— Зураб! — позвал меня Шаталов. — К штурвалу.

Я бросился в рубку, перехватил рулевое колесо.

— Что случилось? — крикнул я Шаталову.

— Не знаю! — Он бросился вниз. Меньше чем через минуту он выскочил на палубу с аквалангом в руках. — Подходи к катеру!

Лукин заметил нас. «Стремительный» ударил катер бортом, Шаталов перепрыгнул через леер. Повернулся ко мне.

— Не глуши мотор!

— Кирилл Анатольевич? — обалдело пробормотал Лукин, шагнул навстречу.

Шаталов оттолкнул его:

— С дороги, идиот!

Шаталов быстро надел акваланг, нацепил маску, продышал клапаны и бросился в воду.

Уже потом он мне рассказал, что нашел Воронцова на самом дне, рядом с пушкой. Той самой, которую он показывал мне накануне. Парень был без сознания, но дышал: над ним поднимались пузырьки воздуха. Шаталов начал медленно подниматься.

Только через пятнадцать минут Шаталов и Воронцов показались над водой. Кирилл Анатольевич подтолкнул Игоря наверх. Мы с Лукиным втащили Воронцова на палубу катера. Помогли выбраться Шаталову.

— Одеяло! — рявкнул он, как только сорвал маску. — Заверните его в одеяло.

Пока Шаталов стаскивал акваланг, Лукин сбегал за одеялом.

— Плотнее! — командовал Кирилл Анатольевич, стаскивая ласты. — Несите его на «Стремительный».

— А катер? — спросил Лукин и получил тяжелую затрещину от капитана первого ранга:

— Идиот! Он сейчас помрет!

Мы перетащили Воронцова на борт баркаса. Шаталов разворачивал «Стремительного» к выходу из бухты. Включил рацию:

— Внимание! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов…

— Слушаю, Кирилл Анатольевич. Самарин на связи.

— Имею на борту пострадавшего. Направляюсь в Приморск. Нужна барокамера.

— Понял, Кирилл Анатольевич. Я предупрежу больницу. До связи.

— Отбой.

Вот это была гонка! «Стремительный» оправдал свое вычурное название. Машины баркаса выдали полную свою мощность.

В Приморске мы были через полтора часа.

На входе в гавань нас встретил пограничный катер и повел к причалу, где уже ждала «скорая». Там были милицейский «газик» и пара машин пограничного отряда.

Мы с Лукиным передали Воронцова санитарам. Игорь был жив. Его положили в машину. «Скорая» взвыла сиреной и резко взяла с места. Лукин спрыгнул назад, на палубу. Опустился на доски и… зарыдал.

На борт поднялись офицеры пограничной службы и милиционеры. Были там еще и мужчины в штатском, которые демонстративно держались в стороне.

Я посмотрел на Шаталова. Он сидел на пороге рубки. Похоже, гонка его вымотала. Кирилл Анатольевич поднял голову, вяло улыбнулся майору-пограничнику:

— Привет, Витя.

Вперед выступил капитан милиции:

— Кирилл Анатольевич, майор сказал, что у вас на борту еще двое…

— Они внизу. В каютах. Зураб покажет.

Мы спустились вниз. Я отпер каюты.

Савельев сидел на койке и не сразу заметил, что дверь каюты открылась. Немчук, напротив, сразу бросился к двери, но остановился, когда увидел милицейскую форму.

— Все кончено, — сдавленно пробормотал он.