— Ты как?

Глаза Вернера слегка остекленели, и было заметно, что ему никак не удается сфокусировать взгляд. Однако он ухитрился слегка кивнуть, но кивок этот Фабеля вовсе не успокоил. Оба патрульных уже прибежали в мастерскую, и Фабель, мотнув головой в направлении полок с запчастями и глядя на одного из полицейских, бросил:

— Поищите там аптечку первой помощи… — Он перевел взгляд на второго патрульного и распорядился: — А вы немедленно вызывайте по радио «скорую».

Фабель быстро осмотрел пол мастерской и увидел примерно в метре от Вернера большой разводной ключ. Массивная тяжелая головка и прилегающая к ней часть рукоятки были залиты кровью. Фабель увидел, что задняя дверь мастерской распахнута настежь. До чего же хладнокровен этот мерзавец, подумал Фабель. Он ухитрился отпереть дверь практически у них на глазах. Парень точно рассчитал, что мастерски сыгранное неохотное согласие сотрудничать с полицией приведет к тому, что сопровождать его в мастерскую, чтобы «включить систему охраны, пошлют лишь одного „быка“». Затем Ольсен ударил Вернера по голове ключом и скрылся через заднюю дверь, за которой его, видимо, ждал красный мотоцикл. Фабель был уверен, что в самой мастерской среди всех машин красного мотоцикла не было.

Вернер застонал и сделал попытку встать на ноги.

— Не дергайся до приезда «скорой», — сказал Фабель, удерживая друга за плечи. Затем он бросил вопросительный взгляд на полицейского.

— «Скорая помощь» уже в пути, герр криминальгаупткомиссар, — сказал тот.

— Не хотел бы я быть на месте Ольсена, когда вы его схватите, шеф, — сказал Вернер, и Фабель почувствовал облегчение, что взгляд друга уже не столь затуманен, хотя обычной живости ему пока еще явно не хватало.

— Еще бы, — сказал Фабель. — Никому не позволено бить члена моей команды разводным ключом по голове.

— Я вовсе не о себе, — ухмыльнулся Вернер и, показав взглядом на плечо Фабеля, добавил: — Ведь это, сдается мне, твоя любимая куртка.

Последний поворот проскочили быстро. На Анне была ее обычная кожаная куртка, однако ноги защищала лишь тонкая джинсовая ткань, и, сворачивая за угол, она заложила такой крутой вираж, что едва не сожгла колено об асфальт дороги. Анна понимала, что если Ольсен водит мотоцикл так же хорошо, как умеет их чинить — а это, видимо, так, — то ей придется давить на полный газ. Шлема у Анны, естественно, не было, а солнцезащитные очки остались дома, поэтому, спасаясь от ветра, ей приходилось щуриться. Чтобы уменьшить сопротивление воздуха и как-то защититься от встречного потока, она почти легла на обтекатель. Идущая по берегу пролива вдоль стены нефтеперегонного завода дорога была совершенно пустынной, и Анна могла дать полный газ. Вырвавшись на Хохе-Шаарштрассе, она услышала визг тормозов — роскошному «мерсу» с огромным трудом удалось избежать столкновения с ее мощным двухколесным «БМВ». Далеко впереди мелькнула красная точка. Ольсен мчался по мосту через Реерштиг, и теперь Анна преследовала его зряче. «БМВ» ответил на очередное ускорение ревом двигателя, а девушка взглядом прикидывала расстояние до очередного поворота.

У Анны и ее брата Джулиуса в свое время имелись мотоциклы, и они частенько отправлялись в длительные путешествия: во Францию, на юг в Баварию, а однажды даже побывали в Англии. Но по мере того как работа стала предъявлять все более жесткие требования, поездки становились редкими и значительно более короткими, а когда Джулиус женился, то и вовсе прекратились. Анна держала мотоцикл до прошлого года, а затем поменяла это двухколесное транспортное средство на автомобиль. Теперь о тех временах напоминала лишь кожаная «косуха», в которой она обожала ходить на работу.

Перед крутым левым поворотом Анна слегка сбросила скорость. Выйдя из виража, она выровняла машину и снова надавила на газ. Перед ней теперь лежал длинный ровный участок дороги, и в конце его она увидела красный мазок. Анна до конца выжала газ, и «БМВ» получил новое ускорение. Девушка почувствовала, как пересохло ее горло, и поняла, что боится. При мысли о том, что может произойти, ее охватил ужас. На спидометр Анна не смотрела, так как понимала, что выжимает из машины почти максимальную скорость — 200 километров в час. Насколько близко она подошла к этой черте, ей почему-то знать не хотелось. Расстояние между ней и Ольсеном постепенно сокращалось, поскольку тот в зеркало заднего вида, похоже, не смотрел и не хотел рисковать. Парень наверняка предполагал, что преследовать его станут на машине, значительно уступающей его красному дьяволу в скорости и маневренности. Расстояние продолжало сокращаться. «Не смотри в зеркало, дерьмо, не смотри!» Но это все же произошло. Голова в красном шлеме едва заметно повернулась, и красный мотоцикл Ольсена резко ускорил движение. Оторваться от мощного «БМВ» Анны он был не в состоянии, но удерживать дистанцию мог до тех пор, пока один из них не совершит ошибку. Это было похоже на игру «Лобовая атака», но в отличие от этой забавы идиотов мотоциклы шли в одном направлении.

Следующий поворот Ольсен прошел быстрее Анны, и расстояние между ними снова немного увеличилось. Индустриальный пейзаж сменился грязными полями. Дорога изобиловала поворотами, часть из которых Анна проходила по левой полосе, благодаря Бога за отсутствие встречного движения.

Очередной крутой поворот. На сей раз глазомер изменил Ольсену, и он сумел преодолеть его, лишь резко сбросив скорость. Расстояние между ними сразу сократилось до двадцати метров. Вселенная Анны, постоянно уменьшаясь, наконец превратилась в узкую ленту дороги перед глазами и ревущий мотоцикл, с которым слилось ее тело. Ей казалось, что нервная система напрямую связана с электронной системой «БМВ» и каждый нервный импульс, каждая мысль автоматически передавались мотоциклу. Красная машина Ольсена постоянно находилась в поле ее зрения. Девушка максимально сосредоточилась, пытаясь предугадать очередной шаг противника.

Все это означало, что она не может снять руки с руля мотоцикла. Не может достать пистолет, не может сообщить по радио о своем местонахождении. Подумав об этом, Анна вдруг поняла, что потеряла ориентировку. Полностью сосредоточившись на Ольсене и ленте дороги, она перестала следить за местностью. Она вообще плохо знала Вильгельмсбург, а азарт погони заставил ее забыть о необходимости запоминать проносящиеся мимо нее ориентиры. Плоская равнина вокруг и общее направление движения говорили о том, что они находятся где-то в Моорвердере — старинном сельском уголке Вильгельмсбурга, почему-то оставленном без внимания строительными компаниями Гамбурга.

Еще один поворот и очередной прямой отрезок за ним. Мотоцикл Ольсена дернулся, получив максимальное ускорение. Сердце Анны оборвалось, когда она увидела, что безлюдная прямая дорога вступает в застроенный участок. Мимо промелькнул дорожный указатель, но она успела прочитать, что приближается к Стиллгорну. Получалось, что Ольсен, сделав большую петлю, снова возвращается к автобану А-1. Если гонка продолжится, то придется его отпустить — она не имеет права рисковать жизнью мирных граждан. Но сдаваться было еще рано.

Уличное движение стало более интенсивным, и Анне, так же как и Ольсену, приходилось лавировать между легковыми и грузовыми машинами, многие из которых были вынуждены резко тормозить, сопровождая это действо яростным воплем клаксонов. Город обретал все более и более законченные формы, и они мчались с окраины в направлении центра. Анне казалось, что бешено колотящееся сердце вот-вот выпрыгнет из ее груди. Девушка услышала где-то далеко за спиной сирену полицейской машины. Она не знала, что это — помощь ей или простая реакция патрульных Стиллгорна на появление в зоне их действия двух безумных байкеров. Что бы это ни означало, она была рада тому, что в тот момент, когда она загонит Ольсена в угол, рядом с ней окажутся ее коллеги. Анна увидела, как мчащийся впереди Ольсен вдруг резко затормозил и свернул или, вернее, скользнул юзом в боковую улицу.