Шеннон О'Рурк заехала на стоянку рядом со зданием почты. Надо было отослать целую кучу рождественских открыток. Обычно она отправляла их с работы, но сейчас Шеннон была в отпуске, так что в офис ей сегодня не попасть.

Уже закрывая дверцу машины, она заметила своего нового соседа, выходящего из джипа.

Вообще-то Шеннон видела Алекса Маккинзи только раз, но благодаря довольно болтливому председателю жилищного комитета кое-что о нем знала. Тридцатичетырехлетний овдовевший профессор колледжа со степенью доктора технических наук.

А еще Алекс был одним из самых красивых мужчин, каких она когда-либо встречала.

— Джереми, оставь пока мистера Попрыгунчика в джипе, — сказал Алекс, отстегивая ремни детского автомобильного кресла, где сидел мальчуган лет четырех.

Малыш выбрался из машины с помощью отца, прижимая к груди довольно потрепанного игрушечного кролика. Мальчик был маленькой копией Алекса Маккинзи, и на душе у Шеннон стало тепло при виде этого карапуза, голубые глаза которого смотрели уже по-взрослому — серьезно и испытующе.

— Все в порядке, сынок, мистер Попрыгунчик согласен подождать, — настаивал доктор Маккинзи.

Джереми отрицательно покачал головой и прижал кролика к себе еще крепче. Его отец вздохнул и провел рукой по темным волосам мальчика.

— Ну, хорошо. Постой здесь, пока я все достану.

Несколько мгновений спустя, нагруженный кучей свертков, он подходил к входной двери почтового отделения, осторожно подталкивая в спину сына. Шеннон бросилась за ними.

— Доктор Маккинзи… позвольте вам помочь! — предложила она.

Алекс повернулся — к нему спешила очень красивая женщина с огненно-рыжими волосами. В ней было что-то знакомое, хотя он не мог понять, что именно.

— Прошу прощения, — смутился он, — мы разве знакомы?

— Я Шеннон О'Рурк, ваша соседка.

— Ах да! — Алекс вспомнил тот день в прошлом месяце, когда он переезжал в кооперативный дом. Какая-то женщина поставила свою машину рядом с его джипом. Она была так укутана, что из-за поднятого воротника пальто виднелись лишь ее волосы. Он еще отметил их потрясающий цвет — рыжий. Такие волосы невозможно спутать с другими.

Сегодня было теплее, и она надела модные джинсы, подчеркивающие длинные ноги, и кашемировый свитер, демонстрирующий тонкую талию и женственные изгибы фигуры. Женщина излучала уверенность и очаровательно улыбалась.

Один из свертков выскользнул из рук Алекса, но Шеннон поймала его.

— Давайте я понесу что-нибудь, — сказала она и взяла у него несколько свертков, не дожидаясь ответа. Затем прошла вперед и оглянулась. — Так идем?

Одна его бровь поползла вверх. Эту особу не назовешь застенчивой и робкой. Алекс теперь смог взять Джереми за руку.

Говорят, что в праздники особенно тяжело тем, кто потерял своего мужа или жену. Но для Алекса самым трудным было другое — справить это Рождество со своим четырехлетним сыном. Это было их первое Рождество без жены и матери. Смерть Ким в январе этого года стала тяжелым ударом для них обоих. Никто и ничто не могло заменить образовавшуюся пустоту.

Всякий раз при мысли о жене Алекс испытывал боль. Не случайно друзья считали его самым лучшим семьянином, хотя он много времени проводил за границей. Просто у него была самая нежная и ласковая жена, которую только можно было желать. И которая, уж во всяком случае, никогда не разрушила бы их семью, как сделали когда-то его родители. Такую любовь, какая была у них с Ким, не встретишь дважды…

Шеннон подтолкнула дверь локтем и держала ее, пока отец и сын не вошли в здание.

— Это я должен, — заметил Алекс, — открывать дверь для леди. — Но, полагаю, вы из тех современных женщин, которые не поддерживают столь старомодную вежливость.

Шеннон открыла было рот, чтобы остроумно ответить, но заколебалась. Она всегда ценила свою независимость, и если какому-нибудь мужчине это не по вкусу, что ж, очень жаль.

Однако теперь ей хотелось получить от жизни нечто большее: влюбиться и выйти замуж! Четверо из ее пяти братьев счастливо женились, и желание Шеннон найти настоящую любовь стало еще сильнее. Вот только в последнее время у нее не было никакой личной жизни. Казалось, она застряла в полосе неопределенности, тогда как у других на личном фронте все было на мази. Ну почему ей так не везет?

— Мне все равно, — сказала она, наконец.

— Хорошо. — Алекс уперся плечом в дверь, не давая ей закрыться. — Вот, я держу ее. Проходите вперед, мисс О'Рурк.

Он был достаточно близко, и Шеннон уловила легкий аромат лосьона после бритья. Колени у нее неожиданно задрожали. Так. Стоп. Надо взять себя в руки. Он вдовец и к тому же с ребенком. А, по словам ее сестер, Келли, Миранды и Кэтлин, мужчин с детьми очень трудно понять, особенно их отношение к женщинам… Она взглянула на серьезное лицо Джереми.

— Проходи, — вежливо предложил ей мальчик.

— Спасибо, — растаяла Шеннон, затем бросила украдкой взгляд на Алекса и подошла к длинной очереди.

В почтовом отделении небольшого спального района в пригороде Сиэтла была обычная для предпраздничных дней толпа. Скорее всего, им придется ждать, и почему-то эта мысль обрадовала Шеннон. Господи, она, должно быть, сошла с ума!

Он назвал ее мисс О'Рурк и сказал, что это его дело — открывать дверь для леди. Алекс Маккинзи явно так же старомоден, как и мужчины семьи О'Рурк. Шеннон могла распознать этот тип за километр. А, распознав, обычно убегала в противоположном направлении. И тому были свои причины. Один, такой же, разбил ей сердце еще в колледже, когда бросил ее, заявив, что ему нужна хранительница домашнего очага, которая может создать семейный уют, как его мать.

Хранительницей очага Шеннон определенно не являлась. Все, что она виртуозно делала на кухне, — это превращала превосходные продукты в нечто несъедобное или вообще в почерневшее месиво. Кто-то дернул ее за край свитера, заставляя посмотреть вниз. Это был Джереми.

— Я могу помочь, — сказал он, указывая на свертки, которые она все еще держала.

— О… хорошо. А давай я подержу пока твоего мистера Попрыгунчика? Он может посидеть в моей сумке.

Некоторое время Джереми испытующе смотрел на нее. Мистер Попрыгунчик был очень важным кроликом, и его нельзя доверять кому попало. Шеннон наклонилась и посмотрела в глаза мальчику. Что-то в этих не по-детски серьезных глазах напоминало ей о собственных чувствах, когда она еще ребенком потеряла отца.

— Я обещаю очень хорошо о нем позаботиться, — добавила Шеннон, улыбаясь.

Наконец Джереми согласно кивнул и обменял мистера Попрыгунчика на два свертка. Кролика усадили в сумку Шеннон так, что он находился в поле зрения своего заботливого хозяина. Только после того, как обмен был завершен, она заметила ошеломленное выражение на лице Алекса.

— Что-то не так?

— Не знаю, как вам это удалось, — покачал он головой. — Я не могу разлучить их с тех пор, как умерла жена. Разве что в ванную он ходит без кролика: говорит, что мистер Попрыгунчик боится воды. У вас, должно быть, талант общаться с детьми.

— Ммм… я люблю детей, — выговорила она неуверенно.

Шеннон не лгала. Когда-нибудь ей тоже хотелось бы заиметь своего. А пока самыми любимыми созданиями в этом мире были для нее три племянницы и один племянник.

Алекс пристально смотрел на сына, который в это время подошел к рождественской елке, стоявшей в углу зала. В глазах мужчины было столько тоски, что у Шеннон сжалось сердце. Он потерял жену и пытался вырастить ребенка один. А в Рождество такую потерю ощущаешь еще сильнее. Шеннон прекрасно помнила, что это такое.

— Это время года, наверное, самое тяжелое, — сказала она мягко.

— Его мать делала все таким особенным на Рождество, — пробормотал Алекс, его взгляд был все еще сосредоточен на сыне. — Она любила печь и заниматься всякими поделками с сыном. В общем, устраивать все как надо. Очень трудно возместить то, что он потерял…