В их поведении было что-то таинственное.

– Ты, конечно, знаешь, что ищут мальчика, Сквинта, – говорил Местлер.

– Мой сын мне сказал, – так же тихо ответил отец. – Он хотел присоединиться к поискам, но я его не отпустил.

– Почему?

– Ну… – отец смутился. – Я имею в виду, это могло бы показаться странным… Сын Парламентария…

– Берт, ты дурак и не понимаешь детей, – к моему удовольствию бросил Местлер. – Будет странно, если он не станет участвовать в поисках.

Отношения между нами и городом и так уже порядком натянуты; так пусть твой сын покажет, что и мы не стоим в стороне от жизни и нужд простого народа.

– Это не так просто… – пробормотал отец. – Он вёл себя нестерпимо грубо!

– Это твоя проблема. Впрочем, я пришёл не за этим. Боюсь, плохие новости. «Изабель» задерживается.

– Опять? Ракс, с такими темпами она вряд ли успеет до грума!

– Этого-то я и боюсь. Теперь, возможно, придётся разгружаться у новой пристани, чего нам не слишком хотелось бы. Так или иначе, я хочу, чтобы завтра ты первым делом организовал всё, что требуется. Обеспечь, чтобы дорога в скале была закончена как. можно скорее.

– Конечно, конечно. Местлер внезапно усмехнулся.

– Не стоит так волноваться, Берт. Всё будет в порядке, вот увидишь. – Он забрался обратно в мотокар и уехал.

Чуть позже отец вошёл в мою комнату. Я вежливо взглянул на него.

– Я немного подумал о причинах твоей отвратительной грубости, – деревянным тоном произнёс он, – и пришёл к выводу, что, возможно, это простительно в подобных обстоятельствах. Беспокоясь за своего друга, ты просто сорвался. Ты молод, а подростки легко теряют контроль над собой…

– Послушай, ты что, хочешь сказать, что разрешаешь мне участвовать в поисках мальчишки, который, может быть, лежит сейчас в темноте и холоде со сломанной ногой?

Он тяжело сглотнул, открыл рот и снова его закрыл. Наконец, он обрёл дар речи:

– Катись отсюда!

Помню, тогда мне пришла в голову мысль, что Сквинту повезло с отцом: никто не смог бы лучше него организовать поиски – не просто из-за того, что это касалось его лично; казалось, он был прирождённым руководителем, умевшим подчинять людей своей воле силой убеждения и, может быть, лишь изредка физическими угрозами. Позже Кареглазка сказала мне, что, хотя Стронгарм не занимал никакого официального поста в городе, тем не менее к нему относились с уважением, и он считался лидером в местных делах.

Кареглазку, Ленту, Вольфа и меня поставили в середине цепочки и велели отправляться туда, где мы в последний раз видели Сквинта. Посмотрев налево, я мог увидеть факелы на расстоянии почти до самого Пальца; направо линия уходила далеко в глубь материка. Пока организовывались поисковые группы, приехали ещё добровольцы из города, и к этому времени нас было уже более сотни. Внизу, в долине реки, двигались огни повозок, экипажи которых вели поиски наугад.

Мы медленно направились вниз по склону холма, держа факелы над головой, пока у нас не устали руки. Время от времени Кареглазка и я видели сжавшуюся в комок фигуру в кустах, но, когда мы подходили ближе, это всегда оказывался спящий лорин или локс, или даже просто колючие заросли.

Я обнаружил, что думаю о лоринах. Если кто-то и мог найти Сквинта, то они, с их сверхъестественной способностью ощущать эмоции попавшего в беду человека.

Вдруг я услышал восклицание Вольфа. Он наклонился, показывая что-то Ленте.

– Что там? – крикнул я. Он повернулся ко мне.

– Это кожура желтошара. Это… – Он снова повернулся к Ленте, и они начали что-то обсуждать, показывая на землю. – Идите сюда! – крикнул он.

Мы подошли к ним, и Вольф показал на речной ил. Постепенный отлив обнажил широкую полосу чёрной грязи между берегом и рекой, и в этом месте я мог различить следы, отпечатки в иле. Я подошёл ближе, оскальзываясь и держа факел высоко над головой. Я увидел длинную одиночную борозду, уходившую в тёмную воду, и параллельно борозде ряд маленьких глубоких следов. Очевидно, кто-то в этом месте столкнул в устье реки лодку, забрался в неё и поплыл… куда? Его целью мог быть только консервный завод.

– Это могут быть следы Сквинта, – заключила Лента. – Они достаточно маленькие. И это очень похоже на него – отправиться исследовать завод, поскольку он знает, что ему туда не положено.

– Что вы нашли? – послышался крик с берега. Колонна покачивающихся огней двигалась в нашем направлении. Поисковики собирались вместе, чтобы обсудить дальнейший план действий. Вскоре вокруг нас собралась большая толпа. Подошёл Стронгарм, протолкавшись через толпу и воинственно глядя на следы, словно требуя от них раскрыть свой секрет.

– Он должен быть на заводе, – наконец сказал рыбак. – Он нашёл здесь лодку, ему стало любопытно, и он отправился туда. Ладно. – Отец Ленты направился вверх по течению. – Идём на этот мёрзлый завод! – Крикнул он, и колонна горящих факелов последовала за ним вдоль берега.

Наконец огонь факелов осветил высокое проволочное заграждение и таблички, обозначавшие запретную зону. Мы остановились, и Стронгарм постучал дубиной в высокие ворота.

– Эй, там!

Из маленькой будки за ограждением вышел охранник. Он уставился на нас, прищурив глаза от яркого света.

– Что вам надо?

– Не делай удивлённое лицо, парень! – крикнул Стронгарм. – Ты должен был слышать, как мы подходили. Теперь открой ворота и впусти нас, ладно?

Там мой мальчик.

– Здесь нет никакого мальчика, – бесстрастно ответил охранник. – Здесь запретная зона. У меня приказ никого не пускать.

– Послушай, ты! – заорал Стронгарм. – Открой ворота и впусти нас, пока я не разнёс это мёрзлое место! Ты меня слышишь?

Последовала пауза, и я почувствовал, как Вольф толкает меня под локоть.

– Не нравится мне это, – пробормотал он. – Мой отец парл и работает – Правительство. Я не хочу ввязываться в эти дела. Тебе я тоже посоветовал бы быть благоразумнее. Увидимся завтра, может быть…

Он крадучись ушёл прочь, и я с отвращением посмотрел ему вслед. Лента вряд ли заметила его уход: она с тревогой смотрела на отца.

– Ты что, глухой? – крикнул Стронгарм, потом, не получив ответа:

– Ладно. Ты сам этого хотел, парень. Где локсы? Мы привяжем их к воротам и свалим эту мёрзлую штуковину. – В задней части толпы произошло какое-то движение; толпа расступилась, пропуская людей, которые вели животных.

– Что случилось с лоринами? – спросил я у Кареглазки, испытывая дурное предчувствие. Если Сквинт был там, следовало ожидать, что лорины его почуют. Однако их не было нигде поблизости. Локсы беспокойно переступали с ноги на ногу у ворот.

– Ладно, хватит! – крикнул охранник. Внутри комплекса появилась шеренга людей в форме. Они держали в руках арбалеты, нацеленные на толпу.

– Следующий, кто сделает хоть шаг к воротам, получит стрелу, – бесстрастно изрёк охранник. – Позабавились – и хватит; теперь ступайте по домам.

Я думал, Стронгарм сейчас кинется к воротам и попытается свалить их голыми руками, так вздулись вены у него на шее и сжались кулаки. Жена схватила его за руку, к ним подбежала Лента, встав между родителями и воротами.

В течение долгих секунд он стоял неподвижно, глядя поверх их голов на охранника. Потом он расслабился, пожал плечами, повернулся и пошёл прочь.

Я увидел в свете факела его лицо, когда он проходил мимо меня: рот его был приоткрыт, а в глазах стояла жуткая пустота.

В последовавшие за этим дни чувство единства среди жителей Паллахакси росло. Возможно, оно существовало всегда, и лишь теперь, познакомившись с некоторыми местными жителями, я почувствовал это сам. В предыдущие годы родители всегда были вместе со мной, и мы ездили по окрестностям на мотокаре, посещая пляжи, отправляясь на лодочные прогулки, редко общаясь с кем-либо, кроме обитателей соседних коттеджей – все они, как и мы, приезжали сюда на каникулы.