Большинство детей в возрасте шести-семи лет увлекаются несбыточными планами, мечтают стать полицейскими, пожарными или машинистами, когда вырастут. Но мое честолюбие не довольствовалось такими заурядными профессиями, я точно знал, чем буду заниматься: у меня будет свой зоопарк. И мне эта мечта вовсе не казалась (да и теперь не кажется) такой уж нелепой или безрассудной. Друзья и близкие, которых мое равнодушие ко всему, лишенному меха, перьев, чешуи и хитина, уже давно убедило, что я помешанный, воспринимали это попросту как еще одно свидетельство моего слабоумия. Не надо обращать внимания на мою болтовню о собственном зоопарке, и со временем я сам об этом забуду. Но шли годы, а друзья и родные с ужасом видели, что моя решимость обзавестись зоопарком только крепнет. В конце концов после нескольких экспедиций за животными для чужих зоологических садов я почувствовал, что настало время организовать свой.

Из очередного путешествия в Западную Африку я привез приличную коллекцию животных, которых разместил в саду своей сестры в пригороде Борнемута. Я заверил сестру, что звери прогостят у нее совсем недолго, ведь любой разумный муниципалитет, думалось мне, при виде полного набора животных для зоологического сада не пожалеет сил, чтобы найти им место. Спустя полтора года после многих битв я уже не был так уверен в предприимчивости муниципалитетов, а моя сестра не сомневалась, что ее сад всегда будет напоминать кадр из какого-нибудь сверхэкзотического фильма про Тарзана. В конце концов, убитый косностью местных властей и обескураженный несметным количеством правил и постановлений, связывающих по рукам и ногам каждого свободного гражданина Великобритании, я решил проверить, нельзя ли основать свой зоопарк на Нормандских островах. Меня направили к некоему майору Фрейзеру, отрекомендовав его как человека с широкими взглядами и добрейшей душой. Он будет моим проводником на острове Джерси и покажет подходящие места.

Вместе с женой я вылетел на Джерси. Хью Фрейзер встретил нас с Джеки на аэродроме и отвез в свое родовое поместье, наверно, одно из самых красивых на острове. Огромный сад грезил в лучах бледного солнца, его окружала могучая, вся в каскадах зелени гранитная стена. Здесь были и старинные арки, и подстриженные газоны, и красочные клумбы. Ограды, жилые дома и надворные постройки были сложены из чудесного джерсейского гранита, по своей раскраске не уступающего осенним листьям. Камни просто пылали на солнце, и у меня вырвались слова, глупее которых трудно себе представить. Повернувшись к Джеки, я сказал:

– Какое отличное место для зоопарка!

Если бы хозяин тут же упал в обморок, я бы ничуть не удивился: в таком восхитительном уголке сама мысль о зоопарке, каким его себе обычно представляют – серый цемент, железные прутья, – казалась кощунством. Как ни странно, Хью Фрейзер не упал в обморок, а только поднял одну бровь и спросил меня, всерьез ли я говорю или пошутил. Слегка растерянный, я ответил, что всерьез, и сразу добавил, что это, конечно, невозможно, я все понимаю. Но Хью возразил – вовсе это не так уж невозможно. И объяснил, что ему как частному лицу непосильно держать такое поместье, он предпочел бы найти себе в Англии усадьбу поменьше. Не соглашусь ли я арендовать поместье и устроить здесь свой зоопарк? Трудно было придумать более заманчивый фон для моей мечты, и к концу ленча сделка была заключена. Я стал новым "лордом" поместья Огр в округе Тринити.

Легко представить себе смятение и тревогу моих родных и знакомых, когда я объявил им об этом. Обрадовался один лишь человек – моя сестра. Конечно, затея безрассудная, заметила она, но зато ее сад будет избавлен от двухсот с лишним отборных детей джунглей, из-за которых отношения с соседями у нее были серьезно омрачены.

Я задумал не простой зоопарк с традиционным набором животных, и это еще больше усложняло дело с его устройством. Мне хотелось, чтобы мой зоологический сад способствовал охране фауны. Распространение цивилизации по континентам привело к полному или почти полному истреблению многих видов. О крупных животных еще пекутся: они важны для туризма или для коммерции. Но в разных концах света есть немало очень интересных мелких млекопитающих, птиц и рептилий, которых почти не охраняют, так как от них ни мяса, ни меха. И туристам они не нужны, тем подавай львов и носорогов. Большинство мелких видов – представители островной фауны, ареал у них совсем маленький. Малейшее покушение на этот ареал, и они могут исчезнуть навсегда. Достаточно завести на остров, скажем, несколько крыс или свиней, и через год какого-то вида уже не будет. Вспомним хотя бы печальную судьбу дронта.

На первый взгляд задача кажется простой: стоит только наладить надежную охрану диких животных, и они уцелеют. Но это подчас легче сказать, чем сделать. А пока идет борьба за такую охрану, надо принять другие меры предосторожности – создать в заповедниках и зоопарках достаточный резерв исчезающих животных; тогда, если случится худшее и эти виды перестанут существовать на воле, они все же не будут безвозвратно потеряны. Более того, резерв позволит в будущем отобрать приплод и вновь расселить вид на его родине. Это всегда казалось мне главной задачей каждого зоопарка, но большинство зоологических садов лишь недавно осознало серьезность положения и приняло какие-то меры. Я хотел сделать спасение исчезающих видов главной задачей своего зоопарка. Конечно, на это, как и на всякое альтруистическое дело, потребуется немало денег. Значит, первое время, пока зоопарк не станет материально независимым, он должен быть коммерческим предприятием. А потом уж можно приступать к главному – создавать размножающийся резерв редких животных.

Итак, перед вами рассказ о горестях и испытаниях, которые выпали на нашу долю, когда мы сделали первый шаг к чрезвычайно важной, на мой взгляд, цели.

Одно дело приходить в зоопарк как простой посетитель, совсем другое – быть владельцем зоологического сада и жить на его территории. Это порой не так уж приятно. Конечно, вы можете в любое время дня и ночи выскочить и проведать своих подопечных, но это значит также, что вы двадцать четыре часа в сутки находитесь на дежурстве. У вас дома обед, дружеская вечеринка, и вдруг все срывается, потому что какой-нибудь зверь сломал себе ногу, или вышло из строя центральное отопление в павильоне рептилий, или... причин может быть десяток. Понятно, зимой наступает затишье, иногда целые дни проходят без единого посетителя, и вы начинаете чувствовать, что зоопарк в самом деле ваша личная собственность. Но радость, которую при этом испытываете, омрачается совсем не легкой тревогой, когда вы смотрите на растущую гору счетов и сопоставляете ее с поступлениями от входных билетов, равными нулю. Зато в разгар сезона дел и посетителей так много, что время летит незаметно и вы забываете о всех перерасходах.

Обычный день зоопарка начинается перед рассветом. Небо чуть тронуто желтизной, когда вас будит птичий концерт. Спросонок вам даже непонятно, где вы – на Джерси или опять в тропиках. Вот зарянка своими трелями вызывает солнце, ей вторят мягкие, с хрипотцой, мелодичные крики турако. Весело засвистел черный дрозд. Только он кончил петь, раздается торопливая, взволнованная болтовня белоголовой сойки. И чем светлее на дворе, тем громче звучит этот несогласованный космополитический оркестр. Дрозд силится перекричать звонкие, властные голоса кариам, сорочий гомон перебивает гусиное "га-га-га" и нежное, жалобное воркованье бриллиантовых горлиц. Даже если вы устоите против этого музыкального штурма и снова задремлете, вас вдруг безжалостно разбудит звук, напоминающий басистое гудение телеграфного столба в сильный ветер. Звук этот разгоняет сон не хуже, чем будильник, он означает, что явился Трампи и, если вы неосторожно оставили окно открытым, надо срочно готовиться к обороне. Трампи – серокрылый трубач, известный орнитологам как Psophia crepitans. В зоопарке он выполняет три обязанности: экскурсовода, "распорядителя" и деревенского дурачка. Честно говоря, Трампи похож на неладно скроенную курицу в мрачном траурном одеянии.