Никто не проронил ни слова.

По таверне прокатилась залихватская песня:

Пей крепкий кофе в жару и в мороз —

И не обвалится Ландонский мост!

— Бом-брам-стеньга! — едва слышно прошептал Эбад. — Это же Молли Фейт!

—  Угу, — подтвердил Соленый Уолтер, выпучив глаза. — Это ее призрак!

Артия молчала.

Зато заговорил Эйри:

— Какая же это Молли? Этого не может быть!

— Верно, — согласилась Артия. — Не может. Я Моллина дочь.

С окутанных дымом балок под потолком метнулось что-то пестрое, похожее на разлохматившуюся швабру, и уселось Артии на плечо. Артия не испугалась. Она знала, кто это. Повернув голову, девушка заглянула в жемчужно-серые глаза любимого Моллиного попугая, Планкветта.

— Восемь монет, — сказал попугай. — Попка хочет доллар.

— Молодчина, — сказала Артия. В глазах у нее защипало. Она моргнула. Вот и всё!

Но тут залаял Свин, и попугай, вспорхнув с Артииного плеча, спикировал на собаку, целясь клювом ей в голову.

Во все стороны полетели перья и шерсть. Кофейные кружки посыпались со стола и разбились вдребезги.

— Петушиный бой! — завопила одурманенная кофе толпа и ринулась к столу делать ставки. — Вот тот желтый петух, смотри-ка…

— А я на зеленого…

— Это всё вы, хулиганье неблагодарное… — владелец таверны явно не был в восторге от происходящего.

— А ну, не трожь нас, — пропел Соленый Уолтер, отплясывая вокруг стола среди разбитых кружек и дерущихся животных.

— Мы теперь Кофейная Команда, — пояснил Артии Соленый Питер.

— «Пиратский кофе», душечка, — подтвердил Дирк. Честно говоря, Артия ничего не понимала, впрочем, ничего не понимали о ней и бывшие Моллины пираты. Так что в этом они были квиты. Артия села, и ей тотчас же принесли кружку горячего кофе.

— После того, как это произошло, — сказал Эбад.

— То есть после того, как наш корабль затонул? — уточнила Артия.

— Можно и так сказать.

— Это был Моллин корабль, — сказал Уолтер и всхлипнул. Его брат поспешно отодвинул от него кружку дымящегося кофе, чтобы тот не стал соленым.

— Да, мы потеряли Молли, — продолжил Эбад, высморкавшись в огромный носовой платок. — Потеряли раз и навсегда!

— А после этого мы все сели в лужу. Не ты, Свин, тебя это не касается. Но мы, ее самая лихая команда, черт бы нас всех побрал, мы с головой уселись в самую грязную и вонючую лужу.

— Зато вы остались в живых, — напомнила Артия.

— Это верно. Чертовски верно.

— Как вы сумели выжить?

Они посмотрели на нее. В шоколадно-коричневом сумраке, в тусклом свете, падающем из грязного окна, они хорошо видели друг друга. Свин с Планкветтом прекратили драку, и разочарованные болельщики понуро разбрелись по своим местам.

— Чем мы только не занимались, — проворчал Дирк. — Даже вспоминать неохота!

Вускери смахнул кофейную пену с роскошных иссиня-черных усов.

— Мы держались вместе. Были как братья, те немногие, кому посчастливилось…

— Почему вы не нанялись на какой-нибудь другой корабль? — спросила Артия.

— Что?!

— Если вы остались в живых, когда «Незваный гость» затонул…

— Никто, — сказал Эбад, — не взял бы нас к себе.

— А Молли просто взяла бы и корабль захватила, — напомнила им Артия.

— Это верно. Молли умела всё! Она о нас заботилась, — зарыдал Эйри. — Лучше любой сестры. Она была нам матерью.

Они подняли за Молли тост. Свин тоже. Только Планкветт, нахохлившись, сидел поодаль и приглаживал растрепанные перья.

Артия спросила:

— Но что произошло с остальными кораблями Моллиного флота?

За столом повисла тишина. Пираты окинули Артию очень странными взглядами. Наконец Эбад выдавил:

— Какого флота, Артия?

— Ее флота, Эбад. У нее к тому времени было кораблей пятнадцать, не меньше, верно? Неужели никто из них не пришел на помощь? — Но Эбад лишь изумленно глядел на нее, будто она внезапно заговорила на другом языке. И Артия всё поняла: «Значит, весь остальной пиратский флот покинул „Незваного гостя“, свой флагман, бросил его на произвол судьбы. Вот почему им так тягостно говорить об этом».

Словно не в силах терпеть тягостного молчания, Эйри вскричал приторно-сладким голосом, подтверждая правоту ее предположения:

— Расскажи лучше о себе, дорогая Артия. Тебя ведь взял к себе твой отец, правда? После того, как мы… затонули.

Артия нахмурилась.

— Клянусь богом, — воскликнул Соленый Питер. — Глядите-ка, она вылитая мать…

— В ней больше от Молли, — подтвердил Эйри, — чем было в самой Молли.

— Отец был добр к тебе? — прогнусавил сквозь слезы Соленый Уолтер.

Артия со стуком поставила кружку на стол.

— Слушайте. Из-за отца я провела шесть лет в тюрьме.

— В тюрьме?!

— В школе для благородных девиц, слащавой, как сахар. Мой отец — чудовище!

— Гм-м. Да. Молли тоже так говорила.

— Я всё позабыла. Вас. Ее… Наша пушка, «Герцогиня», взорвалась — и взрывом у меня отшибло память. Но теперь…

— Да, — пробормотал Эбад и кивнул. — Это многое объясняет. Не бойся, девочка, мы о тебе позаботимся. Клянусь звездами и парусами.

— Мистер Вумс, мне не нужна ничья забота, — отрезала Артия и впилась взглядом в каждого из них, одного за другим. — Это я о вас позабочусь.

И снова ответом ей было молчание. Она почти что слышала, как шевелятся их мозги, вопя: «Это не Молли Фейт!»

— У нас уже есть работа, — пробормотал наконец Эйри.

— Какая?!

— Помогаем продавать кофе.

— «Пиратский кофе», — подтвердил Соленый Питер. — Пьем кофе, сколько влезет, предлагаем его на продажу, получаем за это жилье, стол, да еще и кой-какие деньжата в карманах оседают. Мягко, как шелковый платочек.

Артия откинула голову и расхохоталась.

— Вы?! Продаете кофе?!

Усмехнувшись сквозь слезы, Соленый Уолтер пропел:

Пиратский кофе — это да!

Вот напиток хоть куда!

Заходи повеселиться

Остальное — ерунда!

— Прекрати, — оборвала его Артия. — Я расскажу вам, чем мы с вами займемся. — Все ждали, неловко поеживаясь. — Мы вернемся в море!

— Гм, Артия… то есть как это — в море?

—  Никогда не слыхал о нём, Соленый? Прекрасно! Вы все растеряли боевой дух. Ничего страшного! Команда Молли была самой лучшей на просторах Семи Морей. Мужество к вам вернется, это я вам обещаю. Мы захватим корабль и сделаем из него второй «Незваный гость». Разбогатеем благодаря нашему уму и расчетливости, а не жестокости. Так всегда поступала Молли!

Наступила тишина, такая глубокая, что она испугалась — вдруг они никогда больше не заговорят? Потом послышался слабый голос:

— У нас уже вроде как есть корабль, — пролепетал Эйри.

— Кофейный корабль, — подтвердил Соленый Уолтер и покраснел, превзойдя яркостью собственные рыжие волосы и красные перья попугая. Артия заметила это даже в царящем в таверне полумраке.

— Понимаешь, мы рекламируем товар, — угрюмо пояснил Эбад. — Плаваем по Темису до веселого Гренвича, потом вниз по реке, вдоль южного побережья — бывает, даже до Портового Устья добираемся. Пираты рекламируют «Пиратский кофе» — улавливаешь, о чём я?

Что именно произошло, Феликс Феникс сообразил лишь несколько часов спустя, когда взглянул на свое отражение в серебряном зеркале. Только тогда он понял, что человек-леопард, который свалился на него как снег на голову и похитил камзол, плащ и шляпу, не стал наводить толпу в Заячьем Мосту на ложный след. Нет, это он сам, Феликс, невольно возвел на себя напраслину.

Он появился на станции вскоре после того, как Джентльмен Джек Кукушка остановил и попытался ограбить дилижанс. Одет он был в старый, заштопанный, перемазанный сажей камзол, и на лице у него темнела грязь — скорее всего, выпачкался всё об тот же камзол, — которая с легкостью сошла за черную бандитскую полумаску. Неудивительно, что толпа приняла его за разбойника.