В публичном поведении японцы прикрывают мягким и сдержанным смехом довольно широкий спектр чувств и эмоциональных реакций, проявление которых нежелательно по соображениям этикета (недовольство, раздражение, и пр.). Например, таким смехом собравшиеся обычно реагируют на сообщение о том, что кто-то из коллег не успел подготовить к началу совещания необходимую справку и поэтому всем придётся немного подождать. В таких случаях смех помогает избежать негативных реакций и напряжённости в отношениях между людьми. В свое время А. Николаев точно подметил, что японский смех — это «не столько выражение радости, сколько результат издавна привитого этикета, старательно культивируемого самообладания» (Николаев, 14).
Второе. Смех в его первозданном проявлении, как несдерживаемая эмоциональная реакция на что-то забавно-остроумное, в японской культуре имеет больше ограничений, чем в западной. Шутки, юмор и смех японцы четко отделяют от серьёзных дел, и в рабочей обстановке стараются их избегать. Не принято шутить на рабочих совещаниях, в общении работников сервиса с клиентами (клиентам можно!), не шутят учителя и преподаватели на уроках и т. д. Как всегда и везде, исключения бывают, но в основном это правило соблюдается. Тот, кто его не придерживается, рискует заработать репутацию человека с пробелами в воспитании. Или большого оригинала. Человеку молодому, скорее всего, подскажут, а тому, кто постарше и поопытнее, замечаний делать не станут в расчёте на то, что по реакции окружающих он сам всё поймёт.
Сдержанное отношение к смеху как проявлению личных эмоций прямо влияет на чувство юмора и то место, которое он занимает в повседневной жизни. Некоторые зарубежные авторы пишут о том, что японцы вообще лишены чувства юмора. Это неверно. Мне неоднократно доводилось слышать от коллег-преподавателей весьма остроумные шутки и видеть адекватную реакцию на них. Но в отличие от других стран, в японской культуре чувство юмора не считается особым достоинством, помогающим человеку в жизни. Это просто черта характера. Возможно, такое отношение объясняется тем, что остроумная шутка или нестандартное замечание так или иначе связаны с демонстрацией личных вкусов или индивидуальных способностей. А это противоречит важной заповеди группового поведения — быть как все и не выделяться.
По принципу соответствий, японцы смеются много и без всякого стеснения там, где смеяться положено. Это всевозможные юмористические шоу и телепередачи, неформальные молодёжные компании, разного рода развлекательные мероприятия и т. д. На японском телевидении уже много лет идёт юмористическая передача, которая так и называется — «Можете посмеяться» (Вараттэ ий томо). Название как бы объявляет о том, что нормы публичной сдержанности здесь не действуют, смеяться можно сколько угодно. Сценические жанры, наполненные смехом и юмором (мандзай, ракуго), существовали в Японии с давних пор и пользовались большой популярностью.
В этой довольно обширной области японская и западная культура смеха совпадают между собой. Хотя и здесь японский вариант имеет ограничения, не существующие в других культурах. Например, в Японии не принято шутить по поводу болезни, смерти, физических и умственных недостатков людей, а также их национальной или расовой принадлежности. По соображениям этикета, недопустимо делать объектом шуток старших по возрасту или положению. Под запрет попадают также все шутки и анекдоты из серии «чёрный юмор».
В фильме Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» есть эпизод съёмок популярной во времена СССР телепередачи «Голубой огонёк». В нём два известных в то время юмориста высмеивают качество советского общепита, распевая частушки:
Во время просмотра фильма японские студенты получили на руки подстрочный перевод текста. Но, даже зная слова, никак не могли понять смысла двух последних строчек. Во время опроса они высказывали самые фантастические версии относительно того, почему дедушка вдруг перестал платить за коммунальные услуги после общепитовского обеда. Вплоть до того, что ресторан взял на себя расходы пожилого клиента в виде рекламы. Узнав, что имели в виду авторы частушки, студенты были шокированы: как можно отравить пожилого человека в ресторане, да ещё и смеяться по этому поводу? Такая разница в восприятии даёт основания некоторым иностранцам говорить об отсутствии у японцев чувства юмора.
Вообще, русские анекдоты представляют собой явление специфическое по меркам любой культуры, поэтому говорить об отношении к ним японцев нужно с известными оговорками. В этом компоненте русский и японский этнокультурный тип вы глядят антиподами — японцы анекдотов никогда не сочиняли и не рассказывали. Людям, стоящим обеими ногами на земле, не склонным к витанию в облаках и отвлечённым рассуждениям, труднее даётся отрыв от реальной действительности и переход в мир смешных выдумок. Кроме того, русские анекдоты имеют чрезвычайно широкий диапазон, что также затрудняет их восприятие иностранцами. Например, японцы совершенно не воспринимают абстрактные анекдоты, которые кажутся им надуманными и бессмысленными.
Тридцать лет изучавший русский язык Ёсиаки Сато написал брошюру, в которой знакомит японского читателя с нашими анекдотами. В предисловии он пишет. «Иностранцам трудно понять русские анекдоты. Из всего услышанного я понимал с первого раза не больше половины. <…> Но даже когда понимаешь смысл, <…> в большинстве своём анекдоты не кажутся столь смешными, как японские мандзай или ракуго, французские анекдоты или американские шутки». Правда, тут же автор добавляет, что при умелом переводе на японский язык «они могут стать весьма интересным жанром» (Сато, 2). В конце брошюры он знакомит читателя с тем, как в России обстоит дело с анекдотами про японцев. «Анекдотов про японцев мало. Отношение к нам хорошее, во многом благодаря продукции Сони и Панасоник. Русские считают, что японцы трудолюбивы, но лишены чувства юмора». И приводит два коротких анекдота с подробными пояснениями. Один из них: «Японская трагедия: папа — рикша, мама — гейша, сын — мойша» (Сато, 62).
На японский язык переведено уже несколько сотен русских анекдотов, но мне не доводилось видеть ни одного без подробного объяснения, где и над чем нужно смеяться. И дело здесь не только в трудности восприятия, но и в бесконечной любви японцев к разбору на мелкие составляющие любого явления и терпеливому изучению их устройства и назначения. Объясняя читателям смысл анекдотов, японские авторы часто повторяют, что их содержание — чистый вымысел, в реальной жизни такого быть не может. Это тоже кое о чём говорит. Несмотря на непривычность и трудности восприятия, многим японцам нравятся русские анекдоты. И серьёзных работ, посвященных изучению этою феномена устного народного творчества, в последнее время появляется в Японии всё больше (см., например, Кавасаки, 1999).