— Да. Она сказала, что сообщит в полицию и пришлет зятя вставить стекло. — И, покраснев, добавила: — Про телефонный звонок я ей говорить не стала. Не хотела никого в это посвящать.

Уилл, пристально глядя на нее, откинулся на стуле, и Франческа сочла необходимым защищаться.

— Я не лгу, — сказала она. — Если ты мне не веришь, позвони миссис Бернстайн. Она подтвердит, что окно было разбито, и страшно перепугается, если ты сообщишь, кто ты.

— Я не говорил, что не верю тебе, — ответил, пожав плечами, Уилл. — Наоборот, мне хотелось бы знать, что я смогу для тебя сделать. Должен ведь быть какой-то способ справиться с этим ублюдком. Разве бить окна и влезать в чужие квартиры — не преступление? До недавнего времени это называлось именно так.

Франческа вздохнула, но прежде, чем она успела ответить, в комнату вошел старик дворецкий с подносом в руках.

— Доброе утро, мадам, — сказал он гораздо приветливее, чем накануне. — Надеюсь, вы хорошо спали?

— Спасибо, Уоткинс. Прекрасно, — улыбнулась ему Франческа. Приятно было сознавать, что их развод не восстановил против нее прислугу, и, когда Уоткинс ставил рядом с ее тарелкой тосты, свежее масло и новый кофейник, она взглянула на него с робкой благодарностью.

Дворецкий вышел, а Франческа, хотя и не была особенно голодна, отломила кусочек тоста. Как она ни храбрилась, но при одной мысли о необходимости вернуться в Лондон и провести сегодняшнюю ночь в своей квартире у нее пересохло во рту.

— Ну, разве это не преступление? — повторил Уилл, и она поняла, что он все еще ждет ответа на свой вопрос. — Разбить окно, вломиться в дом… Ты должна им рассказать, что произошло, Фран. Это уже что-то конкретное — достаточно, чтобы возбудить дело.

— Кому рассказать? Полиции? — Стараясь выиграть время, Франческа намазала тост маслом и потянулась за джемом. — Ты не понимаешь, Уилл. Я ведь не могу доказать, что кто-то пытался проникнуть в квартиру. Ежедневно совершаются десятки, если не сотни, грабежей. А у меня вроде ничего не пропало. Поэтому…

— Но тут особые обстоятельства…

— Я не единственная женщина, которую преследуют маньяки, Уилл, — покачала головой Франческа. — Возможно, я все преувеличиваю. Мне просто нужно взять себя в руки.

— Я бы его убил! — вырвалось у Уилла.

— И я тоже. — Франческа поднесла тост ко рту, но у нее так пересохло в горле, что она не смогла проглотить и кусочка и вынуждена была отхлебнуть кофе.

— Что же ты собираешься делать? Я имею в виду, когда вернешься. Может быть, стоит сменить квартиру?

— И опять привыкать к новым людям? Нет, Уилл, это не выход. И вообще, нельзя в панике убегать при каждом его движении.

— Ладно, — процедил сквозь зубы Уилл. — Допустим, я тебя понимаю, но и ты должна меня понять. Черт побери, вчера ты была почти невменяема. И эта неожиданная исповедь… Прости, но я не был готов ни к чему такому.

— Я и не ждала. — Франческе очень бы хотелось убедить Уилла в искренности своих слов. — Просто… не могу же я взять и сдаться! Но и доказать, что он совершил преступление, тоже не могу.

— Как?! Он ведь пытался проникнуть к тебе в квартиру и постоянно тебя запугивает, — насмешливо заметил Уилл, и Франческа взглянула на него с тревогой.

— Я не уверена, что это именно он, — сказала она, отпив еще кофе. И в ответ на недоверчивую ухмылку Уилла добавила: — Прежде он окон не разбивал.

— Это-то меня и беспокоит, — быстро проговорил Уилл. — Как знать, что этот подонок выкинет в следующий раз.

— Ладно, это ведь не твоя проблема, — решительно сказала Франческа. — Достаточно, что ты приютил меня сегодня ночью, — и на этом спасибо. Остальное я должна взять на себя. Кстати, ты не возражаешь, если я позвоню своему боссу в «Тенико» и предупрежу, что не смогу прийти на работу?

— Скажи, что ты никак не сможешь прийти. Не думаешь же ты, что я позволю тебе вернуться в Лондон. Помилуй, сегодня ведь пятница. Отложи свой трудовой героизм до понедельника. Побудь этот уик-энд в Аббатстве. Можешь быть абсолютно спокойна: здесь тебя никто не тронет.

Франческа поперхнулась.

— Ты предлагаешь мне провести уик-энд в Аббатстве?! — воскликнула она.

— А почему нет? Тебе совсем не вредно отдохнуть. И, кроме того, у тебя будет время подумать.

— Возможно… — Франческа облизнула пересохшие губы. — Но что… что скажет леди Розмари? Сейчас она, наверно, в Малберри-Корт — как всегда, в середине лета. Не думаю, что она одобрит твое поведение.

Уилл насупился, и по выражению его лица Франческа поняла, что об этом он не подумал. Старая леди заставляет считаться с собой, и Франческа с самого начала знала, что Розмари не считает ее парой своему любимому внуку.

— Это мой дом, — после минутного раздумья произнес Уилл, но, как показалось Франческе, уже не столь решительно.

«Впрочем, мне-то что за дело, — подумала она. — Вряд ли я встречусь со старухой, да и Уиллу вовсе не обязательно сообщать о моем приезде».

Хотя кто-нибудь наверняка донесет леди Розмари. Даже если Франческа сегодня уедет, ее визит так или иначе не останется тайной. Уоткинс и миссис Харви — записные сплетники.

— Тем не менее… — вновь начала Франческа, давая Уиллу возможность передумать, но — по неизвестным ей причинам — он этой возможностью не воспользовался.

— Пожалуйста, останься, — вежливо сказал он, хотя, как ей показалось, лицо его посуровело. — Но сейчас… я жду гостей к ланчу… Если позволишь, пойду отдам кое-какие распоряжения.

Поступок безрассудный, и Уилл это понимал. Одно дело — позволить Франческе провести в Аббатстве ночь, и совсем другое — пригласить ее на уик-энд.

В любое иное время это не имело бы никакого значения. Но не сейчас, когда он ждет визита перспективной «невесты»! Бабушка придет в ярость, и не без основания.

В таком случае почему же он предложил Франческе остаться до воскресенья? Нельзя сказать, что это многое изменит. Рано или поздно она будет вынуждена вернуться в Лондон к тому, что ее там ожидает. Она такая усталая и растерянная… У него просто не хватает духу ее выпроводить.

Вдобавок ему требуется время, чтобы переварить ее рассказ и, возможно, подумать, чем он может ей помочь. Конечно, это не его проблемы, однако Франческа раньше была его женой, и он все еще чувствует за нее некоторую ответственность. Вероятно, это смешно — бабушка наверняка так и подумает, — но иногда просто необходимо вести себя несерьезно.

Во всяком случае следовало подумать о том, что ждет его в ближайшие часы, и Уилл отправился на поиски миссис Харви: он хотел уточнить, известно ли ей, что за ланчем их будет только четверо. Необходимые распоряжения уже отданы, но поведение Уоткинса по отношению к Франческе его насторожило. Уилл легко мог вообразить, какая возникнет неловкость, когда гости увидят, что стол накрыт на пять персон.

Если миссис Харви и удивилась, узнав, что его бывшая жена остается в Аббатстве, она этого не показала и предоставила ему самому сообщить Франческе, что ей подадут ланч в маленькой столовой при кухне, а не в большой с ним и его гостями. Он колебался, не предложить ли Франческе принести ланч к ней в комнату, но такого рода уловки были Уиллу не по душе, и он убедил себя, что ему нечего скрывать.

По пути в Малберри-Корт Уилл решил, что должен рассказать бабушке о незваной гостье. Нельзя допустить, чтобы она услыхала эту новость от кого-нибудь из слуг — от своей горничной, например, которая частенько наведывается в Аббатство. Поэтому он приехал на четверть часа раньше, чем собирался, в надежде застать бабушку одну и объяснить ей, почему позволил своей бывшей жене остаться. Сомнений в том, что разговор будет нелегким, у него не было.

Дверь в обшитый панелями вестибюль была широко распахнута навстречу лучам утреннего солнца. Едва переступив порог, Уилл на площадке лестницы увидел Эмму.

— Привет, — не скрывая радости, сказала она и, держась одной рукой за перила, легко сбежала вниз. — Что-то вы рано. — Она явно намекала, что усматривает в этом его желание поскорее ее увидеть. — Мама с папой уже почти готовы. Вернее, папа готов, а мама еще раздумывает, что бы ей надеть.