Она отошла от меня и вернулась на диван.

– Вот как? – я повернулась к ней, свесив ноги с подоконника. – Но ты же считаешь, что женщины должны выходить замуж?

– Когда это я такое сказала? – теперь она не сидела, нахохлившись на краешке дивана, а, развернувшись ко мне, полулежала, прикрыв глаза, упираясь головой в мягкий подлокотник.

– Ээээ, ну вот, недавно… Я так поняла… – Лешкины ответы иногда меня просто вводили в ступор.

– Ничего подобного я не говорила, я только спросила у тебя, почему ты не замужем. Ты любишь одиночество и не любишь людей. Но некоторых терпишь. Выбираешь не по принципу «кого больше люблю», а по принципу «кто меньше мешает».

Она проговорила это спокойно и как-то без эмоций, даже глаз не открыла. Просто как факт. Мне нечего было на это сказать, кроме того, что за такой короткий промежуток времени она кое-что узнала обо мне. Хотя я такими словами никогда не думала, но, в сущности, она оказалась права.

Мы помолчали.

– А ты сама, по какому принципу выбираешь?

– А я не выбираю.

– Совсем?

– Совсем. Уже навыбиралась и выбрала.

– Ого. Так ты у нас влюбленная?

– Влюбленная. – она кивнула, и все так же, не открывая глаз, поднесла бутылку ко рту и сделала большой глоток вина. Что-то шевельнулось внутри меня. Оказывается ее жизнь, вне приходов в мой дом, мне интересна. Наверное, мне хочется расспросить ее. Но, блин, Ларка, подумай, какая любовь может быть в 19 лет? Первая? Или первая чуть раньше? Тогда вторая, пусть вторая будет. Можно ли ее считать серьезной? Наверное, нет. Можно ли вообще воспринимать серьезно человека в 19 лет?

Я сползла с подоконника.

– Лешка, а Лешка… Давай спать а?

– Давай.

Спустя некоторое время я лежала в темноте, слушая спокойное Лешкино дыхание. Она уснула сразу же, как только коснулась головой подушки. Мне нравился этот ребенок. Мне нравилось слушать ее дыхание. Она права, редко кто не раздражал меня. Я любила одиночество. А вот она не раздражала. Но и пустым местом, как большинство людей, она не была. Я осторожно повернулась и положила свою руку ей на талию. Даже через футболку я ощущала мягкость и нежность ее тела. Осторожно, стараясь не разбудить ее, я уткнулась носом в затылок и глубоко вдохнула ее запах. Теплый и сонный, кружащий голову запах, который подталкивает меня на необдуманные поступки и желания. Я бесцеремонно залезла рукой под ткань и положила ладонь на ее живот. Лешка беспокойно заворочалась. Стараясь не думать, о том, что делаю, я прижалась к ней всем телом, каждой клеточкой стараясь повторить изгиб спящей девушки. Она вновь пошевелилась и вдруг ответила на мои объятия. Теперь и ее тело вжималось в мое. Я не могу точно сказать – спала она или нет, но очень умно поступала, если притворялась спящей. Просунув одну ногу между ее бедрами, я приказала себе спать. Хотя больше всего на свете в тот момент мне хотелось забраться ладошкой повыше живота, и ощутить другую приятность и мягкость.

Спи, Ларка. Спи, чудовище!

Ситуация повторялась до смешного: почти ночь, я и он. В это раз не было качелей, кафе или ресторана. Просто в кино сходили, на какой-то жутко унылый фильм. Не высидели и половину, и решили сбежать и просто пошататься по городу. Шатались почти час, пока мои ноги просто не стали гудеть выше колен. Хорошо что, к этому моменту мы были почти около моего дома.

– Все. Провожай меня домой. И желательно на руках, потому что я и метра пройти не смогу. – Чуть капризно заныла я.

– На руках? Легко! Прыгай! – он подставил мне согнутые в локтях руки.

– Издеваешься? Злыдень! А я серьезно не могу больше идти.

Я подняла голову, он чуть наклонился мне навстречу. Вот сейчас он меня поцелует, а я не буду сопротивляться. Пусть целует. Я прикрыла глаза, и почти сразу же на мои подставленные губы обрушился поцелуй. Чуть жесткий и властный… Почему я решила, что он должен быть нерешительным и нежным? И мягким-мягким…

Почему-то перед глазами появилось Лешкино лицо…

Я быстро стерла его и заставила себя погрузиться в поцелуй. Что-то не так… Может быть, я… А может быть, он? Я как будто разделила себя надвое: одна часть меня умело делала вид, что поцелуй захватил ее всю, а вторая цинично отсчитывала секунды про себя. Одна, две, три, четыре… Поцелуи обычно заводят… Ну, или возбуждают…Ну, или хоть что-то при этом чувствуют?… Пять, шесть, семь… Ощущают что-то внутри, помимо того, что к твоим губам прижимаются чужие губы и чужой язык врывается к тебе в рот? Восемь… Девять… Хватит? Пожалуй, да.

Я чуть подвинула голову. Дима, тяжело дыша, уткнулся носом мне в волосы…

– Лар, знаешь… я хочу тебе сказать.

«Только не это» – мысленно простонала я.

– Давай не сегодня? Ладно? – шепотом попросила я. Он кивнул и сильно прижал меня к себе. Вдруг в один миг я заразилась его возбуждением. Меня пронзила удушающая волна наслаждения, от близости этого сильного горячего тела, внизу живота сладко защемило, и я, прикрыв глаза, позволила мужским рукам гладить меня. Наверное, мое дыхание стало выдавать меня, потому что его руки стали более уверенными, даже чуть наглыми. Если это не прекратить, то либо я ему отдамся прямо сейчас, либо я ему отдамся, когда приглашу его к себе… сейчас.

– Мне пора…

– Ларочка… – почти простонал он.

– Мне пора. – я отлепила его руки от себя. Вернее, себя отлепила от него. И пошла к подъезду.

– Я позвоню тебе завтра. – сказал на прощание Димка.

– Ладно, позвони.

Мой дом встречал меня темным зевом холодного лабиринта. Лампочки, как всегда, не горели, и я, закрыв глаза – все равно ничего не видно – отдалась внутреннему ощущению пространства. Я развлекалась – шла по памяти. Так вот тут поворот, еще пять шагов, и если я сейчас открою глаза, то передо мной будет еле видный проем окна, забитый куском фанеры перед наступающей осенью.

Меня остановило ощущение… Ощущение того, что я не одна. Сердечко резко забилось, к горлу подступил комок. Ну конечно, там маньяк. Он притаился в темноте, и ждет тебя, непутевую. Кого же еще? Глаза открылись сами собой, и я до боли стала вглядываться в темноту. И я скорее почувствовала, чем увидела ее… Но уже знала точно, что она там, и что она все видела.

– Лешка? – спросила я темноту. В ответ мне раздалось злое шуршание камешков, как будто кто-то со злостью пнул ногой пол.

– Выходи. Я знаю, что ты там. – сказала я тихо, чувствуя себя полной дурой. А если там не она? А если там вообще кошка?

– Леш, я устала. Ты будешь сидеть там или пойдешь спать?

Опять молчание.

– Ну и сиди! – я психанула. – Нравится тебе – сиди сколько влезет! Я пошла спать!

Я ворвалась в квартиру, как ураган.

Вот упрямая! Ну и что? Она так и будет сидеть там в подъезде? Господи, почему я чувствую себя так глупо? Надо пойти и позвать ее. Если там вообще была она.

Я открыла шкаф. Где-то на верхней полке должен быть фонарик, интересно, батарейки еще рабочие? Вот он! Я нажала кнопку – ура! Он горит! Быстро выйдя из квартиры, я по лучу фонаря спустилась вниз. Напрасно я чертила фонариком прямоугольники в пространстве. В подъезде никого не было. Даже кошки. Но внезапно луч фонарика ударился о блестящий сверток, лежавший на подоконнике. Я подошла ближе.

Это был букет цветов.

Я тупо скользила по нему лучом фонаря. Какая пошлая розовая ленточка…

Кто-то тут был. И этот кто-то оставил цветы, так и не донеся их до адресата.

Ларка, ты сходишь с ума…

Может быть парочка, которую ты спугнула, просто забыла его в спешке. Это совсем не обязательно могла быть Лешка…

Да и вообще… с чего Лешке таскать тебе цветы?

Ты больна. Иди спать.

Димка сосредоточено вел машину. А я пристально разглядывала его профиль. Как он не похож на Грошика. Грошик водит машину слишком… развязно – что ли. В нем сразу видно опытного водителя. А Димка… как ученик… Старательно так поворачивает руль, осторожно жмет педали… так осторожно и мягко, что даже мне это заметно. Где-то слышала, что как человек ведет машину, так он и сексом занимается. Дать шанс себе проверить эту теорию или фиг с ним?