В «Торможении, симптоме, страхе» (Hemmung, Symptom und Angst, 1926) «возрождение старого понятия защиты» (4а) обосновывается у Фрейда ссылкой на необходимость более широкого понятия, включающего в себя наряду с вытеснением и другие «методы защиты». При этом подчеркивается возможность установления «тесной внутренней связи между отдельными формами защиты и определенными видами расстройств» и высказывается предположение о том, что «психический аппарат – еще до четкого разграничения между Я и Оно, до образования Сверх-Я – уже использует методы защиты, отличные от тех, что свойственны более высоким стадиям организации» (4Ь).

Хотя сам Фрейд, по-видимому, недооценивал наличие подобных мыслей в своих ранних сочинениях, несомненно, что после 1926 г. изучение защитных механизмов стало важной темой психоаналитического исследования, особенно в работах Анны Фрейд. На конкретных примерах она показала разнообразие, сложность, пределы применения защитных механизмов, подчеркивая, что для защиты могут использоваться весьма различные виды действий (фантазирование, интеллектуальная деятельность), что защита может направляться не только против влечений, но и против всего того, что вызывает тревогу (эмоции, некоторые особые ситуации, требования Сверх-Я и пр.). Не претендуя на исчерпывающий и систематический подход, Анна Фрейд перечисляет следующие защитные механизмы: вытеснение*, регрессия*, реактивное образование*, изоляция*, отмена некогда бывшего*, проекция*, интро-екция*, обращение на себя*, обращение в свою противоположность*, сублимация*.

Существуют и другие приемы защиты. В этой связи Анна Фрейд называла также отрицание посредством фантазирования, идеализацию*, идентификацию с агрессором* и пр. М. Кляйн описывала в качестве простейших видов защиты расщепление объекта*, проективное (само)отождествление*, отказ от психической реальности, претензию на всевластие над объектами и пр.

*

Более широкое употребление понятия защитного механизма порождает ряд проблем. Можно ли назвать операциональным понятие, которое объединяет столь различные действия, как, скажем, рационализация*, основанная на сложных интеллектуальных механизмах, и обращение на себя* в качестве «судьбы» влечения, которое называют одним и тем же словом, и собственно навязчивое поведение (например, отмена некогда бывшего), и поиск средств «отработки», допускающий некоторые виды сублимации (см.: Механизмы отработки)?

Говоря о «механизмах защиты Я», многие авторы обращают внимание на важные различия: «Наряду с такими приемами, как изоляция, отмена некогда бывшего, мы находим здесь и процессы, связанные с влечениями, такие, как регрессия, обращение в свою противоположность, обращение на себя» (5а). Но тогда необходимо показать, что один и тот же процесс развертывается на разных уровнях: например, интроекция, которая поначалу выступает как особое отношение влечения к своему объекту, находит свой телесный прообраз в инкорпорации и может вторично использоваться Я в процессе защиты (ср. маниакальная защита).

Нельзя упустить из виду и другое важнейшее теоретическое разграничение – то, что выделяет вытеснение среди всех других видов защиты. Фрейд неустанно подчеркивал эту особенность и Даже утверждал, что вытеснение есть лишь разновидность защиты (6). И дело здесь, по мнению Анны Фрейд, не в том, что вытесение – это, по сути, постоянная противонагрузка, «наиболее эффективный и одновременно наиболее опасный механизм защиты», но в том, что именно вытеснение создает бессознательное как таковое (см.:Вытеснение).

Было бы неверно, положив в основу теории понятие защиты Я, противопоставить ему требования чистого влечения, принципиально чуждого всякой диалектике: «Если бы не давление Я или представляемых им внешних сил с их требованиями, судьба всех влечений сводилась бы лишь к одному – к удовлетворению» (5b).

При таком подходе влечение оказалось бы всецело положительной силой, лишенной каких-либо следов запрета. Но разве механизмы первичного процесса – смещение, сгущение и пр., – предполагающие упорядоченную игру влечений, не противоречат такому пониманию?

Нем.: Besetzung. – Франц.: investissement. – Англ.: cathexis. – Исп.: catga. – Итал.: carica или investimento. – Португ.: carga или investimento.

• Экономическое понятие: приложение некоторой психической энергии к представлению или группе представлений, к части тела, к предмету и пр.

• На французский язык принято переводить Besetzung как «investissement» (иногда – «occupation»). По этому поводу необходимо отметить следующее. Немецкий глагол besetzen имеет много значений, среди которых – занятие места или в военном смысле – оккупация города, страны (франц. occuper). По-французски слово investissement означает, с одной стороны, в языке военного дела, факт окружения, оцепления (а вовсе не занятия) места, а в финансовом языке – вложение капитала в предприятие (именно этот последний смысл теперь преобладает в обыденном языковом сознании). Таким образом, немецкий и французский термины не вполне соответствуют друг другу: французский термин побуждает к сопоставлению «экономики» во фрейдовском смысле с тем, о чем идет речь в собственно экономической науке.

Термин Besetzung употреблялся Фрейдом постоянно, хотя его значение и роль менялись на различных этапах фрейдовской мысли.

Он появился в 1895 г. в «Исследованиях истерии» [Studien ьber Hysterie] и в «Наброске научной психологии» [Entwurf einer Psychologie], однако такие близкие ему понятия, как «сумма возбуждения», «аффективная ценность», употреблялись и раньше (1893,1894). Так, в предисловии к работе Бернгейма «Внушение и его терапевтическое применение» (Die Suggestion und ihre Heilwirkung, 1888–1889) Фрейд говорил о перемещении очагов возбудимости в нервной системе (Verschiebungen von Erregbarkeit im Nervensystem). Эта гипотеза имеет одновременно и клинические, и теоретические истоки.

С клинической точки зрения, лечение неврозов, особенно истерии, привело Фрейда к мысли о фундаментальном различии между «представлениями» и «квантом аффекта»* как нагрузкой этих представлений. Именно поэтому воспоминание о важном событии в истории пациента может восприниматься безразлично, а неприятный или даже мучительный опыт может связываться с вполне нейтральным событием, а вовсе не с тем, которое изначально породило неудовольствие (смещение, «ложная связь»). В «Очерках об истерии» Фрейд описывал процесс лечения как процесс восстановления связи между различными представлениями, а тем самым и восстановления отношения между воспоминанием о событии-травме и аффектом – процесс, в результате которого происходит аффективная разрядка (отреагирование). Вместе с тем исчезновение соматических симптомов при истерии совпадает с выявлением вытесненного аффективного опыта, и потому можно предположить, что возникновение симптома связано с превращением психической энергии в «энергию иннервации».

Все эти факты, в особенности связанные с конверсией*, основаны на принципе сохранения нервной энергии, способной принимать различные формы. Эта концепция последовательно проводится в «Наброске научной психологии», где функционирование нервного аппарата представлено через энергетические изменения внутри нейронной системы. В этом тексте слово Besetzimg обозначает как действие, связанное с нагрузкой или зарядом нейрона (или системы нейронов), так и его результат, т. е. величину этой энергетической нагрузки, в особенности – покоящейся энергии (1).

В дальнейшем Фрейд отказался от неврологических схем, связав понятие энергетической нагрузки с действием «психического аппарата»*. Так, в «Толковании сновидений» (Die Traumdeutung, 1900) показано распределение энергетической нагрузки между различными психическими системами. Так, система бессознательного основана на разрядке накопившегося возбуждения; система предсознания нацелена на торможение этого процесса, недопущение непосредственной разрядки и предполагает вложение небольших количеств энергии в деятельность мысли, направленной на изучение внешнего мира: «я утверждаю, что в целях эффективности вторая система удерживает большую часть энергетической нагрузки в состоянии покоя и динамически использует лишь малую ее часть» (2а) (см.: Энергия свободная – Энергия связанная).