— Она сама рассказала тебе об этом?! — ужаснувшись, спросил Карло.

— Нет, разумеется, нет. Она рассказала об этом Джекки, своей секретарше.

— А Джекки рассказала тебе?!

— Ха, как бы не так! Я просто подслушал их разговор! — признался Сол.

— Как я сам не догадался! — улыбнувшись, покачал головой Карло.

— Мама упряма, как мул, — продолжал Сол. — Предъявишь ей ультиматум, а она сделает все наоборот. Ты должен подыгрывать ей.

— Принять ее предложение? Согласиться, что я слишком молод, чтобы стать ее мужем?

— Она только так говорила, — заявил Сол, руководствуясь своим жизненным опытом двадцатидвухлетнего парня. — Привыкнув жить с тобой, она бы поняла, что ты был прав. Когда пришло бы время вернуться в Англию, она была бы не в силах с тобой расстаться. Сейчас ты был бы уже женатым.

Все, что говорил Сол, было настолько очевидным, что Карло разразился громким хохотом.

— Если бы кто-нибудь мне сказал, что я буду сидеть в аэропорту и советоваться с тобой, как мне устроить свою личную жизнь, я бы ни за что не поверил! Ну, парень, ты растешь в моих глазах с каждой минутой. И я очень рад, что ты есть у Деллы.

Когда объявили посадку на самолет, Карло проводил Сола до выхода и, похлопав его по плечу, сказал:

— Счастливого пути! До скорого свидания! Теперь я не сомневаюсь, что мы с тобой подружимся!

Приближался день выписки Деллы из больницы, и Хоуп решила взять заботу о ней в свои руки. Когда она услышала, что Карло собирается привезти Деллу в свою квартиру, то решительно выступила против.

— Твоя квартира на третьем этаже совершенно для этого непригодна! — заявила она.

— Мама, там же есть лифт! — напомнил ей сын, но не стал с ней спорить, догадавшись, куда она клонит.

— Не спорь, — решительно проговорила Хоуп. — Делла из больницы приедет к нам.

Делла могла воочию убедиться, что такое Хоуп Ринуччи в действии. Когда зашел разговор о досрочной выписке Деллы и доктор выступил категорически против, синьора Ринуччи отвезла его на свою виллу, показала комнаты на первом этаже, специально подготовленные для больной, и заверила его, что здесь всегда будут люди, которые о ней позаботятся.

— В этом доме она никогда не останется одна, — настаивала на своём Хоуп.

В тот день, когда Деллу решили выписать, доктор отвел Карло в сторону.

— Синьор, есть вещи, которые вам надо бы знать. Больной, безусловно, лучше, но ее здоровье сильно подорвано. Сразу же после авиакатастрофы у нее произошел сердечный приступ, и нет никакой уверенности в том, что он не повторится вновь. Если вы захотите завести детей…

— Нет, — решительно ответил Карло. — Я буду оберегать ее от всего, что может принести вред ее здоровью.

— Хорошо. Пока больная окончательно не окрепнет, лучше сексом не заниматься. А уж тем более заводить детей.

— А сколько может продлиться процесс выздоровления? — тихо спросил Карло.

— При тщательном уходе, наверное, около года. Может, больше. Если, конечно, не начнутся какие-нибудь осложнения. Сейчас трудно сказать. Признаться, я был удивлен тем, что она вообще осталась жива. К счастью, у нее крепкий организм. А еще любящие муж и сын. Это чрезвычайно важно, ведь, только если у нее будет спокойная счастливая жизнь, можно надеяться на лучшее. Волноваться ей сейчас категорически противопоказано. Так что очень многое будет зависеть от вас, синьор.

— Спасибо вам огромное, доктор. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы она была здоровой.

— Ну что ж, желаю вам удачи, — произнес доктор на прощание.

Деллу поместили в машину «скорой помощи», и Карло поехал вместе с ней. На вилле ее встретили Хоуп с Тони и Руджеро с букетами цветов.

К ее приезду готовились, уделив особое внимание обстановке в ее комнате. Слева находилась комната сиделки, справа — Карло.

Зная, что ей нужен отдых после переезда из больницы, ее уложили в постель и оставили одну, и она проспала целых два дня, а проснувшись, почувствовала себя значительно лучше.

Теперь Карло находился с ней все время. Он запоминал все, что делала сиделка. И потом старался повторять ее действия. Поднимал Деллу с постели и шел рядом, поддерживая за плечи, когда той пришлось заново учиться ходить.

Постепенно она смогла перейти с постельного режима на более активный образ жизни: и часто ходила с палочкой, свободной рукой держась за Карло, а потом и без него.

— Ты быстро идешь на поправку, — сказал он ей. — В таком случае мы можем начать готовиться к нашей свадьбе.

— Ты все еще хочешь, чтобы я стала твоей женой? — спросила Делла. — Ты взвалишь на себя такую нелегкую ношу…

— Неужели ты хочешь сказать, что не желала бы прожить со мной всю оставшуюся жизнь? — настороженно спросил он.

— Ты прекрасно понимаешь, что я хотела сказать. Теперь тебе понадобится гораздо больше сил и терпения, чем прежде.

— До каких пор мы будем спорить об одном и том же?! — раздраженно воскликнул Карло. — Мы давно все обсудили. Я уже привык считать тебя своей женой. Осталось оформить это официально. Выходи за меня замуж, и все тут!

— Это что же, ты не оставляешь мне права выбора? — с вызовом спросила Делла.

— Будто у тебя не было времени подумать! — отпарировал Карло.

— Ну, хотя бы один день… — начала было Делла, но замолчала под его укоризненным взглядом.

Она собиралась предупредить Карло, что не хочет связывать его никакими обязательствами и что он может в любой момент развестись с ней.

— Нет, — твердо проговорил он, будто читая ее мысли. — Не смей даже думать об этом! — воскликнул он, целуя ее. — Ты обращаешься со мной как с безусым мальчишкой, не способным самостоятельно принять решение. Так мы вернемся к тому, с чего начали. Когда мы обвенчаемся, ты поймешь, что мы действительно стали мужем и женой и что это навсегда.

— Но я могу иметь детей, — напомнила она.

— Тогда мы должны любить друг друга еще сильнее.

Им нравилось проводить вечера на террасе, часто засиживаясь допоздна. Они сидели, крепко обнявшись, и говорили без умолку, поверяя друг другу свои сокровенные мысли. Она жалела, что они мало говорили прежде, так как бурная страсть не оставляла времени на разговоры. Теперь он остерегался лишний раз прикоснуться к ней, боясь причинить ей боль.

— Я не хрустальная, не разобьюсь, — однажды сказала она ему, когда он прервал долгий поцелуй, испугавшись, что может навредить ей. — Мы могли бы пойти в мою комнату и…

— Как, предаваться любовным утехам до первой брачной ночи?! — с притворным ужасом воскликнул он. — Я потрясен до глубины души! Какое распутство! Какие, оказывается, нравы в Англии! Нет, вначале мы поженимся, ты поправишься и уж тогда держись, ты будешь вся, от макушек до пяток, синей от моих поцелуев.

Карло придал своему лицу свирепое выражение, и она разразилась громким смехом. Тогда он привлек ее к себе и поцеловал.

— А ведь ты спас меня от смерти, — вдруг тихо проговорила Делла. — Было страшно и темно, как в туннеле, а потом появился ты и уговорил меня вернуться. Ты говорил, что все будет хорошо, так как ты мой муж и будешь заботиться обо мне.

— Тогда почему ты прогнала меня, когда пришла в сознание?

— Когда я узнала, что со мной произошло, во мне что-то надломилось. Я вновь подумала, что наш союз — несбыточная мечта, вот и решила, что при сложившихся обстоятельствах надо здраво смотреть на вещи.

— Здравомыслие всегда было нашим проклятием, — с наигранной суровостью заметил Карло. — Хорошо, что ты хоть на этот раз отказалась от плохой привычки.

— Клянусь тебе, что больше никогда не буду разумной и здравомыслящей!

Иногда она с тревогой вглядывалась в зеркало, боясь, что полученные в авиакатастрофе травмы преждевременно состарят ее. Ее лицо сделалось более худым, над левым глазом остался шрам, который, как уверяла медсестра, когда окончательно заживет, будет почти незаметен.

Делла облегченно вздыхала, когда, внимательно рассмотрев свои волосы, не находила среди них седых.