— Ну так как? — Когда бесстрастный голос зазвучал снова, Джейн вздрогнула и поняла, что, задумавшись, так и не ответила на его вопрос. — Вы не сочтете слишком… утомительным потратить несколько минут, чтобы я мог удовлетворить мой аппетит?

И опять что-то в интонации Фернана заставило Джейн подозрительно взглянуть на него. И хотя точеные черты лица не выражали ничего, кроме простого любопытства, в глазах блеснул какой-то дьявольский огонек. Стало абсолютно ясно, что за смысл вкладывает он в столь, казалось бы, невинный вопрос.

Джейн покраснела. Да он насмехается над ней! Как только она поняла это, ее захлестнула волна гнева. Что за наглость! Он явно воспринимает ее как маленькую восторженную мышку, над которой можно посмеяться, которой можно говорить скрытые непристойности… Он почувствовал ее робость и неуверенность и решил подшутить над ней!

О! Джейн едва не застонала, когда ее поразила следующая мысль: уж не вообразил ли Фернан Тамилье, что она заигрывает с ним? Что она покорена его неотразимой внешностью и шармом? Этого только не хватало!

Ее глаза сузились, и слова неожиданно для нее самой прозвучали холодно и резко — впрочем, как она и хотела:

— Конечно, вам надо поесть, месье Тамилье. — Джейн с удовлетворением отметила, как он быстро взглянул на нее, удивленный ее тоном. — Я просто подумала, что, может быть. Нора ждет меня к завтраку, вот и все. Но поскольку у меня впереди еще много месяцев для общения с Норой и Пьером, сегодня время не имеет значения.

«Точно так же, как и ты!» Джейн не сказала этого вслух, но непроизнесенные слова как бы повисли в воздухе. Она чувствовала это, и Фернан тоже чувствовал.

— Как это мило с вашей стороны, — произнес он, и его тон не оставил сомнений в том, что колкость достигла цели. — Все английские девушки так обходительны?

— О, мне кажется, что вы можете ответить на этот вопрос лучше, чем я, — глядя в окно машины, язвительно отозвалась Джейн: гнев все еще клокотал в ней, ища выхода. — Вы, я полагаю, знали многих женщин — английских и прочих, месье Тамилье?

— Надо же! — только и смог произнести он.

— Помнится, Нора говорила, что ваши… деловые связи охватывают всю Европу и даже Штаты, — заметила Джейн с невинным видом, который, однако, не обманул ее собеседника. — Вы, должно быть, имеете контакты с множеством людей, не так ли?

— Мои деловые связи?.. Ах да! — Даже его сильный французский акцент не мог скрыть той сексуальности, которая была так органична для него и так неотразимо действовала на Джейн. — Мои деловые связи… они иногда бывают утомительны.

— Не сомневаюсь! — На этот раз ее голос прозвучал несколько резче, чем следовало. Однако Джейн не хотела давать ему повод думать, что он производит на нее хоть какое-то впечатление, поэтому тон пришлось смягчить: — Но, надеюсь, вам нравятся ваши… занятия? Вы получаете удовольствие?

— Я стараюсь, Джейн, очень стараюсь…

Еще бы! Джейн опять ощутила запах изысканного лосьонам, и внутри у нее что-то сжалось, а это было уже совсем лишнее. Ему, безусловно, не нужно очень стараться. Большинство женщин сами падают в его объятия, словно созревшие персики, едва взгляд этих черных глаз устремлялся на намеченную жертву. Но не я! — подумала Джейн со злостью. Только не я.

— Ну а теперь, когда мы выяснили, что я такой занятой человек, могу я вас спросить? Вы были сильно… заняты у себя в Лондоне?

Но Джейн уже надоело играть в эту глупую и опасную игру.

— Я? О, в больнице всегда как в пчелином улье, — ответила она, делая вид, что не понимает истинного смысла вопроса. — Но зато там интересно, а это самое главное. Не терплю скучной работы!

И Джейн принялась без остановки рассказывать о разных случаях из своей практики, которые были ему нисколько не интересны. Поэтому едва она сделала паузу, Фернан заговорил:

— Это все понятно. Меня интересует, ждет ли кто-нибудь в Лондоне вашего возвращения?

— Вы имеете в виду мужчину? — спросила Джейн напрямик.

— Именно так.

— Нет, — честно ответила она.

— Нет?

Джейн покачала головой, и Фернан снова внимательно посмотрел на нее.

— И вы не собираетесь развить это ваше… загадочное заявление?

— Загадочное? — Она заставила себя засмеяться. — Не вижу в нем ничего загадочного.

— Неужели? Когда красивая девушка двадцати четырех лет так решительно заявляет, что…

— Я не решительно заявляю, а просто констатирую то, что есть. И вам прекрасно видно, что я не красива, месье Тамилье…

— Вот с этим я хотел бы поспорить, — перебил он ее. — И пожалуйста, не надо больше «месье Тамилье», хорошо? Вы же знаете, что меня зовут Фернан. Раз вы собираетесь пожить некоторое время в Ле-Пюи, то будет более естественным, если мы станем называть друг друга при встрече по имени. А встречаться мы будем довольно часто, Джейн.

— Часто? — На этот раз испуг в ее голосе был слишком явным, что его, судя по всему, нисколько не удивило.

— Ведь Пьер и Нора — мои друзья, — пояснил он.

— Я знаю, знаю, что они…

— А друзей принято навещать, верно? Даже в суровой Британии, насколько мне известно, этот приятный обычай еще существует.

— Да, но…

— Не понимаю, чего вы так испугались. Я имею в виду мирные семейные обеды вместе с Норой и Пьером. Может быть, совместные прогулки… Я действительно бываю у них достаточно часто, так что вам придется привыкнуть к моему обществу.

— Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать, — пробормотала Джейн.

— Вот и хорошо. Теперь все прояснилось.

Он снова превратился в беззаботного обходительного кавалера, тогда как Джейн пребывала в полной растерянности: этого она никак не могла от себя ожидать.

Мощная машина тем временем въехала в широкие, увитые цветами ворота. Фернан выключил зажигание и повернулся к своей спутнице с иронической улыбкой на чувственных губах.

— А что касается вашей внешности, Джейн, я сказал то, что думаю. Вы красивая девушка, что подтвердит любой знающий в этом толк мужчина. Я преклоняюсь перед красотой, хотя сознаю ее губительную силу: слишком часто красота бывает вероломной. А вероломство я ненавижу…

— Вероломство? — прошептала она еле слышно, парализованная блеском его глаз.

Джейн почему-то показалось, что странная реплика каким-то образом затрагивает ее.

— Ну конечно. — Лицо Фернана помрачнело, и она заметила, какого труда ему стоило улыбнуться. — Красота — это великий соблазн, который природа использует вовсю. Возьмите, например, белладонну с ее нежными лиловато-сиреневыми цветами и ядовитыми ягодами, соблазнительными на вид. Или кисти роскошных белых цветов болиголова. А еще — похожих на цветы морских анемонов, заманивающих и пожирающих рыб. Природа любит дарить нам иллюзии, Джейн.

Она неожиданно подумала, что Фернан рассуждает вовсе не о растениях и животных. Ее напугала безысходность, прозвучавшая в его словах.

— Да, возможно. — Джейн посмотрела в смуглое бесстрастное лицо, и ей вдруг захотелось доказать ему, что он не прав. — Но красота бывает и чудом, которым можно восхищаться, которое можно разделить с кем-то и которое возвышает душу человека! Ведь любуемся же мы прекрасным закатом солнца…

— Да, но через короткое время от него остается лишь воспоминание, а тебя окутывает беспросветный мрак ночи, — возразил Фернан. — Ничто не вечно. Ничто не является тем, чем кажется.

Да ведь он говорит о своей жене, покинувшей его столь трагически! Когда это дошло до нее, Джейн застыла в оцепенении, не зная, что сказать. Иветт была ошеломляюще красива, и они прожили вместе всего несколько лет. Конечно, он все еще любил ее…

— Но разве не могут быть драгоценны воспоминания? — осторожно спросила она. — Закат переходит в ночь, но состояние безмятежности и покоя, принесенное им, может остаться с нами.

— Я такого не замечал, — возразил Фернан ледяным тоном, давая понять, что разговор на эту тему закончен. — Ну так как? Зайдем? — Он показал на симпатичное строение цвета меда в глубине мощенного плитами двора. — У папаши Воклена блюда на любой вкус, так что не волнуйтесь за свой аппетит. Думаю, что лучше нам устроиться на свежем воздухе. Позади ресторана есть чудесный сад.