Я вернулась в номер, когда спускались сумерки, и обнаружила оставленное мне Марино сообщение, в котором говорилось, что до половины шестого он будет в управлении, куда и просил меня позвонить.

– Что-нибудь случилось? – спросила я, когда он подошел к телефону.

– Ничего такого, от чего вам бы стало спокойнее спать. Начнем с того, что Джейсон Стори поливает вас на каждом углу, и у него есть слушатели, включая журналистов.

– Ему же нужно дать выход своему отчаянию, – ответила я, чувствуя, как у меня вновь портится настроение.

– Да, он, конечно, плохо себя ведет, но это не самая большая проблема. Мы не можем найти десять карточек с отпечатками Уоддела.

– Нигде?

– Именно. Мы проверили его дела в Полицейском управлении Ричмонда, штата и в ФБР. Везде, где они могли быть. Никаких карточек. Потом я связался с Донахью, узнать насчет личных вещей Уоддела вроде книг, писем, расчески, зубной щетки – чего-нибудь такого, на чем бы могли остаться отпечатки. И что вы Думаете? – Донахью сказал, что матери Уоддела захотелось оставить только его часы и кольцо. Все остальное было уничтожено.

Я тяжело опустилась на край кровати.

– Но самое интересное я оставил напоследок, док. Вы не поверите в то, что я вам сейчас скажу. Пули, извлеченные из Эдди Хита и Сьюзан Стори, были выпущены из одного и того же оружия, из двадцать второго.

– О, Господи, – пробормотала я.

Внизу в клубе играл джазовый оркестр, но народу было мало и музыка казалась не такой громкой, чтобы помешать разговору. Конни пригласила Люси посмотреть какой-то фильм, оставив нас с Уэсли за столиком в тихом уголке танцевального зала. Мы потягивали коньяк. Бентон не выглядел таким физически уставшим, как я, но в его лице появилась некоторая напряженность.

Со свободного столика позади нас он взял свечу и поставил ее к двум уже стоявшим на нашем столике. Свет был неровный, но приемлемый, и, хотя на нас никто не таращился, некоторые в нашу сторону все-таки поглядывали. Место для работы, на мой взгляд, было несколько необычным, но все же менее оживленным, чем в вестибюле и в ресторане, а предложить встретиться у себя или у меня в номере Уэсли помешала его исключительная осторожность.

– Здесь, конечно, множество противоречивых моментов, – сказал он, – но поведение человека не является чем-то монолитным. Уоддел провел в тюрьме десять лет. Нам неизвестно, как он мог измениться. Убийство Эдди Хита я бы охарактеризовал как убийство на сексуальной почве, а убийство Сьюзан Стори кажется на первый взгляд чем-то вроде приведенной в исполнение угрозы.

– Словно действовали два разных преступника, – сказала я, двигая пальцем коньячную рюмочку.

Он наклонился вперед, машинально перелистывая дело Робин Нейсмит.

– Любопытно, – сказал он, не поднимая глаз, – часто слышишь, как говорят о modus operandi, почерке преступника. Он всегда выбирает определенный тип жертв, или какие-то характерные места, или, скажем, действует только ножом и так далее. Но оказывается, не всегда все так. И эмоциональная окраска преступления не всегда очевидна. Я говорил, что в убийстве Сьюзан Стори на первый взгляд отсутствует сексуальная подоплека. Однако чем больше я об этом думаю, тем больше начинаю верить в то, что элемент секса там все-таки был. Мне кажется, этот тип увлекается пикеризмом.

– У Робин Нейсмит было множество ножевых ран, – сказала я.

– Да. Я бы назвал то, что он с ней сделал, примером из учебника. Никаких следов изнасилования – правда, это вовсе не говорит о том, что его не было. Спермы не обнаружено. Многократные вонзания ножа в ее живот, ягодицы и грудь заменяли проникновение полового члена. Пикеризм налицо. Укусы не являются таким явным признаком, но они не имеют отношения к элементам орального полового акта, так что здесь, на мой взгляд, вновь замена пенетрации члена. Зубы, прокусывающие плоть, каннибализм, то, чем занимался Джон Джуберт, убивавший мальчиков-газетчиков в Небраске. У нас еще пули. Выстрелы не увязываются с пикеризмом. Однако если задуматься, то и здесь динамика в некоторой степени становится понятной. Что-то проникает в плоть. Все это звенья одной цепи.

– Но в случае с Дженнифер Дейтон нет никаких признаков пикеризма.

– Верно. Но вспомним, о чем я говорил. Не всегда бывает четкая схема. И в данном случае речь, естественно, о ней не идет, но в убийствах Эдди Хита, Дженнифер Дейтон и Сьюзан Стори есть одна общая деталь. Я бы отнес эти преступления к разряду продуманных.

– Не так уж продуман случай с Дженнифер Дейтон, – заметила я. – Похоже, убийца пытался сделать так, чтобы ее смерть стала похожей на самоубийство, и У него не получилось. А может быть, он вообще не собирался ее убивать и просто не рассчитал сил.

– Возможно, убивать ее до того, как она окажется в машине, в его планы и не входило, – согласился Уэсли. – Однако, судя по всему, план все-таки был. Поливальный шланг, подсоединенный к выхлопной трубе, был отрублен каким-то острым инструментом, найти который так и не удалось. Или убийца принес свое собственное оружие, или он куда-то выбросил то, чем воспользовался, найдя это в доме. Продуманное поведение. Но чтобы мы особо не увлеклись этим, позвольте мне напомнить вам, что у нас нет ни пули, ни какой-нибудь другой улики, которая могла бы связать убийство Дженнифер Дейтон с убийствами Хита и Стори.

– А мне кажется, есть, Бентон. Отпечаток Ронни Уоддела был снят со стула в столовой дома Дженнифер Дейтон.

– Мы не знаем, что это Ронни Уоддел вогнал пули в тех двоих.

– Тело Эдди Хита обнаружили в положении, очень похожем на то, в каком нашли тело Робин Нейсмит. Нападение на мальчика было совершено в тот вечер, когда должны были казнить Ронни Уоддела. Тебе не кажется, что здесь прослеживается какая-то мрачная цепь событий?

– Ну, скажем, мне бы не хотелось думать, что это так, – сказал он.

– Никому из нас не хотелось бы, Бентон. Что тебе подсказывает твое чутье?

Он подал знак официантке, чтобы она принесла еще коньяка; пламя свечи освещало четкие линии его левой скулы и подбородка.

– Мое чутье? Ну что ж. Оно не подсказывает мне ничего хорошего, – сказал он. – Я думаю, что все сводится к Ронни Уодделу, но не знаю, что все это значит. Отпечаток, недавно найденный на месте преступления, принадлежит ему, но мы не можем найти карточки его отпечатков или чего-нибудь еще, что могло бы подтвердить идентификацию. К тому же в морге у него не брали отпечатков, и человек, который якобы забыл это сделать, был позже убит из того же оружия, что и Эдди Хит. Защитник Уоддела Ник Грумэн, оказывается, знал Дженнифер Дейтон, и выясняется, что она посылала Грумэну факс за несколько дней до того, как ее убили. Наконец, да, действительно, смерть Эдди Хита каким-то странным образом напоминает смерть Робин Нейсмит. И, честно говоря, я задумываюсь, не было ли в нападении на Эдди Хита чего-то намеренно символического.

Он подождал, пока перед нами поставили напитки, затем открыл конверт, прилагавшийся к делу Робин Нейсмит. Это неожиданно привело меня к новой догадке.

– Мне пришлось извлекать ее фотографии из архива, – сказала я.

Взглянув на меня, Уэсли надел очки.

– В делах такой давности все документы переснимаются на микрофильм, снимки с которого находятся вот в этом деле, что перед вами. Оригиналы уничтожаются, но оригиналы фотографий мы оставляем. Они идут на хранение в архив.

– И что он из себя представляет? Комнату в вашем здании?

– Нет, Бентон. Склад возле библиотеки – тот же склад, где Бюро судебной медицины хранит улики из старых дел.

– Вэндер все еще не нашел фотографию кровавого отпечатка большого пальца Уоддела, оставленного в квартире Робин Нейсмит?

– Нет, – ответила я, и в этот момент наши взгляды встретились. Мы оба понимали, что Вэндеру так и не удастся найти его.

– Черт, – воскликнул он. – Кто приносил тебе фотографии Робин Нейсмит?

– Мой администратор, – ответила я. – Бен Стивенс. Он наведывался в архив примерно за неделю до казни Уоддела.