В самый разгар работы по городу вдруг пронесся слух, что императрица Екатерина II, недавно вступившая на престол, собирается посетить Нижний Новгород.

К Кулибину снова пришел Костромин.

— Прошу тебя, брось возиться с твоими подзорными трубами, Иван Петрович. Надо кончать часы. Я хочу испросить разрешения у губернатора поднести их в подарок императрице.

Как? Бросить работу на полпути? Этого Кулибин сделать не мог. Сплав должен быть найден во что бы то ни стало!

И он продолжал работать, поражая всех своим упорством.

Наконец настал счастливый день: получился сплав, обладающий необходимой «твердостью и белостью». Кулибин отлил из этого сплава несколько зеркал. Теперь их нужно было отполировать: поверхность зеркала должна быть очень чистой и гладкой. Кулибин сделал медные формы такой же кривизны, как зеркала, и стал в них полировать, применяя при этом различные вещества. Удалась полировка сожженным оловом и деревянным маслом. Получились прекрасные зеркала.

Так Кулибин совершенно самостоятельно нашел состав сплава и способ изготовления зеркал для телескопа. Он не знал, что примерно в одно время с ним над этим же делом много и успешно работал Ломоносов.

Кулибин собрал телескоп. Это тоже было не так-то просто. Малейшая неточность в сборке — и телескоп уже не даст нужного изображения.

Телескоп получился хороший. Кулибин рассматривал в него город Балахну, который расположен в тридцати пяти километрах от Нижнего Новгорода, и видел дома, людей.

Интереснейшая работа, которая так неожиданно и властно увлекла Кулибина, что даже оторвала от любимых часов, была закончена.

Теперь можно было снова приняться за часы.

Прошло ещё полгода. Часы были в основном закончены. Величиной и формой часы напоминали гусиное яйцо. Они били каждые час, полчаса и четверть часа. Каждый час, после боя, открывались маленькие створчатые дверцы. Внутри был виден золоченый чертог. Под церковную музыку в нем начиналось представление из религиозной жизни. С восьми утра до четырех часов дня исполнялась одна музыка, в остальное время суток — другая. В полдень часы исполняли сочиненный Кулибиным гимн в честь Екатерины. С помощью особых стрелок можно было музыку перевести, то есть во всякое время заставить часы играть любую из этих вещей. Часы заводились на сутки. Они были заключены в золотую оправу с множеством завитушек и украшений.

В Нижний Новгород приехала императрица Екатерина. Желая развлечь Екатерину и показать ей, какие у него в Нижнем Новгороде имеются таланты, губернатор представил ей Кулибина с его замечательными творениями — микроскопом, телескопом, электрической машиной и необыкновенными часами.

Кулибин прочел оду, посвященную Екатерине, — так было принято придворным этикетом. Иван Петрович сочинил оду сам — он любил писать стихи.

Царица милостиво выслушала Кулибина. С интересом осмотрела диковины. Она была поражена искусством изобретателя. Вместе с тем Екатерина увидела удобный случай показать себя попечительницей народных талантов. Поэтому она тут же велела директору Академии наук графу Орлову записать имя изобретателя и при случае вызвать его в Петербург.

Двадцать седьмого февраля 1769 года Кулибин вместе с Костроминым подъезжал к Петербургу.

Зимний день клонился к вечеру. Сани легко скользили по укатанной дороге. Спутники молчали.

С волнением ехал Кулибин в столицу. Он был полон радостных надежд. Теперь, наверно, исполнится то, о чём он мечтал ещё в детстве, о чем продолжает думать и сейчас. Он сможет доставать книги, учиться и вместе с тем много работать. Всюду такая масса неотложных задач! Всю свою силу и энергию Кулибин готов отдать на пользу России.

Дорога шла среди леса. Местами попадались поляны. Вот начали появляться небольшие деревянные домики пригорода. Они были окружены садами, дворами, огородами. Вскоре подъехали к реке Фонтанке. Здесь кончались предместья и начинался город. По деревянному мосту перебрались через Фонтанку.

Кулибина поразили правильные прямые улицы. Таких улиц не было ни в Нижнем Новгороде, ни в Москве. И дома здесь строились совсем иначе: все в одну линию, рядом друг с другом и фасадом обязательно на улицу. А в Москве и Нижнем Новгороде дома по большей части ставились в глубине двора. И никто там не помышлял даже о том, чтобы свой дом строить обязательно рядом и в одну линию с домом соседа, а строил его как хотел.