Пойти в ужасные пустынные горы с этим человеком? Это будет явный акт безумия, ибо то, что она знала о нем, не могло не тревожить ее.

И, наконец, у нее нет обуви.

Корделия на удивление хорошо выспалась — должно быть, от выпитого вина, подумала она. Проснулась она очень рано, уже в полвосьмого сна не было ни в одном глазу. Пока она спала, ее подсознание, видимо, напряженно работало. Во всяком случае, встав, она твердо знала, что будет делать, хотя никакого сознательного решения не принимала.

Она поднялась, вымылась, натянула на себя джинсы и шерстяную рубашку. В автомобиле лежал свитер Брюса, она и его надела на себя. Потом пришла очередь сандалий, единственной обуви, которую она захватила с собой. Тут была проблема, которая требовала решения. Накануне она заметила, что в деревне находилась лавка из тех, что торгуют всем понемногу, в духе сельских магазинов Англии, быстро исчезающих там под натиском супермаркетов. Еще до завтрака Корделия отправилась туда.

Каса Антонио была одновременно и лавкой, и баром. Вдоль одной стены расположилась массивная стойка, за которой шипела кофеварка, красовались бутылки сидра и бренди, сверкали краны двух пивных бочек. С потолочных крюков свисали огромные окорока; на самой стойке были разложены головки местного сыра — того самого, который вчера за ужином Гиль настойчиво предлагал Корделии.

Вдоль другой стены высились полки, на которых лежали и консервы, и свитера из грубой шерсти, носки и — вот удача! — ботинки. Но вот удача ли? У нее был четвертый размер по английским меркам. Такую обувь ей не всегда удавалось найти у себя на родине. А здесь? Так что ее надежды могли развеяться очень скоро, хотя она сама не знала, расстроит ее это, или, наоборот, принесет облегчение.

Тут оказалось множество крепкой прогулочной обуви, так необходимой для путешествий по здешним горам. К большому удивлению Корделии, ей подошло сразу несколько пар, так что у нее был выбор. Антонио, говоривший немного по-английски, объяснил ей, что у многих испанок маленькая нога и ее размер здесь не редкость. В новых, удобных ботинках Корделия отправилась назад в отель, в холле которого собрались уже готовые к горной прогулке постояльцы, взиравшие на нее с заинтересованностью. Однако Гиля среди них не было.

Корделия решила покуда позвонить Брюсу, чтобы сообщить ему о своих намерениях:

— Я собираюсь предпринять еще один натиск на этого звездного мальчика, объявила она, — пожелай мне удачной прогулки в горах.

— Не вздумай этого делать, — он почти кричал в трубку, — тебе не следует бродить по горам, слышишь, это неразумно!

В глубине души она понимала, что он, видимо, прав, но его попытки командовать ею лишь упрочили ее решимость.

— Перестань, Брюс, это не убьет меня! — досадливо обрезала она.

Но затем, когда она присоединилась к группе любителей горных прогулок, вежливо им улыбнувшись, сомнения овладели ею с новой силой. У нее не было опыта таких походов. Да, она выбиралась на природу порисовать, но ехала туда на своей машине и никогда не удалялась от нее на большое расстояние. Да и ландшафт Херфордшира резко отличался от того, что окружало ее здесь.

Насколько она могла понять, остальные члены группы были не новичками и ни о чем не беспокоились. Казалось, от предстоящей прогулки они ожидают лишь удовольствий. В группе было четверо юношей, судя по речи, голландцев, две вполне добропорядочные испанские дамы лет тридцати, похожие на школьных учительниц, и американская пара средних лет, удручающе спортивная и деловая. Могла ли она, привыкшая к сидячей жизни, соревноваться с этими людьми?

— Прекрасно, прекрасно! — Неожиданно раздавшийся за ее спиной голос заставил ее вздрогнуть. Она обернулась, встретив направленный на нее слегка насмешливый взгляд Гиля. — Решили присоединиться к нам, не правда ли? Ставлю вам высший балл за отвагу!

Он представил каждого из членов группы всем остальным, при этом используя и испанский, и английский — по счастью голландцы сносно изъяснялись на последнем, — а затем сделал знак Луису, и тот моментально появился с подносом, загроможденным чашками пахучего кофе и горячего шоколада, блюдцами со свежим хлебом, маслом и джемом.

— Никто не поднимается в горы на пустой желудок, — объявил он. Сегодня Гиль выглядел еще более суровым, чем прежде. На нем были джинсы и небрежно надетый поношенный свитер. Быстро взглянув на Корделию, он отошел к своему стоявшему рядом лендроверу и достал из него небольшой рюкзак.

— Возьмите, я могу одолжить его вам, — сказал он, протягивая рюкзак Корделии. — В нем вы найдете носки, наденьте их прямо сейчас. Пока вам будет в них жарко, но если вы этого не сделаете, то сильно натрете себе ноги. Я также положил в рюкзак кое-какие запасы, шляпу от солнца и плащ. Здесь случаются неожиданные и чертовски сильные дожди. Правда, прогноз погоды на сегодня хороший.

Улыбнувшись собравшейся вокруг него группе, которая покончила с завтраком, Гиль заявил:

— Сегодняшний поход — не более чем приятная прогулка, могу вас в этом уверить! — послышалось несколько недоверчивых смешков. — Да, да, действительно. Нам предстоит перевалить через один из близлежащих холмов, затем опуститься в долину реки Карее, пройти по этой долине небольшой отрезок пути и наконец подняться к деревне, дойти до которой можно только пешком. Он разложил на столе карту, указал на отмеченную на ней вершину и отмерил расстояние до нее:

— Гора, которую вы видите на карте, называется Наранхо де Булнес. Вскоре вы увидите ее с близкого расстояния. Итак, все готовы?

Все были не только готовы, но и довольны, за исключением Корделии, которая плелась в хвосте шествия, двигавшегося вслед за Гилем по дороге, уводившей их от деревни вверх, к труднодоступным горам. Вскоре Ла Вега уже выглядела, как маленький игрушечный городок, а затем и вовсе исчезла из виду на отрогом холме. Они карабкались все выше туда, где царили пронзительно голубое небо и тишина, нарушаемая лишь пеньем птиц и шорохами насекомых в траве. И со всех сторон вставали перед ее взглядом горные пики, полные загадочной, зачарованной красоты.

Казалось, что они — единственные обитатели мира, что никто до них не бывал в этих диких местах. Но вдруг перед ними появилась целая группа людей: молодой человек с собакой, совсем маленький ребенок, две одетые в черное пожилые женщины и… поросенок!

— Видите, — засмеялся Гиль, когда они миновали встречных. — Говорил же я вам, что это всего лишь прогулка. Местные жители привыкли бродить по этим горам задолго до того, как здесь проложили дороги.

Вдоль ведущего наверх пути то здесь, то там попадались массивные каменные дома, частично скрытые от глаз зарослями. Почти все они выглядели заброшенными, но ведь еще недавно кто-то обитал в них. До чего же убогой, изолированной от остального мира была эта жизнь. Корделия даже поежилась, думая об этом, и тут заметила, что Гиль идет рядом с нею, наблюдая, как подрагивают ее плечи.

— Вам действительно не нравятся горы? — спросил он с недоумением, как будто речь шла о ничем не объяснимой ереси.

— Мне кажется, в них есть что-то пугающее и давящее, — откровенно призналась она. — Один известный писатель, не помню в точности, кто именно, сказал, что горы созданы для того, чтобы смотреть на них снизу вверх, а не наоборот, и я полностью согласна с его словами.

— Тогда зачем вы сегодня пошли вместе с нами? — без обиняков спросил он.

— Я хотела поговорить с вами, а единственной возможностью был этот горный поход.

Он усмехнулся:

— Очень похвально! Я восхищен вашей самоотверженностью, только вынужден сообщить вам, что вы зря теряете свое время.

— Но почему. Гиль? — воскликнула она. — Что мешает вам узнать последнюю волю вашего отца? Поговорить с Брюсом!? Ничего, кроме упрямства. Ведь не можете вы просто не обратить внимания на доставшееся вам наследство — А почему бы и нет? — темные глаза Гиля смотрели на нее с вызовом. — Мой отец весьма успешно не обращал на меня внимания более двадцати пяти лет. — Он замолчал, прикидывая, стоит ли ему и дальше распространяться на эту тему, и все же продолжил: