Кент осекся. Хмель мгновенно сошел… Он только сейчас заметил, что Клайд держал палец на спусковом крючке, а дуло автомата смотрело прямо в глаза ему, Тому Кенту! Он сразу сник, руки его опустились, он отвел взгляд.

Не повышая голоса, Годфри спросил:

— Как тот там? Кент пожал плечами:

— Когда я смотрел последний раз, он еще не приходил в себя…

— Вы отпустили веревку на шее? Пустые глаза забегали…

— Ну, Кент, берегитесь: если он задохнулся — вам несдобровать… Откройте дверь!

Яркий свет резанул по глазам, но Максимыч не отвел взгляда, даже не зажмурился.

«Здоров, черт», — подумал Клайд и громко сказал:

— Отпустите петлю. Возьмите шлюпку, отправляйтесь на «Фэймэз». Пусть Уэнсли пришлет двоих с автоматами. Я буду ждать вас здесь.

Максимыч глубоко вздохнул, напряг мышцы, сел. Он пытался рассмотреть вошедших, но фонарь слепил глаза, за ним была сплошная чернота.

Не отводя луча от лица Максимыча, Годфри взял стул, сел напротив боцмана. Некоторое время он молча смотрел на него, тщетно пытаясь увидеть хоть малейший проблеск страха или хотя бы волнения. Моряк сидел не отводя взгляда от слепящего луча. Сурово сдвинутые брови, черные зрачки будто застыли… Да-а! Наверно, вот такие двадцать лет назад ставили свои подписи на развалинах гитлеровского логова… С ним будет нелегко!

Клайд достал пачку «Чеетерфилда».

— Я буду говорить по-русски… Как вас зовут? — Вынул сигарету, поднес к губам Максимыча.

Боцман не шелохнулся: плотно сжатый каменный рот, неподвижный взгляд…

Клайд щелчком отбросил сигарету, достал другую, закурил.

— Вы не курите? Простите, не знал… Так как вас зовут?.. Не желаете отвечать? Что ж, уважаю ваше инкогнито. Тем более, что я и без того знаю, кто вы… Узнал из судовых документов… Как видите, я с вами довольно откровенен. — Годфри говорит нарочито небрежным тоном. — Знаю, кто вы, а также имел уже удовольствие заочно познакомиться и с остальными членами экипажа этого судна… Должен вам сказать, что корабль превосходный. Это я вам говорю, как специалист… Тем более странно, что он номерной! Вы не находите? Ему смело можно было бы дать любое звучное название… ну, к примеру, «Жемчужина океана», «Звезда Востока»… Или более современно: «Кибернетика», «Звездолет»… Но, простите, я в принципе избегаю вмешиваться в чужие дела… В сущности, мне нужно от вас совсем немного, и как только вы мне ответите, будете немедленно освобождены. Всего-навсего я попросил бы вас не отказать в любезности сообщить: с какой целью прибыло сюда это судно?

Лицо матроса по-прежнему словно застыло. Только глаза еще глубже ушли под лохматые брови и горят оттуда, как раскаленные угли…

Клайд мысленно выругал себя. Он допустил оплошность: незачем было говорить о судовых документах. Этот чертов истукан, вероятно, догадывается, что он их еще не нашел. Кстати, сколько ему может быть лет? Трудно сказать точно — должно быть около шестидесяти. Но силища! Каждый мускул виден… Как же его заставить заговорить?.. Нужно переменить тактику. Предложить деньги?.. Визу в любую страну?.. Нет, не выйдет Не таков.

Клайд придвинул фонарь еще ближе к лицу Максимыча:

— Полагаю, вы понимаете, что шутить с вами я не намерен? Вы в наших руках — вам это должно быть ясно. Никто не знает, кто и куда увел этот корабль. Не знают и никогда не узнают. И это вам должно быть ясно. — Фразы вылетают отрывистые, свистящие. — Предлагаю выбор: или вы мне скажете, зачем прибыло сюда это судно, или… вместе с этим кораблем отправитесь в довольно длительное подводное путешествие!

Годфри ждет секунду, две, три… На костистом лице не дрогнул ни один мускул.

— Да заговоришь ли ты, сволочь? — Годфри вскочил, наотмашь ударил Максимыча по лицу…

Клайд едва успел отскочить: плевок пролетел мимо уха.

— Ах так!.. — Он отошел, нервно закурил. — Даю тебе время на размышление — до утра. Если в семь ноль-ноль не заговоришь, — в семь ноль пять будешь потоплен живьем вместе со своим судном! — Клайд подошел к двери, рывком открыл ее, захлопнул за собой.

Клайд Годфри переходил из помещения в помещение, с профессиональной сноровкой производил обыск.

— На судне было пять человек. Среди них — женщина. Вероятно, кок… Две каюты пустые: это еще четыре человека. Они, очевидно, высадились на берег совсем скарбом… Знают про лабораторию, или их прибытие— случайное совпадение: «That is the question»!

— Конечно, знают. Но неужели группа из восьми человек могла войти в пещеру, не оставив никаких следов? А если там имеется еще вход?.. — Неожиданная мысль завладела его вниманием. — А если… если русские уже давно сюда наезжают? А эти восемь — лишь новая смена? В таком случае, лаборатория действительно скрывает важные секреты… Иначе они давно объявили бы об открытии неизвестного острова… Возможно, это судно и построено для связи с островом. Наверно, они привезли новое оборудование, иначе зачем было всем высаживаться?.. Но если это смена, то их по меньшей мере еще четыре человека!.. Всего без женщины — двенадцать!

Клайд вошел в каюту капитана.

— Ага, сейф! Придется взламывать.

Но сейф оказался открытым. В нем были деньги, чековая книжка, лоции, какие-то счета и квитанции, непонятные безделушки, старая тетрадь в кожаном переплете.

— Где же, черт побери, судовые документы?.. Должны же они быть где-нибудь! Взяли с собой? Зачем?.. Завтра утром любой ценой надо заставить заговорить этого дьявольского старика! И он у меня заговорит. За-говори-ит!..

К трапу пристала лодка.

Клайд отвел матросов в кают-компанию, указал на связанного Максимыча:

— За этого человека отвечаете головой! Понятно?.. — Кивнул Кенту. — За мной!

Поднялся на палубу, быстро сбежал по трапу, указал Тому на весла:

— На «Фэймэз». Живее!

С весел при каждом взмахе стекают алмазы; светясь, полукругом сопровождают шлюпку, прыгают за кормой. Кажется, и сами весла светятся… Слышно хриплое дыхание Кента, скрип уключин. Справа темной стеной угадывается базальтовый хребет, черным треугольником врезывается в звездное небо вершина горы.

Клайд хрустнул суставом пальцев. Мысли не особенно радужные: игра начинает принимать неожиданный и вовсе нежелательный оборот. Придется сейчас же связаться с шефом!..

— А не могла Валя свалиться с утеса?

Несмотря на всю невероятность этого предположения, капитан и Федя, перегнувшись через парапет, обошли все же вокруг площадки…

— Что с тобой, Димка?

Дима не ответил. Уставившись в одну точку — туда, где тень парапета, незаметно сокращаясь, отступала к востоку, он медленно полз на четвереньках.

— Дима!

Дима нагнулся еще ниже, ткнул пальцем во что-то невидимое:

Валин волос!..

Димка, да ты что? — Федя с отчаянием перевел взгляд на Мореходова. — Капитан, что это с ним?!

Дима повернулся:

— Не бойся, Федька, я с ума не сошел… Вот, посмотрите!

Из трещины под правым краем «зуба» торчал тоненький волосок. Темно-каштановый, в солнечном луче он казался бронзовым.

— Я его заметил, когда сидел. Тень отошла, он и заблестел…

Дима хотел поднять волосок, но он, казалось, врос между камнями. Мореходов обвел глазами щель — ровный круг!..

Ребята, да эта площадка вымощена! Постойте, постойте… — вынул нож, попробовал всунуть кончик между камнями. Ничего не получилось.

Дима, давай топор!

Но и эта попытка не дала никаких результатов.

— А это что? — Он указал на правую сторону торчащего выступа. Солнце немного передвинулось, н тонкая тень легла на контуры выдолбленного рисунка:

Латинское «S» в круге… Лоб капитана перерезали глубокие морщины. Он подошел, нагнулся: «S»… Вспомнилось: Sea, Shot, Sin… Совпадение?!. На концах «S» — гладко отполированные лунки… Эх, придется заводить очки.