Когда я зашла к медсестре, а я состояла у нее на учете и еще никогда не жаловалась на плохое самочувствие, она тут же уложила меня. Все впрочем, было не так уж плохо. Сердцебиение скоро пришло в норму, мне дали валерьянку, и со справкой отправили на урок. Учитель, покрутив недовольно носом, все же ни слова мне не сказал, да и стоило ли это того - я и так пропустила большую часть самостоятельной, все равно придется переписывать.

   Одна из двойняшек сидела рядом со мной, и ее, конечно же, заинтересовало то, что я настолько сильно опоздала на уроки. Она тут же придвинулась ко мне, сверкая глазами, словно я скрывала от нее какую-то тайну. Я покосилась на нее и открыла тетрадь.

   Это была Стелла, с короткой стрижкой и золотистыми волосами, и я не могла бы охарактеризовать ее, чем то что бы отличало ее от сестры. Кроме как того, что она неплохо пекла, и в этом году решила побыть эмо. А Элла, была в этом году рыжей, с длинными вьющимися волосами, потому что хотела стать похожей на одну из тех картин Тициана. И нас объединяло то, что нам обоим нравилась группа Emarosa и William Fitzsimmons, но не более того. Я вообще не понимала, почему дружила с ними, так как знакомых у меня хватало. Ах да, они просто жили рядом, и почти навязали мне свою дружбу, так как посчитали, что им необходимо иметь общего друга, которого они время от времени будут делить. Даже мои друзья вели себя как мои родители. Никто не принадлежал лишь мне, зато меня все делили.

   Наверное, некоторое время Кевин был моим, да и то, сомневаюсь, что это продлилось бы долго, иногда он меня так напрягал, особенно тогда, когда шептал на ухо, чем бы он хотел со мной заняться. Пока он это шептал в своем уме, я доставала ножик и отрезала ему язык. Без какого либо удовольствия, но так, чтобы такие гадости он больше уже не мог никому говорить. Особенно это напрягало, когда он поступал так в компании. Его заводило это - что вот здесь сидят все, но никто даже и не догадывается, о чем он мне говорит. Бывало, он даже сопровождал слова руками, когда его рука ныряла мне под свитер, и он касался моей груди. Наверно это могло бы быть приятно, но то, что он говорил, вызывало во мне лишь одно желание - отрезать ему язык.

   Короче говоря, Стелла почти тут же начала приставать ко мне с расспросами, я вяло рассказал ей о шинах, но ни слова не упомянула о том, что чуть дважды не сбила Рэнда, один раз его машину, другой раз его. Ведь если бы он вовремя не увернулся там, на дороге, я еще тогда могла хорошенько его помять. Моя машина была явно выше его Шевроле. Не то чтобы Стелла была в него влюблена. Нет. За плечами Рэнда не было громких школьных романов, у него не было в привычке встречаться с девочками из чирлидеров, и уж тем более он не считался ловеласом. Таких, как он называли свой в доску. Он был другом для парней, а к девушкам относился с уважением, и некоторое время он был заветной мечтой многих в школе, но Рэнд в основном встречался с девушкой по несколько месяцев, и не давал глупых надежд, и уж тем более не разбивал девичьи сердца. В последний раз, насколько я знала, а знала я со сплетен двойняшек почти все, он встречался с главой школьного комитета - Мерин, девушкой серьезной, которая видела себя в политике. Но они разошлись - думаю из-за того, что он был веселым, а она напоминала служащую похоронного бюро - на ее лице застыл вечный покой, который она могла предложить усопшим по цене гроба и услуг к церемонии. Она даже одеваться умудрялась так, словно работает в очень дорогом, я бы даже сказала фешенебельном похоронном бюро - у нас была форма, но она носила белые рубашки с жабо под пиджак, а все остальное было черное. Чопорное и скучное. Зато вот внешность ее скучной не назовешь. Глаза и волосы черные, а кожа бледная, губы алые. Словно она их красила, хотя относительно этого политика была очень строгой. В этом году нам разрешили носить, наконец, разноцветные пояса и обувь вместо старых - черного и белого цвета. Она же так и осталась при своем стиле. Я была готова поклясться, что в сумочке она носила брошюры - типа "Мы поможем отойти вашим любимым в мир иной с комфортом. По воскресеньям у нас скидки". Честно говоря, я видела такую брошюру, когда умерла бабушка, я все никак не могла понять, почему по воскресеньям скидки, чем им не нравятся люди, которые умерли в какой-то другой день? Дискриминация.

   Странно все-таки, почему Рэнд не стал тем парнем, за которым воздыхает вся школа. Или он просто не позволил сделать из себя идола? А может дело в том, что я просто представления не имела, за кем вообще в школе воздыхают. Не то что бы, мне не нравились мальчики, но их было всего несколько на всю школу. Был Мэдисон, местная звезда спорта, после того, как Рэнд перестал тренироваться, а еще был Роберт, который так же играл за школу. Потом... кто же там мне еще нравиться....Кейдж! Ну да точно, мы вместе ходили какое-то время в хор, но когда ему вырезали гланды, он перестал петь как раньше. И что интересно со всеми я была не просто знакома, а еще и даже здоровалась и изредка ходила гулять с их компанией. Смешно, но они считали интересным мое чувство юмора, которое вообще-то было сарказмом, я иногда могла подтрунивать над ними, никто не воспринимал это в обиду. Скорее никто не догонял, что я над ними смеюсь. Впрочем, там были и не плохие люди, которые вообще не вписывались в те шаблоны, которые создало телевидение - ну типа, красавица-чирлидирша, которая не умеет писать свое имя, спортсмен-тупица, который читает лишь первые три буквы алфавита, ну и тому подобное. Почти все были неплохими, учились, слушали музыку, смотрели фильмы. Единственное, что было правдиво, так это их круг друзей - он был ограниченным, попасть туда было нелегко, и все кто были не с ними, людьми считались лишь в близком знакомстве.

   Я попала в их компанию из-за Кевина, и они как будто достались мне в наследство. Совершенно неожиданное, о котором ты ничего не знаешь, но ведь не отказываться же от него. Была там лишь одна девушка, которую я почти могла считать другом - конечно же, с ней я ничем не делилась, но мне хотя бы было с ней, о чем поговорить. Она была блондинкой, но вовсе не крашеной и не один анекдот про блондинок к ней не подходил. Селин, была в команде поддержки, регулярно вела свой блог, и собиралась стать журналистом. Она была умной, читала, писала, и именно она была звездой школы, а не тупоголовая Керри, еще одна блондинка из компании. Но я была рада, что общаюсь с ними довольно таки редко. Если мы хотели, то уходили завтракать за отдельный столик с Селин - нам одинаково нравились книги Дианы Джонс, даже не смотря на то, что они были детскими, а так же она одна понимала, чем так интересны мне художественные галереи - как же можно не восхищаться их величиной, воздухом и пространством. А на стенах в галереях висят иные миры. Каждая картина это иной мир или потусторонний или альтернативный. Который существует в голове художника. Лично я рисовать не умела, но очень завидовала тем, кто умел. Просто восхищалась. Я восполняла отсутствие художественного таланта, любовью к фотографии. Фотографировала я не плохо, и как объясняла мне наш школьный психолог, именно так я самовыражалась, так использовала талант - потому что когда находишься по одну сторону объектива, совершенно не обязательно общаться с объектами. Короче говоря, я малообщительная, так еще и нелюдимая.

   Хотя если подумать, я почти толком ничего не рассказала Стелле, может я действительно малообщительная? Нет, на самом деле, мне нужно придумать как в пятницу, в самый час пик, когда шоссе переполнены, да еще передают гололед, мне самостоятельно доехать до Денвера? Я могла бы спросить Селин, она на год дольше меня имеет права, хорошо водит - но я и так знала, что в эти выходные большинство поедет кататься в горы. И думаю, она не станет исключением, к тому же я ее понимаю - ехать в гости к моим не самое лучшее развлечение. Даже не смотря на то, что на выходные назначена игра .............., городские вряд ли ради этого пропустят открытие зимы на горнолыжных курортах. К тому же что к Денверу, что к курортам ехать почти одинаково, а игру можно будет вечером посмотреть и по телевизору.