От всего увиденного у Ивана голова пошла кругом. Вот она трудная морская наука! В ней мало уметь вязать узлы и подниматься по винтам, нужно запомнить описание чужих берегов, знать повадки своего судна, уметь не заблудиться в безбрежном океане и многое другое! Возможно ли осилить такое?

Но Ян ван Деккер сиял от удовольствия. Видимо, вспоминал молодые годы, когда наставлял своих сыновей, и сейчас терпеливо и очень понятно принялся объяснять Ивану основы судовождения. На карте мира показал экватор, параллели и меридианы, пояснил их значение, рассказал о компасе, секстанте и других инструментах, которые помогают найти дорогу вдали от берегов.

Так в чтении карт, изучении описаний берегов, решении простейших задач по кораблевождению тянулись темнее зимние месяцы. С низкого серого неба лился холодный дождь и падал мокрый снег, сырой ветер гудел в голых мачтах судов, гонял по черной воде гавани льдины с кучами мусора и печной золы. Родную, морозную и снежную, зиму можно было увидеть только во сне.

Но Ивану не оставалось времени для грустных воспоминаний. Дни были заняты работами на судне, капитан не давал сидеть без дела, а ночи охраной. Так что для учебы оставались вечерние часы. Часто приходилось сопровождать капитана во время его проверок других зимовавших судов компании и посещения торговых контор. Во время таких прогулок можно было узнать много интересного, и Иван всегда очень охотно исполнял эту работу.

Старый портовый город Любек с узкими извилистыми улочками напоминал Ревель, но в нем стояло значительно больше богатых купеческих домов, чьи стены были выложены блестящими красными и черными плитками. На целый квартал протянулись лавки, склады, банковские конторы и мастерские ремесленников, а под пышно украшенным порталом ратуши сиял позолоченный герб города — корабль.

— Тебе повезло, что побывал именно в Любеке, — говорил Ивану маленький капитан. — Его часто называют «городом умных людей». Любекское городское право стало образцом для многих немецких торговых городов на Балтике. Взгляни на его герб — на корме корабля за рулем стоит старец и поучает юношу. Совсем как я тебя обучаю! Запомни, что в судьбе у человека и корабля много общего. Оба они приходят в наш мир с радостью, и это большой праздник для их создателей. А потом оба работают, странствуют, испытывают лишения, добиваются успеха или терпят неудачи. В жизни, как и на море, надо, прежде всего, надеяться на самого себя, сохранять плавучесть до конца. Конечно, другие могут помочь, но ты должен отвечать за себя сам. Только тогда сможешь сделать доброе дело и поддержать тех, кто слаб и болен.

— Говорят, что в Любеке много ростовщиков и город разбогател на чужих закладах?

— Это неправда! Деньги любят все, но здешние жители преуспели на рыбном промысле. В старину их еще называли «селедочными рыцарями». Раньше на Балтике косяки сельди шли так густо, что ее можно было черпать корзинами прямо с берега! В реках водилось много лососей и осетров, а камбала просто устилала дно. Сюда заплывали даже киты из океана и пугали прибрежных рыбаков. Но лет двести назад это изобилие кончилось, и рыба ушла от берегов. Соленая немецкая сельдь стала исчезать с рынков Европы. Но тут за дело взялись мы, голландцы, стали строить крупные суда, способные далеко уходить от берегов. Наши рыбаки научились солить рыбу прямо на борту судна, так что одни ее ловили, а другие отвозили в порт полные бочки. Теперь селедку и треску добывают в Атлантике три тысячи наших флейтов и буеров, а на голландских верфях строят военное: корабли и торговые суда для многих стран мира… Учись, Иоганн, если освоишь морское дело, без работы не останешься и сможешь повидать мир! Эх, если бы не эти проклятые англичане!

Недолюбливал англичан и Старик Вилли.

— За последние годы они очень возгордились и совсем обнаглели, — возмущался он. — После того как разгромили Непобедимую армаду испанцев, а потом разграбили их прибрежные города на американском континенте, возомнили себя хозяевами всех морей. Теперь требуют, чтобы каждое встречное судно первым приветствовало английский флаг.

— Но «Сирена» всегда первой приспускает флаг при виде шведских фрегатов, — возразил Иван.

— Шведы хозяева на Балтике, и с этим никто не спорит. Но англичане требуют салютовать из пушек, а это делает встречное судно на некоторое время беззащитным. Пока ты снова зарядишь орудия, англичанин сможет приблизиться и дать залп в упор. Потом уже будет поздно разбираться, кого именно ты встретил в море — настоящего англичанина или пирата, поднявшего британский флаг. Все моряки помнят, как в Атлантике французы захватили испанский караван, шедший из Америки с грузом золотых слитков и дорогих заморских товаров.

— Старик Вилли, расскажи об этом!

— У испанцев было 24 многопушечных галеона, и они понимали, что никто не устоит против них в бою. Но испанский адмирал не знал, что Франция начала войну с Испанией, и поэтому не обратил внимания на появление нескольких небольших французских судов. Но с тех просигналили, что имеют на борту мать французского короля, она же тетка испанского Карла, потребовали в ее честь дать залп из всех пушек. Говорят, на юте одного из французов появилась даже какая-то разряженная бабенка и помахала адмиралу платочком. Ну а когда пушки прогромыхали, французы дали ответный залп и пошли на абордаж! Дорого обошелся испанцам этот салют!

— Так англичане поступают как пираты?

— Не в этом дело. Если идешь в караване, пираты не страшны. Англичане опасны тем, что выслеживают нас и пробираются следом на наши заморские рынки. Вот в Америке для торговцев мехами и отдыха наших рыбаков и китобоев мы основали городок Новый Амстердам. В молодости я бывал там — очень приличное место, в каждом третьем доме питейное заведение, ром льется рекой. Так англичане захватили его, выгнали голландских купцов и назвали по-своему — Нью-Йорк!

— Ты, Старик Вилли, везде побывал!

— Вокруг света два раза ходил, целый год жил на островах Пряностей[19]. После того, как мы вышибли оттуда португальцев, жизнь стала поистине райской — теплое море, пальмы, ласковые девушки. Но англичане пришли следом и, чтобы захватить этот богатейший рынок, стали платить туземцам за гвоздику, мускатный орех и другие пряности больше, чем наши купцы. По приказу губернатора англичан схватили и пытали огнем. Они признались в том, что хотели взбунтовать туземцев, прогнать голландцев и захватить остров. Десять из них казнили, а остальных выслали, но в Лондоне подняли страшный шум и приняли настоящий разбойнический закон.

— Что за закон?

— Навигационный акт. Английский парламент потребовал, чтобы все товары ввозились в страну только на английских судах. Поэтому тысячи голландских моряков остались без работы, все торговые компании понесли огромные убытки, а иные совсем разорились. После этого Голландии ничего не оставалось, как начать войну с англичанами…

Военные истории мало привлекали Ивана. Каждое утро он видел, как в портовой таможне сменяется караул. Под треск барабанов и свист дудок солдаты, здоровенные мужики в дурацких медных колпаках с перьями, вышагивали друг за другом с ружьями на плечах. А потом весь день стояли столбом. Лица у всех словно обалделые, движения одинаковые — настоящие куклы, которых показывают по праздникам в балагане. И каждый вечер с борта «Сирены» можно было наблюдать, как их майора уводят под руки из какого-нибудь кабака на набережной.

А тут еще и эти вербовщики! Ходят по городу полупьяные с оркестром и распущенными знаменами. Сами обвешаны медалями и обшиты позументами. Как портовые девки, не пропускают мимо ни одного мужчину, оставляют в покое только дряхлых стариков и явных калек. Прохожему сразу же подносят стаканчик шнапса и кружку пива, приглашают продолжить знакомство в приличной харчевне, рассказывают о безбедной солдатской жизни на всем готовом, о подвигах и наградах. Но после такого угощения редко кто возвращался домой. Чаще всего человек оказывался в казарме одного из немецких княжеств, обедневшие правители которых целыми полками продают своих солдат богатым соседним державам.