— Тебе там хорошо, маленькая? — спросил он. — Эдвард с тобой хорошо обходится?

— Очень. — Она грустно улыбнулась мне.

— Я счастлив, — сказал он действительно счастливым голосом. — Может быть, вы хотите приехать? Я купил шампанского.

— Хочешь, поедем к нам? — сказала она, оторвавшись от трубки. — У нас осталась масса еды. У Марко в гостях девочка из «Либэ»…

Я вдруг понял, что мы не полностью морально разложились, но сохранили почти буржуазное, чистое приличие в словесном общении. Она не сказала мне: «Эй, Эдди, поехали к нам, устроим оргию, ты выебешь девочку из «Либэ» — ее только что ебал Марко, — и будем ебаться все вместе», — но сформулировала все красиво.

— ОК, поедем! — согласился я, подумав, что когда же я научусь жить размеренно и нормально. После трех месяцев монашества и мальдороровского презрения к миру, вот я опять по горло в грехах и похоти мира. Я улыбнулся своей библейской формулировке — «грехам и похоти».

— Эммануэль легла? — осведомилась жена у мужа. Телефонная трубка проурчала утвердительно. — Эдвард, Марко хочет тебя о чем-то попросить!

— Да, Марко! — Умелый фальшивомонетчик, я тотчас перенял тональность их бесед. Сумрачную мокрую ласковость.

— Захвати, пожалуйста, немного твоей травы, если еще осталась, — попросил он. — Очень хорошая была трава.

— Непременно, дорогой.

— Я вас обоих целую, — сказал он. — До встречи…

Девочка из «Либэ» оказалась похожей на актрису Кароль Букэт и, так как я люблю эту актрису, тотчас завоевала мое расположение. Не знаю, чем они занимались с Марко до нашего прихода, но, будучи младше всех нас, девочка рано устала и захотела уйти. Марко напугал ее невозможностью вызвать такси, сказал, что ни он, ни я не в силах ее проводить, потому что перекурили травы, придумал дюжину ужасов, и она осталась. Постелил ей на диване в салоне, оставив меня в раскладном кресле. Марко выключил свет и вышел в спальню к супруге. Сделалось тихо. Я был уверен, что это временная тишина, слишком уж бодрым и веселым выглядел Марко, уходя.

Я разделся и, не ложась в кресло, лег к «Кароль». Она была в тишорт и юбке. Сунув руку под тишорт, я погладил груди. Большие и прохладные. «Ох, но!.. — вздохнула она неэнергично. — Я устала!» Вне сомнения, она не лгала, оставалось узнать, настолько ли она устала, что откажется от любви. Я занялся сдвиганием юбки, а она приподнялась в постели, вздыхая и зевая, и в этот момент появился голый и очень белый в темноте Марко с полустоящим членом.

— Вам удобно, ребята? — прошептал он. Подойдя к «Кароль» с другой стороны, Марко поправил подушку под ее локтем. И взялся за юбку с другой стороны.

— Я устала, boys… — сказала она тихо.

— Да-да… — Марко оставил юбку и приподнял тишорт. — О, какое великолепие! — воскликнул он и потрогал обе груди. Наклонился над ними и захватил сосок в рот.

— Марко! — Грустный голос Изабель прибыл из спальни.

— Пойди, Эдвард! — сказал Марко, просовывая руку под юбку «Кароль». — Изабэль ждет тебя…

— Чего она хочет? — глупо спросил я.

— О, она тебе скажет, чего она хочет…

Я увидел, как вырастает на моих глазах (как дерево из семечка в научно-популярных телефильмах) член Марко, отклонившись в сторону «Кароль», как подсолнечник к солнцу.

В спальне Изабель лежала на спине, отбросив простыни, прикрыв глаза рукой. В их дешевом HLM[15] для бедных было так тепло, что время от времени они открывали окна. Груди, выкормившие рыжую девочку, свалились в стороны. Отверстие удовольствий было прикрыто клоком черных волос. Я лег на нее. Из салона доносились шепоты Марко и «Кароль», потом шепоты перешли в равномерный скрип дивана.

Марко явился в спальню вместе с первым серым светом утра в щели затворенного окна. Я дремал, прижавшись к мягкому заду Изабель.

— Какие вы красивые, ребята! — воскликнул Марко. — Вы выглядите потрясающе!

Изабель пошевелилась.

— И ты красивый, Марко… — сказал я, открыв один глаз.

— Я не люблю цвет моей кожи, — серьезно заметил он, — альбиносная какая-то… Маленькая, — он наклонился к Изабель, — тебе было хорошо?

— Да, очень хорошо… — прошептала она. — А тебе?

— Не очень. Девочка оказалась слабенькой. Уснула с моим членом в ней… — Марко положил руку жене на живот, погладил его, съехал ниже, и взъерошил, раздвинув, шерсть на отверстии. — О, красная! — с уважением произнес он. Во всех его восклицаниях и разглядываниях была определенная невинная искренность. — Эдвард, маленькая, покажите мне, как вы это делаете?!

— Уймись, — сказала она тихо. — Ложись спать…

— Ну пожалуйста, маленькая…

Она потерлась коленом о простыню, и зад ее под моим животом вздрогнул. Следуя сигналу, вздрогнул и мой член.

— Эдвард! — воскликнул Марко, заметив. — Ты хочешь ее… Вы друг друга хотите!

Со вздохом, надвинув на лицо подушку, латиноамериканочка съехала на спину. Раздвинула ноги. Я, приняв ее движение за приглашение, закинул на нее ногу.

— Нет, не так… — прошептал он. — Мне не будет видно. Маленькая, прими другую позу, пожалуйста, стань как собачка…

— Марко!

Но он уже переворачивал ее, ставил на колени. Она сгребла одеяло и сунула в него голову, отставила зад.

— Можно? — сказал он и коснулся моего члена. — Я хочу сам ввести тебя в нее… — Ведомый рукою мужа, член мой, раздвинув латиноамериканские сизо-черные волосы, вошел в отверстие, которое, согласно строгим стандартам прошлых времен, должно принадлежать исключительно ему. Добрый, он делился со мной.

Она плакала, дрожа приближалась к оргазму (Марко только что прервал меня, чтобы, кончив в жену, — до этого он мастурбировал, глядя на нас у края постели, — уступить мне место), когда за моей спиной, от двери, капризный голосок прохныкал:

— Что вы тут делаете без меня?!

— Возвращайся немедленно в свою спальню! — закричал отец. Сняв руку с живота жены, сквозь который прощупывал мой член, вскочил с колен.

— Я хочу быть с вами! — истерично заверещала Эммануэль.

— Дура! Тебе рано! Есть вещи, которые могут делать только взрослые…

— А-ааааааа! — зарычала, подняв высоко зад, мама Изабэль и разрыдалась, резко опустив зад к матрацу.

Все стихло. Хлопнула входная дверь. Это, не выдержав наших страстей, сбежала от нас «Кароль».

Новый год я праздновал в окружении семьи. У меня в студии, по причине наличия камина. За праздничным столом. Рыжеволосая дочка принесла мне подарки. В камине пылал огонь. Марко, в черном свитере, склонив голову так, что чуб спал ему на глаза, сидя на стуле, неумело наигрывал на гитаре. От электрической плиты, где Изабель готовила пирог, доносились запахи корицы и кардамона…

К лету чудно сложившаяся семья, увы, развалилась. Причинами послужили зависть, высокомерие, эгоизм — и мой собственный, и других членов семьи, включая нашего ребенка. То есть, как видите, вовсе не секс, сплотивший нас. Однако некоторое время жизнь наша была великолепна.