– А Джон, вы всегда встречаете его в три часа? – уточнила Минерва.

Люси кивнула.

– Да, и он первым делом всегда заходит на кухню. Потрясающий мальчишка! – Увидев, как засветились глаза Люси, Минерва поняла, что домработница любит мальчика, как собственного сына. – Он всегда путается под ногами, стараясь помочь, лишь бы я была с ним рядом. Это у него с тех пор, как за ним недоглядели и он сломал себе руку. Я тогда за ним ухаживала, старалась подкормить чем-нибудь вкусненьким.

– Он ломал руку?

– Да, упал с кровати.

«Может быть, поэтому он так внимателен к тройняшкам, волнуется, что с ними может случиться нечто подобное. Перелом руки у такого малыша, да еще уход матери из дома – это не могло не сказаться на формировании характера. С ним нужно быть все время начеку и любить его. Только так еще что-то можно исправить».

Минерва пожелала Люси, спокойной ночи и поднялась к себе в комнату. Радуясь, что долгий день подошел к концу, она с удовольствием залезла под горячий душ, наслаждаясь тем, как тугие струйки воды массируют кожу, унося дневную усталость и наполняя тело спокойствием. Почти довольная собой и жизнью, Минерва вылезла из-под душа. Убедившись, что оба интеркома в полной исправности, она расстелила постель и легла спать. В эту комнату специально провели интеркомы, чтобы и ночью можно было слышать, что происходит в детской. И сейчас, лежа в постели, она слышала, как Джад закончил читать, по очереди подошел к каждому малышу, поцеловал, пожелал спокойной ночи. Да, у этих детей прекрасный отец. Потихоньку мысли переключились на ее собственного отца. До сегодняшнего утра она не сообщала ему о своих планах покинуть отчий дом. А готовиться к этому великому дню она начала еще месяц назад. Именно тогда он сказал ей, что женится и что теперь у нее будет новая мама. Сначала они уехали на две недели в свадебное путешествие. И все эти дни она прекрасно провела, занимаясь своими собственными делами. За все время отсутствия отец даже ни разу не позвонил. Да бог с ним. Минерва даже радовалась, что он не звонит. А потом они вернулись. По-прежнему вся работа по дому лежала на ее плечах. Молодожены вели развеселый образ жизни, возвращаясь домой за полночь после очередного вечера, проведенного в ресторане или в ночном клубе. Причем никто по-прежнему не интересовался, как она живет, чем занимается, когда приходит, когда уходит. Вот Минерва и воспользовалась предоставленной ей свободой. Зная, что у нее уже есть работа, а отца нет дома, вечером собрала вещи и уложила их в машину.

Ночью она слышала, как они шумно возвратились с гулянки. Минерва вздохнула и повернулась на другой бок. «Все, – твердо решила она, – завтра объясняюсь с отцом и уезжаю навсегда».

Рано утром она уже была готова. Сидя ни кухне, еще раз перебирала в голове слова, которые собиралась сказать отцу. Она прекрасно слышала, что он уже встал, что в душе льется вода. Видимо, ей никогда не удастся забыть выражение удивления на его лице, когда он в чистой одежде, гладко выбритый, пышущий здоровьем и счастьем, вышел на кухню и не увидел готового завтрака.

– А где моя яичница с ветчиной? – спросил он, переводя взгляд с одинокой чашки кофе, стоящей перед Минервой, на ее лицо.

– Если ты хочешь получить свой завтрак, можешь приготовить его сам. Или разбуди свою молодую жену, пусть она готовит, – спокойно произнесла Минерва. – Я вообще-то осталась здесь только для того, чтобы сказать тебе «до свидания». Я уже собрала вещи и нашла место, где теперь буду жить.

Отец попытался выдавить из себя улыбку.

– Не понимаю, зачем тебе куда-то переезжать. У тебя здесь неплохая комната, да и родные люди рядом.

Да, комната в доме – это серьезный аргумент. Правда, их нынешний дом не такой огромный, как в Атланте, но работы и здесь хватает.

– Я прекрасно знаю, сколько здесь комнат. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать лет и умерла мама, я убираю их каждый день, а также вся стирка лежит на мне, да и обязанности повара, надо заметить, тоже мои. Но с недавнего времени о тебе есть кому заботиться. А я собираюсь устраивать свою личную жизнь.

Отец нахмурился.

– Но ты же знаешь, что Джулиана не будет заниматься домашней работой.

– Знаю. – Минерва понимала, что его, как всегда, волновал только один комфорт. – Я слышала, что вы говорили обо мне за пару дней до свадьбы.

– Как, ты нас подслушивала?! – возмущенно завопил отец.

– Я не хотела, это получилось случайно. Я спускалась на кухню, не зная, что в тот день вы вернулись раньше обычного. Стоя на лестнице, я услышала много чего интересного. В частности, что ты собирался отослать меня жить к моему дорогому братцу Геральду, чтобы вы могли вдвоем спокойно наслаждаться жизнью. И прекрасно помню, что Джулиана тебе на это ответила. Она дала тебе твердо понять, что не собирается вставать по утрам, чтобы готовить тебе завтрак, а у меня, по ее мнению, это очень даже неплохо получается. Ведь ей же необходимо выспаться, чтобы красиво выглядеть. Тем более что тут и без нее есть кому убирать и стирать.

– Твои обвинения абсолютно несправедливы. Я же забочусь о тебе. У тебя есть крыша над головой, вкусная еда…

– Да. Но ты же не думаешь, что я останусь из-за этого. Я оставалась здесь до сих пор, потому что считала, что ты любишь меня, что я нужна тебе. Ты так много говорил об этом, когда я окончила колледж.

– Я люблю тебя, и ты нужна мне, – поспешил уверить ее отец.

– Я глубоко сомневаюсь в том, что ты меня хоть капельку любишь. А вот в том, что я нужна тебе как бесплатная служанка, сомнений нет. Где еще найдешь такую дуру?

– Ну, не строй из себя бедную овечку. А кто все годы платил за твое обучение?

Отцу казалось, что он привел самый веский довод. А Минерве от этого стало тошно.

– Действительно, но вспомни, кто настоял на том, чтобы я в то время не работала полный рабочий день. И все ради чего? Чтобы ты вовремя ел, ходил в чистой одежде и чтобы в твоем доме всегда было прибрано.

– Тебе почти тридцать, ты не замужем. Я предполагал, что тебе приятно заботиться об отце.

– Ты много раз говорил мне об этом. И что я некрасива, и что никогда не смогу найти себе достойную партию. И что я больше похожа на свою тетю Марию, чем на красавицу маму. А когда молодые люди проявляли ко мне хоть какой-нибудь интерес, ты их тут же отшивал. Так что будем считать, что тебе не удалось внушить мне отвращение к замужеству. И если у меня получится, я обязательно при первой же возможности выйду замуж! – Кажется, в своем желании досадить отцу она зашла слишком далеко, однако остановиться уже не могла. – Но даже если у меня ничего не получится, я не хочу больше жить с тобой под одной крышей.

– А чего же ты хочешь? Всю жизнь прожить где-нибудь на чердаке, занимаясь воспитанием чужих детей? – ехидно спросил отец.

Минерва до боли сжала зубы. Раньше этот прием действовал безотказно. Но она стала другой и сможет ему ответить.

– Я не знаю, чего хочу от жизни вообще, но сейчас мне нужна свобода.

Отец не сдавался.

– И что ты собираешься делать? Откладывать каждый цент с зарплаты, чтобы обеспечить себе будущее, или соблазнить какого-нибудь идиота? Ты хоть понимаешь, что за порогом этого дома тебя никто и нигде не ждет? У тебя нет другого будущего.

– Как я уже сказала, у меня новая работа. Из вещей я взяла только то, что принадлежит мне, – отрезала Минерва. Как она и предполагала, разговор с отцом получился тяжелый. Но она и не сомневалась, что поступает правильно.

– Нет, ты не можешь взять и вот так просто уехать. Солнышко мое, останься. Я понимаю, возможно, у тебя не складываются отношения с Джулианой. Но хочешь, я поговорю с ней? Дай время, вы еще подружитесь.

Так она и знала. Он по-прежнему ничего не хочет слышать.

– Спасибо, папа, за все хорошее, – сказала Минерва, поднимаясь на ноги. – Ты столько раз говорил, что я ни на что не способна, зачем же меня удерживать? Тебя послушать, так я давно уже должна была утопиться от собственной никчемности в ближайшем пруду. Можешь считать, что я умерла. Счастливо оставаться.