– Очень приятно, Хаскелл, – улыбнулась Корделия.

Жаль, но улыбка исчезла, когда Корделия потянулась к сумочке. Тонкие бровки нахмурились, едва заметная морщинка промелькнула и исчезла – ну совсем как легкое облачко на ясном небе.

– У меня… у меня сейчас нет денег. С этим наследством столько формальностей… Обещают вот-вот выплатить. – Она поспешно выхватила из сумочки чековую книжку и ручку. – Но для начала я выпишу чек на сто долларов, ладно? Сию же минуту.

Не стану скрывать – я был в восторге. Даже почерк на этом листочке выглядел симпатично.

Корделия защелкнула сумочку и поднялась с кресла. Но у меня остался к ней еще один немаловажный вопрос.

– Кто-нибудь еще, кроме вас, получил наследство?

– Юнис, – ответила она. – Бабуля разделила сумму страхового полиса поровну между внучками. Каждая из нас унаследовала по десять тысяч. Ужасно мило с ее стороны, правда? – Корделия снова горестно захлопала ресницами.

Я промолчал. Улыбнулся, конечно, сочувственно. Кивнул. Но промолчал. В самом деле, ужасно мило. Или ужасно глупо. Одно из двух.

Я изрядно заблуждался, полагая, что Юнис и Джо Эдди Креббс обитают на краю света. Через добрых полчаса езды я добрался лишь до поворота на разбитую пыльную дорогу, в то время как край света, по моим подсчетам, должен был попасться на глаза миль десять назад.

Еще через пять миль, досыта наглотавшись пыли, – а заодно и вдоволь налюбовавшись, как мой новехонький красавец «форд» тычется бампером в каждую колдобину на чертовой дороге, – я наконец затормозил перед крошечным белым домиком. Белым? Пожалуй, я ему польстил. Когда-то это строение, возможно, и было белым, но сейчас просто умоляло о том, чтобы его покрасили. Сарай на заднем дворе оказался еще в более плачевном состоянии.

Даже не выходя из машины, я мог с уверенностью заявить, что Юнис и Джо Эдди десять тысяч не помешают.

Домик по соседству выглядел не лучше. Точнее сказать, значительно хуже. А если уж быть совсем точным, то он выглядел просто безобразно. Дом был выкрашен в карамельно-розовый цвет. Не знаю, как вам, а мне достаточно взглянуть на подобный ужас, и тут же начинает выворачивать наизнанку.

Хотите верьте, хотите нет, но карамельно-розовый дом находился шагах в двадцати от облупленно-белого. В наших краях подобное не редкость, так что вроде удивляться не приходится. Но эта логика – хоть убейте! – выше моего понимания.

Сами посудите. Вы натыкаетесь на дом в десятке миль от города, можно сказать на задворках цивилизации. Естественно, у вас возникает вопрос: а зачем человеку забираться к черту на кулички? Зачем ему эта головная боль? Ответ напрашивается сам собой. Хозяин дома – горячий сторонник отшельнического образа жизни. И, тем не менее, в девяноста девяти случаях из ста к одной келье отшельника приклеивается другая, а в результате перед вами городской квартал в миниатюре.

Вот вам и дважды два четыре, как говаривал мой отец.

Признаться, я не большой любитель без толку пересчитывать ухабы на дрянных проселочных дорогах. А потому, чтобы не оказаться перед закрытой дверью, заранее позвонил Юнис и договорился о встрече.

Однако по непонятной причине она не сочла нужным привязать собаку. Едва я выбрался из машины, как этот мешок с костями, слегка прикрытый грязновато-бурой шерстью, выскочил из-за дома и со всех ног рванул ко мне. Оскал на его злобной морде не сулил приятного знакомства.

– Хороший песик, хороший… – льстиво забормотал я. – Милая собачка…

Не тут-то было. Чертова псина явно поставила себе определенную цель и на мою жалкую лживую уловку не попалась.

Чудовище вцепилось мне в лодыжку в тот миг, когда на крыльце дома возникла Юнис. Впрочем, я и взглянуть-то на нее успел лишь краем глаза. Юнис же первым делом получила возможность увидеть мой тыл. Выдержав оборону добрых полсекунды – что, согласитесь, в данных обстоятельствах делало мне честь, – я вынужден был сдать позиции. Но успел-таки пару раз лягнуть бурое исчадие ада, прежде чем захлопнуть дверцу машины перед оскаленной пастью.

Мои действия пес воспринял как личное оскорбление. Дьявольское отродье сделало пару кругов вокруг машины, выискивая лазейку. Убедившись, что сомкнуть челюсти на моей вожделенной плоти ему не удастся, изверг рода собачьего решил выместить злобу на ни в чем не повинном металле. Снова и снова худосочное создание атаковало дверцу машины. Я молча наблюдал за этим зверством изнутри, надеясь, что враг падет бездыханным в неравной борьбе. Признаться, у меня сердце обливалось кровью от скрежета собачьих клыков, изничтожающих то, что еще совсем недавно называлось покрытием «цвета южной ночи с серебристым отливом».

– Лежать, Гектор! Ну-ну, малыш… Лежать. – Женщине, которая успела спуститься с крыльца и теперь направлялась к машине, не помешало бы пройти курс по выработке командного голоса.

Я уставился на нее во все глаза. Это что же – и есть Юнис?!! Та самая прелестная крошка из младшего класса? Боже правый, что же с ней стряслось? У этой женщины остались черты прежней Юнис, но вид был такой, словно ее надолго забыли в стиральной машине и она обесцветилась. Это не преувеличение, уверяю вас, в ней все было неестественно бледным – и губы, и щеки, и глаза. Выцветшими казались даже брови.

– Ну же, Гектор, кому говорю! Сидеть.

Суфлеры в театре – и те подсказывают реплики громче. Нагло проигнорировав приказ, Гектор ринулся в новую атаку на машину. По-видимому, из соображений симметрии он решил изуродовать и дверцу водителя.

– Сидеть, Гектор. Я сказала – сидеть, – повторила Юнис. На сей раз ее голос обрел убойную силу мокрого кухонного полотенца.

Пес продолжал наскакивать на машину, только теперь он молотил дверцу лапами.

– Пропади ты пропадом! – Хрупкую фигурку Юнис накрыла гигантская тень. Из салона пикапа я мог определить лишь габариты обладателя тени. Иначе как громилами таких в народе не называют. Чудовищных размеров нога нацелилась в глотку Гектору, и громила пророкотал: – Нельзя, Гектор!

Если бы нога попала в цель, Гектор перешел бы на сопрано до конца своих дней. Но чертов пес успел заметить приближающуюся опасность, в мгновение ока вильнул в сторону, напоследок пару раз огрызнулся и, поджав хвост, юркнул за угол.

Юнис с громилой молча наблюдали, как я вылезаю из машины.

– Сожалею, – буркнул громила без намека на сожаление в голосе.

Никем иным, как Джо Эдди, этот громила быть не мог. Разумеется, бывший супер-футболист школьной сборной заметно повзрослел, но это был Джо Эдди Креббс собственной персоной. Рядом со своей миниатюрной женой он выглядел неподвластной человеку природной стихией. Я не сомневался, что ему достаточно только захотеть, чтобы устроить солнечное затмение. Может, это прозвучит невероятно, но после школы он, кажется, еще вырос. Росту в Джо Эдди было под два метра, а веса – никак не меньше ста двадцати килограммов. Короче говоря, я бы ни капельки не удивился, узнав, что Джо Эдди влияет на приливы и отливы наравне со старушкой Луной.

А вот Юнис даже тень и то отбрасывала с трудом. Я на глазок прикинул – до метра шестидесяти наверняка не дотягивала, а весила килограммов сорок. Причем в одежде. Глядя на эту парочку, я про себя гадал – не таскает ли, часом, Джо Эдди куски с тарелки своей благоверной.

– Привет, ребята! Я Хаскелл Блевинс. Это я вам звонил. Вряд ли вы меня помните, но мы с вами учились в одной школе.

Две пары глаз дружно уставились на меня как на идиота.

– Н-да? – прогнусавил Джо Эдди.

Вот вам и здрасьте. Вечер воспоминаний школьных друзей полетел ко всем чертям.

– Вы были младше класса на два, – не унимался я. – Не помните? А я вас обоих отлично помню.

Продолжая нести эту чушь, я как бы между прочим обернулся. Ну, ясное дело. На дверце машины белели безобразные царапины.

Джо Эдди проследил за моим взглядом. Затем трубно прокашлялся и прорычал: