– Мелодрама! – сказала я, загружая диск в проигрыватель.

– Эм? С чего бы это?

– Ну-у-у-у-у-у, просто так… Для разнообразия.

Я выключила телевизор. Фильм произвел необычное впечатление. Против обыкновения, мы обе увлеклись сюжетом настолько, что забыли друг про друга. Лешка встала и пошла на кухню попить воды. А я перевернулась на спину и в неверном свете фонарей принялась чертить глазами потолок. Какой банальный и немного напыщенный сюжет… Как можно, любя человека, оставить его в аду? Как можно, любя человека, отвернуться от него? Или это и есть тот самый пресловутый самоконтроль? Но человек, он существо до смешного эгоистичное… Даже в малости… Даже казалось бы в том, где эгоизма быть не может…

– О чем задумалась? – Лешкина тень скользнула под одеяло и прохладные ладошки тут же скользнули по моей талии.

– О фильме…

– Глупый фильм. – категорично отрезала Лешка. – И думать о нем нечего.

– Глупый? – во мне немедленно проснулось чувство противоречия. – А что бы сделала ты, окажись на месте Полли?

– Я бы убила эту суку, а не себя.

– Как резко. – хмыкнула я.

– Виктория ее не любила, это ежу понятно. Пользовалась ей, и всё. А эта идиотка сопли распустила, унижаться начала, стишки-дуэли. В общем: они обе не лучшие представительницы нашей половины. Одна дура, вторая дура в квадрате… Обе получили то, что заслужили.

– А мне вот интересно… Думала ли Виктория о Полли потом? Ну, спустя какое-то время… Я даже не представляю, что было бы со мной, если бы кто-то покончил с жизнью из-за меня. Это же ад…

– Это месть. Глупая, но месть. Месть хороша тогда, когда ты можешь ей насладиться. А эта дура сиганула с крыши… В надежде на что? Виктория ее если и будет вспоминать, то лишь как забавное приключение из юности, когда какая-то идиотка прыгнула с крыши.

– Месть… А может, она без нее жить не могла…

– Это ты сейчас говоришь? – Лешка подняла голову и посмотрела на меня. – Ты же не веришь ни во что подобное.

– Ну, то что я в это не верю, не значит, что этого нет в принципе… А вдруг? Ну, вот скажи мне… Что бы ты сделала, если бы девушка, которую ты очень любила, вдруг отвернулась от тебя. Оставила тебя один на один с обществом, которое бы отрицало тебя. Начала бы трахаться с парнями, и не обращала бы на тебя внимания… Что бы сделала ты?

– Честно?

Я молчала в ожидании ответа.

– Я бы убила. – Лешкины глаза вдруг странно потемнели.

От ее слов вдруг повеяло таким холодом и опасностью, что я невольно вздрогнула. Немного помолчав, она добавила:

– Нельзя так поступать. Просто нельзя. Если ты вступила в игру, то ты будешь в ней до конца. Иначе нельзя.

– Ну… – нерешительно начала я, – а если разлюбила?

– Не разлюбливай.

– Чушь какая. По-твоему, так единожды полюбив, больше полюбить нельзя?

– Можно… Но не полюбить, а найти такую же…

У меня сразу возник вопрос:

– А у тебя была любовь?

– Была. – Лешкины ответы становились все более короткими и отрывистыми. Я кожей чувствовала ее напряжение, но какой-то бес не давал мне заткнуться, а лишь подталкивал к следующим вопросам.

– И? Где она теперь?

Лешка скрипнула зубами, плотно сжимая челюсти. Видимо не очень ей приятно вспоминать о прошлом… А мне, как назло, очень любопытно.

– Мы расстались. – раздраженно ответила она.

– И? Ты ее разлюбила или ты ее убила? – в шутку спросила я.

Лешка помолчала, потом усмехнувшись ответила:

– А если я скажу, что убила… Поверишь?

Теперь пришла моя очередь помолчать.

Какое-то странно тревожное ощущение. Нереальность. Лешка-убийца? Какая глупость! Такое только в кино бывает.

– Не поверю! – я повернулась к ней лицом.

– Ты моя! – Яростно прошептала она, довольно грубо притягивая меня к себе.

Я как бы разделилась. Часть меня таяла под губами Лешки, а в голове лениво текли мысли. Какая-то я несуразная все же. Телом отдаюсь, а душа где-то далеко… Мысли еще дальше…

И все же… Я не знаю, что бы я делала, если бы оказалась на месте Полли. Мне сложно было представить такую степень зависимости от человека. В моей жизни был только один такой человек. Но он умер. А я не стала прыгать с крыши… Может, моя любовь была недостаточной для такого шага?

Или это просто другая ситуация…

Что бы я стала делать, окажись я в закрытом периметре среди непонимания, ненависти, нелюбви и жалости? Этот ад сложно вообразить. Хватило ли бы мне смелости и сил пройти его?

Время текло медленно. Казалось, прошла уже вечность, но мои часы упрямо показывали половину шестого. Я нервничала. Я бы уже час назад ушла домой, но именно сегодня мне удалось «уговорить» Лешку пойти в маленький уютный бар. Все же Лешка была на удивление упрямой. Иногда у меня скользило ощущение, что она панически боится, что нас увидят вместе. Причём чем сильнее я ее уговаривала сходить куда-нибудь, тем крепче становилось убеждение, что она боится. Остается только вопрос: чего она так сильно опасается? Сегодня утром я проснулась с твердым желанием того, что я хочу куда-нибудь сходить. Все равно куда, только не эта опостылевшая кухня с сосисками и пельменями. И пусть я не беременная женщина, но свои желания я предпочитала удовлетворять, причем как можно скорее. К тому же у меня они и так возникали не часто.

Разговор был не очень красивым, я сорвалась на обиду, Лешка надулась. А у меня уже попала шлея под хвост, и я прибегла к шантажу.

– Не зависимо от того, хочешь ты или нет, я вечером иду в бар. Если ты не захочешь составить мне кампанию, то я буду там сидеть одна, и неизвестно, чем все это закончится. – сказала я перед уходом.

А в обед позвонила Лешка и пробурчала в трубку, что придет. К неприятному утреннему осадку добавился осадок обеденный. Ну почему нельзя просто согласиться? Неужели я прошу так много?

Я давно тут не была. Потянув тяжелую дверь на себя, я вошла в бар. Ура! Всё осталось по-прежнему. Несмотря на лихорадку ребрендинга в нашем городе, этот бар радовал своим постоянством. Вот только официантки сменились, а жаль…

Это был совсем небольшой бар, я бы даже сказала, маленький бар. Подразумевается, что в баре все сидят за барной стойкой, клубы сигаретного дыма смешиваются со звуками музыки, а перед тобой неизменный бокал с пивом. Именно поэтому мне так нравилось это место. Бар начинался и заканчивался на вывеске. Стойка всегда пустовала, посетители предпочитали ей уютно огороженные диваны-кресла в глубине зала. Тона бордо смешивались с венге и сливками, кое-где, словно упрек, вспыхивала зелень напольных цветов. Вытяжка работала мощно и бесшумно, и пиво я не пила.

Я прошла в самый дальний угол, раньше тут были курящие места для двоих. Мне повезло – мой столик не был занят. Скинув шубу на стоящую рядом с моим креслом вешалку, я присела за массивный стол.

– Это по-прежнему зона для курящих? – задала я первый вопрос мгновенно появившейся официантке. Та кивнула.

– Тогда пепельницу и горячий шоколад.

Девушка снова кивнула, и, положив передо мной меню, исчезла.

Лешка появилась, когда я уже почти допила шоколад, и честно раздумывала, как ее покарать. Я видела, как она вошла, и теперь ловила ее скользящий по столам взгляд. Чертовски приятно увидеть вспышку радости, когда взгляд ищущего натыкается на объект поиска.

– Извини, пробки, – буркнула она, подходя ко мне и на ходу сдергивая с себя куртку.

– Бывает.

Вечер, в общем, проходил неплохо. Вкусная еда, тихая ненавязчивая музыка, Лешка, которая почти забыла, что нужно обижаться, и я, разомлевшая от всего этого. Наверное, спустя час в бар вошла шумная стайка молодых людей, привлекшая мое внимание. Люди были похожи на одну серо-коричневую массу, словно по издевке художника кое-где в этой массе вспыхивала радуга. Они шумно заняли столик на противоположном конце зала, и почти моментально их скрыло облако табачного дыма. Вытяжка не справлялась…