Госпожа Мин – женщина себе на уме. Она родила мужу сына и дочь, но все еще завивает волосы, хотя ей вот-вот стукнет сорок. Госпожа Мин не в ладах с грамотой и, зная за собой этот недостаток, старается восполнить его неустанными заботами о семье: печется о детях, о муже.

Детям госпожа Мин во всем потворствует, не смеет их поучать, наказывать. Даже сердиться на них в присутствии мужа не решается, ибо понимает: она доводится им матерью лишь потому, что он – их отец. Надо постоянно быть начеку: муж для нее – это все. И она не может ни бить, ни ругать его детей. Не то, чего доброго, он в гневе прибегнет к крайнему средству – женится на другой, она же не сможет обзавестись другим мужем.

Госпожа Мин – особа весьма подозрительная. Ее приводит в трепет любая бумажка с иероглифами – в них скрыта какая-то тайна. Вот почему она ненавидит всех этих барынь и барышень. Собственно говоря, ее муж, ее дети ничем не хуже этих образованных господ. Да и сам господин Мин не станет отрицать, что он умен, наделен способностями и занимает высокое положение в обществе.

Госпожа Мин никому не позволит говорить о своих детях дурно, упрекать их за шалости. Плохие дети – значит, плохая мать. А этого госпожа Мин не потерпит. Она во всем повинуется мужу и детям тоже. Остальных же ни во что не ставит. Считает себя самой умной и постоянно кичится перед соседями и слугами.

Если ее дети подерутся с чужими, она сломя голову бросается в бой. Пусть знают, с кем имеют дело! Как луна отражает свет солнца, так и она призвана олицетворять силу и величие своего супруга.

Слуг она ненавидела – они относились к ней с презрением. Вслух, разумеется, этого не высказывали, но в их Взглядах можно было прочесть: «Сними свой наряд, и будешь такой же, как мы, а может, и хуже». Их презрение было особенно заметно, когда госпожа Мин против них что-нибудь замышляла. В бешенстве она готова была проглотить их живьем и часто отказывала прислуге от дома, чтобы хоть как-то выместить свою злость.

Обращаясь с женой как диктатор, господин Мин в то же время прощал ей ссоры с соседями, увольнение прислуги и даже то, что она потакает детям. Здесь он предоставлял ей некоторую свободу, поскольку она стояла на страже интересов семьи. В нем сочетались подобострастие и высокомерие. В душе презирая жену, он не мог позволить другим относиться к ней непочтительно. Какой бы она ни была, она – его жена. Жениться вторично он не мог, так как служил у богатых иностранцев, верующих фанатиков, и развод, как и повторный брак, лишил бы его выгодного места. А раз уж ему суждено терпеть такую жену, он не допустит пренебрежительного к ней отношения. Сам он мог и прибить ее, другим же не позволил бы даже косого взгляда. Никаких чувств он к жене не питал, зато детей любил безмерно. Раз он сам выше других во всех отношениях, то его чада и подавно.

Господин Мин ходил с высоко поднятой головой. Виноватым перед женой себя не чувствовал, обожал детей, имел приличную службу и не страдал решительно никакими пороками. Он считал себя просто святым. Ни от кого не зависел и мог ни с кем не церемониться. День он проводил на службе, вечер посвящал детям. Книг никогда не читал, полагая, что в них мало проку – он и так все познал.

Соседей господин Мин не только не удостаивал приветствием, но даже отворачивался при встрече.

Дела государства и общества его нисколько не интересовали. Единственное, о чем он мечтал,– это скопить побольше денег и зажить независимо, в полном благополучии.

И все же господин Мин не всем был доволен. А ему так хотелось быть довольным всем. Но в жизни каждого человека есть нечто, существующее помимо его воли. И от этого никак не избавиться. В его душе было пятнышко, все равно что крапинка на кристалле. И он хорошо видел его, это (одно-единственное) пятнышко. В остальном – господин Мин твердо верил и гордился этим – он был совершенно чист. Но это пятнышко… Господин Мин не мог от него избавиться, оно все росло и росло.

Он знал, что жена о нем догадывается, что в этом – причина ее чрезмерной подозрительности. Чего только она ни делала, чтобы этого пятнышка не стало, но оно росло. Об этом можно было судить по улыбке мужа, по выражению его глаз. Только дотронуться до пятнышка она не смела, боялась обжечься – ведь это пятно на солнце. А вдруг его тепло перейдет к другой? Надо что-то предпринять.

Как-то детишки Минов украли у соседей виноград. До этого они постоянно рвали там цветы – забор был слишком низким. Жившие за забором супруги Ян не жаловались на детей, хотя очень любили цветы.

Господин и госпожа Мин, разумеется, не одобряли такого поведения детей, но признаваться в этом не хотелось – ведь дети не чьи-нибудь, а их собственные. Да и потом цветы – не бог весть что. Сорвешь, ничего особенного не случится. Более того, Мины решили, что если из-за такого пустяка Яны потребуют объяснений, значит, они просто не понимают хорошего отношения. Соседи Ян, однако, не беспокоили супругов Мин, и госпожа Мин решила, что они их просто боятся. Что же до господина Мина, то он давно уверовал в это. И вовсе не потому, что соседи как-то проявляли свой страх. Просто он не сомневался в том, что все должны трепетать перед ним, поскольку он неизменно ходит с высоко поднятой головой. К тому же соседи Ян учительствовали, а господин Мин презирал такого рода людей: нищие – и перспектив никаких. Особенно ненавидел он господина Яна. И все потому, что уж очень хороша собой госпожа Ян. Да, господин Мин не терпел учителей, но женщина, да еще хорошенькая – совсем другое дело. Подумать только, какой-то голодранец и такая прелестная жена! Куда до нее его собственной супруге! Прямо зло берет! И как только такая красавица согласилась выйти за учителя? Куда она смотрела?! Негодование его с каждым днем росло. Он не мог справиться с собой. Это не прошло мимо госпожи Мин – глаза мужа слишком часто скользили по низенькому забору. Поэтому госпожа Мин и одобряла поступки детей. Поделом этой госпоже Ян! Она заранее все продумала: пусть только осмелиться эта женщина рот раскрыть, она ей покажет!

Господин Ян был образцом нового человека в Китае. Он отличался чрезмерной вежливостью и всюду старался продемонстрировать свою образованность и хорошие манеры. Он знал, что соседские дети хозяйничают в его саду, однако говорить об этом не хотел: ведь господа Мин, если они люди воспитанные, рано или поздно придут с извинениями. Силой не вынудишь человека раскаяться – только поставишь его в неловкое положение. Однако господа Мин не шли, а господин Ян не позволял себе сердиться: пусть они будут неделикатными, ему же следует помнить о собственном достоинстве. Но когда дети оборвали виноград, господину Яну стало не по себе. Жаль было не столько винограда, сколько потраченного времени. После трех лет неустанных забот виноград впервые принес плоды. Немного, всего несколько кистей,– и те оборвали дети. Госпожа Ян решила поговорить с госпожой Мин. В душе господин Ян не был против и все же старался отговорить жену. Его воспитанность взяла верх над гневом. Жена, однако, была иного мнения. Она полагала, что пойти надо, не ссориться, не драться, а просто вежливо поговорить с госпожой Мин. Господин Ян, опасаясь, как бы жена не сочла его малодушным, уступил ее желанию. И соседки встретились.

– Госпожа Мин? Моя фамилия Ян,– вежливо представилась учительница.

Госпожа Мин хорошо знала, что привело сюда госпожу Ян, и в душе люто ее ненавидела.

– Эка новость!

Госпожу Ян, как женщину воспитанную, слова эти вогнали в краску, и она пришла в замешательство. Но надо было что-то ответить, и она сказала:

– Ничего особенного не случилось… Дети… Впрочем, это пустяки… дети оборвали виноград.

– В самом деле? – певучим голоском проворковала госпожа Мин.– Дети любят виноград. Есть его я им не позволю, но если нравится, пусть играют.

– Нашим виноградом? – Госпожа Ян переменилась в лице.– Он так нелегко нам достался! Целых три года! И только сейчас уродил!