Однако каких-либо радикальных мер в этой связи Министерство обороны не предлагало и 11 февраля Политбюро приняло решение согласиться с его рекомендациями. Главными из них были:

«Убеждать политическое и военное руководство страны в необходимости решительного проведения соответствующих эффективных акций в случае агрессивных действий со стороны Израиля, но строго в рамках ответного удара, не дающего повода США и Израилю для широкой эскалации конфликта.

Продолжать разъяснять сирийцам, что в случае развязывания военного конфликта они рассчитывали бы прежде всего на свои собственные силы, не уповая на непосредственную военную помощь извне. В этой связи на дальнейшее увеличение советского военного контингента в САР не идти, ограничиться направленными к настоящему времени двумя ЗРП ДД. В дальнейшем вести дело к тому, чтобы передать материальную часть этих полков сирийской стороне с заменой советских военнослужащих сирийскими специалистами. Вместе с тем изучить возможность создания в порту Тартус пункта материально технического обеспечения для нашего ВМФ».

Прошло совсем немного времени и мрачные прогнозы Огаркова начали подтверждаться. В середине февраля в Тель-Авиве было объявлено, что министром обороны назначен Моше Аренс. Внешне он являл полную противоположность своему предшественнику — грузному и грубоватому Ариэлю Шарону, которого за его крутой нрав окрестили «бульдозером».

Новый министр выглядел элегантным интеллигентом в золотых очках и пользовался репутацией ведущего специалиста Израиля в авиационной промышленности. Но за его изысканной вежливостью скрывался весьма решительный политик, «ястреб» по своим взглядам.

25 февраля американская газета «Лос-Анджелес таймс» опубликовала статью под броским заголовком

В интервью руководителю вашингтонского бюро этой газеты новый министр заявил, что Израиль пока мирится с развертыванием этих мощных зенитных ракет, хотя их наращивание дестабилизирует обстановку. Но он прибегнет к «превентивному удару против Сирии», если размещение этих ракет будет продолжаться и «израильтяне сделают вывод, что им угрожает смертельная опасность».

И хотя уже на следующий день Аренс стал отрицать, что употреблял в этом интервью выражение «превентивный удар против Сирии», в Москве обратили на него серьезное внимание. Тем более, что обращение к американцам оказать «сдерживающее влияние на Израиль» результата не дало. Заместитель госсекретаря Ричард Бэрт ответил 19 февраля, что «США не могут взять на себя ответственность за возможные израильские действия». А у самих США сохраняется озабоченность тем, что эти советские ракеты обладают «физической способностью» поражать цели в пределах Израиля. Это может стать источником дальнейшей напряженности.

Еще более резким было заявление министра обороны Уайнбергера по телевидению в программе Эн-Би-Си. По его словам, присутствие в Сирии советских зенитных ракет большой дальности, обслуживаемых советскими расчетами, «несомненно, усиливает опасность возникновения новой войны на Ближнем Востоке в еще более широких масштабах… Это означает, что русские вполне могут нажать на спусковой крючок».[83]

Громыко так прокомментировал эти высказывания:

— Мм…да, кажется, еще один узел завязывается. И он может оказаться похлеще Афганистана. Нам и нашим людям ни в коем случае нельзя стать заложниками Сирии в ее авантюрной игре на Ближнем Востоке.

Но Устинов был настроен по-боевому, и тут он был не одинок. Вскоре последовало строгое указание Андропова укрепить позиции Сирии в противостоянии с Израилем и для этого форсировать создание советской военной базы в Сирии.

А 12 мая Политбюро одобрило предлагавшийся сирийцами проект соглашения о создании пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) в районе порта Тартус и заходах советских военных кораблей в территориальные воды и порты Сирии. Для подписания такого соглашения сразу же была направлена в Дамаск правительственная делегация во главе с первым заместителем главкома ВМФ Н.И. Смирновым, с тем чтобы после его подписания немедленно командировать в Сирию до 1000 военных специалистов.

Андропов так резюмировал этот шаг:

— Мы не только укрепляем свои собственные позиции в мире, но и обеспечиваем безопасность своих друзей.

24 мая в Дамаске было подписано соглашение о поставке Сирии в 1983 году новейших вооружений и боеприпасов на 403 миллиона рублей, причем таких, которые ей раньше не поставлялись: ракеты «Точка», шариковые бомбы объемного взрыва и т. д. А всего только за минувший год, начиная с июня 1982 года, Сирии было поставлено оружия на 2 миллиарда рублей, старых, инвалютных рублей, которые были тяжелее доллара!

Министерство обороны докладывало, что ПВО Сирии после размещения там двух советских ЗРП дальнего действия способна обеспечить выполнение поставленных задач. ВВС Сирии по оснащенности авиационной техникой и вооружениями, укомплектованности и уровню подготовки личного состава способны вести активные боевые действия по отражению возможной агрессии Израиля с нанесением противнику мощных огневых ударов.

При этом в Москве с гордостью цитировали американскую газету «Уолл-стрит джорнал»:

«В то время как за последние месяцы доверие к США на Ближнем Востоке стало быстро падать, доверие к Советскому Союзу резко возросло… Москва быстро взялась за восполнение потерь Сирии и предоставила ей обычные вооружения на сумму около двух миллиардов рублей, а также новые ракеты «земля — воздух» дальнего радиуса действия. Эти срочные поставки оружия рассматриваются на Ближнем Востоке как признак решимости лидера советской партии Андропова играть видную роль в регионе. Арабы сделали для себя вывод, что Москва может действовать решительно, в то время как США оказались загнанными в тупик».[84]

И не только в Сирии Москва действовала решительно в ту весну. В конце марта главком ВМФ адмирал С. Г. Горшков, находившийся с визитом в Южном Йемене, с превышением полномочий, на свой страх и риск, подписал договор о развертывании в порту Аден военной базы — ПМТО советских кораблей и базировании при необходимости на аэродроме Эль-Анад смешанного полка авиации ВМФ. МИД пробовал робко возражать, но 28 апреля этот договор был утвержден на Политбюро.

Так происходило создание мировой цепи советских военных баз от Средиземного моря через Индийский океан на Дальний Восток.

Параллельно с базами шла работа над вторым пунктом плана Андропова — покончить с разбродом в стане друзей Советского Союза.

Весной 1983 года эта задача приобрела особую остроту. Сирия почти в открытую враждовала с Ираком. Асад с Арафатом находились, что называется, на ножах, а внутри ООП началась борьба, переходящая в вооруженные столкновения. Шла она в основном в Ливане, где по-прежнему размещались вооруженные отряды палестинцев, и затронула даже «Фатх» — головную организацию Палестинского движения сопротивления, которой руководил Арафат.

Еще в процессе своего появления на свет с начала 60-х годов в «Фатх» влилось немало палестинцев, ранее входивших в арабские компартии и различные радикальные организации. Они образовали так называемое «левое крыло», которое возглавил Нимр Салех (Абу-Салех). В первой половине 70-х он отвечал за военную деятельность «Фатха» в Ливане и с тех пор сохранял тесные связи с командирами многих военных формирований палестинцев.

Отношения между ним и Арафатом никогда не были гладкими. Но нынешнее обострение началось еще осенью прошлого, 1982, года в связи с планом Рейгана и принятием программы ближневосточного урегулирования в Фесе. Абу-Салех критиковал тогда не только позицию Арафата в отношении плана Рейгана, но и выступил против фесских решений. Весьма негативно палестинские радикалы отнеслись также к переговорам Арафата с королем Хусейном.