Паук попросил только выделить ему в помощь нескольких моряков: один он опасался оставаться на яхте, пусть она даже будет прикреплена к флагманскому кораблю тросом.

—Хорошо, — кивнул Найл и поинтересовался, где находятся остальные: две фрейлины и два лекаря.

—Развлекаются внизу, — сообщил диспетчер. Он явно не одобрял действий этих четырех членов отряда.

От Дравига тут же поступил ментальный импульс: он предлагал Посланнику Богини перебраться на борт диковинного судна и поторопить с возвращением две сладкие парочки северных пауков.

—Мало того, что оставили себе самые лакомые кусочки, а нам бросили самые невкусные, так еще и задерживают отплытие, — выразил свое недовольство Дравиг.

Найл без труда вновь перелез на яхту мистера Ричардса, теперь сожранного восьмила-пыми, и отправился на поиски четверых северных пауков. Диспетчер уже удалился к своей любимой аппаратуре.

Судя по тому, что пауки издавали звуки голосом, Найл понял, что и эта компания добралась до спиртного.

Он оказался прав.

Все четверо расположились в кают-компании, просторном помещении с креслами и диванчиками, установленными у стен, и держали передними лапами по бутылке с разными этикетками. Бутылки были практически полностью опорожнены. Одна из самочек, так и зажимая бутылку передней лапой, уже валялась на спине, остальные трое пока держались, но явно приближались к плачевному состоянию Рикки, второго маленького разведчика и своей подруги.

"Неужели на них так сильно действует алкоголь?» — поразился Найл.

— Мне душно, — внезапно в голос сказал один лекарь, на вид самый трезвый из компании и, не обращая внимания ни на остальных пауков, ни на Посланника Богини, присутствия которого восьмилапые, пожалуй, даже не заметили, выскочил на палубу. Опасаясь возможных последствий, Найл побежал за ним.

Пауки из города, где правил Посланник Богини, с большим удивлением наблюдали за поведением лекаря. Тот вдруг полез на палубные ограждения — и сиганул вниз, в воду.

—Спасайте его!

—Нужно что-то делать!

—Он же погибнет!

Со всех сторон полетели ментальные импульсы.

А паук, упавший в пучину, тут же протрезвел — и от него вверх полетели импульсы страха. Он тонул. Требовалось что-то немедленно предпринять, чтобы его спасти.

Найл огляделся по сторонам, схватил спасательный круг, висевший на палубе яхты, надел на себя и прыгнул вниз прямо в одежде.

На палубы всех кораблей флотилии уже выбегали моряки, услышавшие всплеск, а потом получившие голосовые команды пауков, остающихся на судах. На палубу яхты выскочил диспетчер, которому не дали заняться любимым делом. Но теперь стало не до аппаратуры.

Найл тем временем подплыл к барахтающемуся в воде пауку (слава Великой Богине Дельты, тот не ушел сразу на дно, а изо всех сил шевелил лапами, стараясь оставаться на плаву), вылез из круга и, держась за него одной рукой, крикнул пауку (сейчас было не до ментальных сигналов), чтобы хватался лапой за круг с другой стороны. Восьмилапый впился так крепко, что Посланник Богини уже подумал, что сейчас утонет вместе с пауком.

В это мгновение рядом с ним в воду упала веревка с предусмотрительно сделанной на конце петлей. Посланник Богини понял задумку моряка: петлей следовало обвязать тело паука, чем Найл и занялся.

Это оказалось трудной задачей. Вместо того, чтобы помогать ему, паук все время дергался. Он дико боялся (Найл чувствовал волны все нарастающего страха, исходящие от него), сучил лапами, которые было никак не протолкнуть в петлю, и тряс головой.

— Мне нужна помощь! — крикнул Найл, отфыркиваясь.

К нему тут же прыгнул Вайг, к этому времени полностью отошедший от качки, и чернокожий моряк с флагманского корабля.

Втроем они наконец смогли затолкать тело паука в петлю, затянули ее и, махнув руками, показали стоявшим наверху морякам, что восьмилапого можно вытаскивать.

Пока лекарь болтался в воздухе, он опять сучил всеми лапами, пытаясь ухватиться за борт судна и тем самым затрудняя подъем. Остальные пауки уловили его страх, мгновенно передавшийся им, так как все восьмилапые на судах флотилии находились в одном ментальном паучьем поле.

Как умалишенные, они носились по палубам, взлетая на мачты. Мачта четвертого корабля рухнула под тяжестью паучьих тел. Но, слава Богине, пауки грохнулись на палубу, успели уцепиться за какие-то выступы и не скатились вниз в пучину. Из людей никого не придавило.

Найлу, Вайгу и чернокожему моряку спустили веревочные лестницы, по которым мужчины быстро взобрались на палубы своих кораблей. Лекарь лежал на палубе флагманского корабля, приходя в себя. Всем паукам было не по себе. Еще не прошел страх, испытанный восьмилапым после падения в воду, у него также кружилась голова. Более того, мозги были затуманены алкоголем — и Найл, подключившись к сознанию Дравига, понял, что |и тот, не брав в рот ни капли спиртного, пьянеет. Как пьянеют и остальные восьмилалые…

Только этого еще не хватало! Посланник Богини с трудом представлял последствия, если вдруг по пяти судах флотилии вдруг будут носиться полчища пьяных пауков… Да они тут разнесут все к чертовой матери и утопят суда вместе с людьми! Да и сами рухнут в воду и спасти их полным составом уже не будет возможности.

— Все в трюмы! — резко приказал Найл.—

Немедленно!

Затем он послал сильнейшие ментальные импульсы на каждый из кораблей флотилии, вдалбливая эту мысль в пока полностью не помутившееся сознание восьмилапых. Она вошла в паучьи головы, как своя собственная, да и воля, как успел заметить Посланник Богини, у пауков уже слабела. Они были готовы принимать приказ сильнейшего и безоговорочно подчиняться ему.

Диспетчеру, остававшемуся на яхте, помогли перебраться на корабль Вайга, где его тут же приняли ловкие руки моряков.

Покорно следуя приказу, восьмилапые направились в трюмы, где путешествовали до сих пор. Найл тут же отдал приказ морякам задраить люки трюмов и ни в коем случае не выпускать восьмилапых.

Процедура была осуществлена довольно быстро, но проблемы на этом не закончились: восьмилапые стали носиться по стенам трюмов, раскачивая суда. Твари издавали странные звуки, которые ни Посланнику Богини, ни другим людям никогда не доводилось раньше слышать от восьмилапых. Правда, и пьяных пауков тоже видеть не доводилось…

«Кстати, а как там Рикки и его маленькие разведчики?» — вдруг мелькнула мысль в голове у Найла. Им стало лучше? Но, слава Богине, хоть разведчики находятся в другом ментальном поле и их опьянение раньше не передалось гигантским восьмилапым.

Не представляя, что делать с гигантскими восьмилапыми (сколько они будут трезветь?), Посланник Богини решил проверить маленького Рикки и еще одного паучка, спавшего в каюте капитана. Но ведь еще был и третий разведчик, внезапно вспомнил Найл. Он-то куда подевался? Может, лежит в каком-то потайном уголке без сознания, если вообще не умер с непривычки… Ведь и такой вариант нельзя было исключать.

На время забыв о гигантских пауках (все равно с ними сейчас ничего не сделать), Найл бросился к своей каюте. Рикки сидел на краю кувшина с водой, стоявшего на столе рядом с койкой Посланника Богини, и жадно лакал из него воду.

— Как ты себя чувствуешь? — послал ментальный импульс Найл.

— Плохо. Никогда мне не было так плохо, Посланник Богини. А сейчас страшно хочется пить. Такая сухость в ротовой щели. И ломает все тело, координация движений нарушена. Рикки еще отпил немного воды, а потом Г вдруг резко спрыгнул на стол и уставился на Найла своими черными глубокими глазками. — Да ведь это ты виноват! — внезапно заявил Рикки. — Это ты пытался меня отравить!

— Ошибаешься, — спокойно заметил Найл.

— Я чуть-чуть смазал тебе ротовую щель во время качки — чтобы тебе было легче ее переносить. Тебе ведь стало полегче?

Рикки был вынужден согласиться.

— Я-то ведь даже не вливал тебе бренди внутрь, так? — Рикки хмуро молчал. — Я оставил бутылку в углу за койкой. Разве я мог подумать, что ты ее всю вылакаешь? Да как столько бренди вообще поместилось в твоем маленьком тельце?!