— Тодд… — пробормотала она, поворачиваясь. Он исчез.

Стелла поспешно оглянулась и ничего не увидела, кроме Хок-Хаус и голых деревьев, освещенных солнцем.

Тодд Хок испарился.

Стелла обернулась к мрачному бассейну, еще более взволнованная, чем прежде. Ветер шелестел в парке, улавливая намерения деревьев и посылая летать их листья, как конфетти, над окружающим пейзажем.

Мальчик действительно становился проблемой.

— Что-то случилось, мисс Оуэнз?

Стелла чуть не подпрыгнула. Миссис Дейлия подошла к ней внезапно, пока она мрачно взирала на подернутые пленкой зеленые глубины бассейна. Чрезвычайная изолированность места, спрятанного в лабиринте низко нависших кипарисов, которые постепенно захватили дорожку, ведущую к бассейну, действовала на чувства. Стелла поднесла руку к горлу, у нее перехватило дыхание.

— Вы напугали меня…

Миссис Дейлия, одетая, как обычно, в темную юбку и белую английскую блузку с длинными рукавами, слегка улыбнулась:

— Сначала я увидела, как мастер Тодд вбежал в дом, потом нахожу вас здесь. Что-то случилось?

Стелла решительно вздернула подбородок:

— Миссис Дейлия, нам необходимо поговорить. У меня ощущение, что я сражаюсь с тенями. Тодд расстроен чем-то, и теперь я выясняю, что это его брат, Оливер, волнует мальчика. Вы должны рассказать мне об Оливере, миссис Дейлия.

— Отойдем от бассейна, мисс Оуэнз. Становится прохладно.

— Вы расскажете мне?

Экономка вздохнула, сощурившись на внезапно сверкнувший солнечный луч:

— Идемте со мной к дому. По справедливости, полагаю, есть некоторые факты, которые вам нужно знать о Хок-Хаус. Хорошо, я расскажу вам. Я предпочла бы, чтобы вы располагали точными фактами, а не слушали пустопорожнюю болтовню в деревне, как это когда-нибудь произойдет. Так и случится, если вы пробудете здесь достаточно долго.

— Слава богу. Я начала чувствовать себя лицом, вторгшимся в чужие владения.

— Чепуха. Вы имеете право знать. Видите эти деревья? — Широким жестом она властно указала на окружающий пейзаж. — Три поколения семейства Хок наслаждались их тенью. Артур Карлтон Хок, отец мистера Хока, жил здесь со своей женой, Женевьевой Уитли Хок. Она выросла в Калифорнии, в богатой семье, занимавшей видное положение, она обладала прекрасным вкусом. Это она настояла, чтобы отец мистера Хока превратил этот клочок земли на возвышенности в бассейн. В конце концов та чета Хок умерла, и затем мистер Хок привез сюда свою жену.

Они шли теперь вместе по тенистой дорожке, ведущей к дому. Миссис Дейлия продолжала рассказ, охваченная воспоминаниями. Ее голос приобрел особую напевность.

— Харриет Хок родила двух сыновей. Первым был Оливер, а потом Тодд. Она умерла при родах Тодда, отчего мистер Хок чуть не лишился рассудка. Понимаете, Харриет Хок была необыкновенной женщиной. Она была красива, умна, необыкновенно жизнелюбива и волнующа. Редкое создание. Таким, как она, великие поэты, должно быть, посвящают свои прекрасные стихи.

— Как печально, — пробормотала Стелла.

— Печально? — как эхо, сердито повторила миссис Дейлия. — Это было чудовищно. Шутка богов, что женщине столь одаренной предстояло умереть так обыденно… — Экономка взяла себя в руки. — Вот так, моя дорогая. Вы приехали жить в дом вдовца, все еще скорбящего по великой женщине, которая была его женой. И потом он перенес еще один удар. Смерть сына, не похожего ни на одного ребенка, которого мне приходилось встречать.

— Оливера?

— Да, Оливера. Необыкновенный ребенок. Красивый, фигура как у греческого бога. Он научился играть на пианино, когда ему было пять лет. Вскоре после этого начал рисовать. В отношении учебы он был вне всяких сравнений. Он разговаривал мелодичным голосом и сочинял стихи и прозу, достойные мастера. Таких, как Оливер, бывает один на миллион. Удивляет ли вас теперь, что мистер Хок так страдает?

— А Тодд?

Миссис Дейлия фыркнула:

— Он настолько ниже Оливера, что выглядит как пародия. Такой невыносимо простой и неталантливый. Оливер и Тодд были как день и ночь.

— Все же, — решительно сказала Стелла, ощущая особую приверженность к Тодду, — Тодд — тоже сын мистера Хока. И два ребенка не бывают похожи, какими бы критериями мы ни пользовались при их оценке.

— Вы очень добры, моя дорогая. И тактичны. Но из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь, таков Тодд Хок. Господь Бог не создает дважды чуда. Вот мы и пришли.

Они стояли перед французскими дверями, открывающимися в гостиную.

— Если вы хотите выпить сейчас чаю, мисс Оуэнз, я позвоню Гейтсу.

— Нет, благодарю вас. Я отыщу Тодда. Пришло время заняться серьезной работой.

— Я тоже так думаю.

— Между прочим, миссис Дейлия…

— Да?

— Как произошел несчастный случай? Я имею и виду то, что, по вашим словам, Оливер был таким способным мальчиком. Он, конечно, также хорошо плавал.

Экономка снова окаменела. Стелла увидела начавшееся отчуждение еще до того, как женщина заговорила. В ее темных глазах снова появилось это странное сердитое выражение.

— В этом-то весь ужас, мисс Оуэнз. Никто действительно не знает. Мальчик пошел поплавать. Один. Когда он не вернулся, мы отправились искать его. И нашли его плавающим на поверхности… — Она вымученно улыбнулась. — Этого не должно было случиться. Но случилось.

— Бедный ребенок.

— Да, бедный ребенок.

Стелла не смогла удержаться от еще одного вопроса, сейчас, когда миссис Дейлия была в таком милостивом настроении. Миссис Дейлия заметила выражение ее лица и снова вопросительно подняла брови.

— Да, мисс Оуэнз?

— Давно ли вы живете в семье Хок?

— Я приехала сюда с Харриет Хок. Она была моей хозяйкой и самым близким другом. Я осталась здесь после ее смерти, чтобы заботиться о тех, кого она любила, чтобы знать, что они ни в чем не нуждаются. Я обещала ей это на ее смертном одре и не намерена нарушать свою клятву. Что ж, это ответ на ваш вопрос, мисс Оуэнз?

Стелла смутилась. Она ответила, заикаясь:

— Да, благодарю вас. Вы были так добры, что полностью информировали меня….

Миссис Дейлия не собиралась больше слушать. Она подобрала свою длинную юбку и прошла через французские двери, коротко кивнув. Стелла осталась стоять одна во внутреннем дворике, пытаясь переварить тревожную информацию, предоставленную экономкой.

У нее перед глазами стоял бассейн, опавшая хвоя кипарисов, плавающая по его поверхности и лежащая, как утонувшие пловцы в неподвижной воде. Какой ужасный день, должно быть, это был для всех обитателей дома! Оливер Хок, ушедший поплавать и не вернувшийся, и потом крик отчаяния, когда они нашли его в бассейне. Плавающего по поверхности, без признаков жизни… бедный Оливер. Бедный Тодд. Какими ужасными были для него, должно быть, все эти месяцы.

Да, сказала ли ей миссис Дейлия всю правду? Не скрыла ли она чего-то? Неприязнь экономки к Тодду казалась какой-то неестественной. Мог ли ребенок быть причастен к смерти своего брата?

В мрачном настроении Стелла Оуэнз решила про себя узнать намного больше о событиях, предшествовавших ее приезду в Хок-Хаус. Ее поразила мысль, что Тодд Хок нуждался не только в воспитательнице, но также и в друге.

Господь поможет ей, она хотела стать таким другом.

Три дня спустя Стелла обнаружила, что наступил период напряженного затишья. Одно дело — дать торжественное обещание в приверженности делу, которое едва ли имеет название; совсем другое — радоваться возможности продемонстрировать свою приверженность. Стелла постигала трудную, непростую истину постепенно.

Тодд Хок, маленький мальчик, и большая тайна; то и другое сплелось в один запутанный узел. У нее возникало чувство полной беспомощности, когда она приступала к его обучению в фамильной библиотеке, которая служила классной комнатой. Здесь, посреди поистине ценной коллекции книг с изысканным тиснением на кожаных переплетах, взирающих на присутствующих с покрытых полками стен, Стелла приступила к профессиональному взаимодействию с Тоддом Хоком.