Мистер Ливерседж перевел взгляд на лицо своего друга.

— Ничто, — повторил он обескураженным тоном. — Я почти вынужден признать… Нет! — Он резко выпрямился. — Белинда! К кому еще она могла пойти, как не к человеку, которому она позволила — насколько мне известно, — и помогла! — бежать отсюда, оставив своего защитника замертво валяться на полу?

— Она бы сбежала с кем угодно, это на нее похоже, — бесстрастно прокомментировал мистер Миммз. — Ведь ты сам едва с ней познакомился, впервые увидав ее в Бате, и раз — она сбежала с тобой! Да уж, она непредсказуемая крошка, это точно!

— Я просто убежден, — проговорил мистер Ливерседж, — что она рассчитывает на его щедрость! Она воззвала к его рыцарским чувствам! Неужели он отмахнется от нее? Неужели он откажется помочь ей? Да никогда!

— Только, если он еще больший дурак, чем мне кажется, — заметил мистер Шифнел. — Никто не смог бы отказаться от такой красотки!

— Это, — сказал мистер Ливерседж, — мне стало понятно в тот же момент, когда я впервые ее увидел. Нет, вполне может быть, что он еще сидит в трактире и милуется с Белиндой. Потому что он, как мне кажется, не возьмет ее в Лондон. Вокруг него пляшет столько народу, что они отнимут ее у него. Кому, как не мне, известно, как пристально следят за этим молодым человеком? К нему и подступиться нельзя, и раньше так было! Утром я должен ехать в Бэлдок!

Мистер Миммз уставился на него.

— Даже, если и поедешь, толку не будет, — произнес он. — Признаю, я его не очень-то рассматривал, но мне он показался настоящим простаком, однако, не может же он быть таким дуралеем, чтобы не сжечь эти письма, что отнял у тебя, Сэм! Тебе ничего не остается делать, как кусать себе локти!

Мистер Ливерседж бросил на него взгляд, исполненный невыразимого презрения.

— Если бы только ты, Джозеф, обладал хоть одной десятой моего воображения, ты не содержал бы сегодня воровской притон такого низкого пошиба! — заявил он.

— Вот каков этот денди! — горько провозгласил мистер Миммз. — Давай же! Оскорбляй теперь и бедного Нэта, который никогда не причинял тебе никакого вреда!

Мистер Ливерседж махнул рукой.

— Я не хочу переходить на личности, — сказал он. — Но факт остается фактом, и ты, Джозеф, туп, как дуб. Эти письма больше не интересуют меня! Если все так, как я себе представляю, это обещает целое состояние! Только позвольте мне убедиться, что этот молодой человек — действительно герцог Сейлский; и пусть только Провидение поспособствует тому, чтобы он пока не уехал в столицу. Дайте мне придумать я такой стратегический план, чтобы заполучить его в свои руки, и тогда те пять тысяч фунтов, которые я надеялся получить, покажутся нам всего-навсего укусом блохи.

Мистер Миммз уставился на него тяжелым взглядом, а острое лицо мистера Шифнела стало еще острее. Он внимательно слушал Ливерседжа и одобрительно кивал, словно все понимал.

— Продолжай, Сэм! — подбодрил он его.

— Мне нужно время, чтобы обдумать это дельце, — важно заявил мистер Ливерседж. — Несколько схем крутятся сейчас у меня в голове, но я ничего не стал бы предпринимать, не обдумав хорошенько. Первым делом надо убедиться, действительно ли молодой человек еще находится в Бэлдоке? Джозеф, завтра мне понадобится тележка.

— Сэм, — проговорил Миммз с нескрываемым беспокойством, — если уж точно окажется, что он герцог, так не собираешься ли ты путаться с ним?

— Не бойся! — ответил мистер Ливерседж. — Ты, дорогой братец, забыт при этом не будешь!

— Да пусть меня лучше повесят, если я хоть как-то окажусь втянутым в это дело! — с яростью воскликнул мистер Миммз. — Я уже сколько времени держу этот притон-пивнушку, и отец мой этим занимался, и беспокойства у меня с ним не больше, чем с цыпленком, но вот путаться с герцогами я не желаю! Я честный укрыватель и скупщик краденого и вполне прилично зарабатываю себе на жизнь, и тебе бы за это надо быть благодарным! Вот и Нэт скажет тебе, что я всегда предлагаю хорошую цену за побрякушки, которые он мне приносит — как например, та маленькая…

— Ну… — начал мямлить мистер Шифнел. — Не знаю, что тут сказать…

— Цена такая же справедливая, как и у любого другого скупщика в этой части Лондона, — твердо сказал мистер Миммз. — И я желаю, чтобы шпики не шныряли и не разнюхивали вокруг моего притона, и чтобы тот, кто зарабатывает на жизнь хитростью или кражами, или добрым старым разбоем на большой дороге, мог всегда залечь здесь и ничего не бояться!!! Но совать свой нос в дела герцогов я не желаю — и попомни мои слова! Если мы всего-навсего пальцем его тронем, фараоны с Боу-стрит прискачут сюда раньше, чем кошка успеет лапки вылизать!

Мистер Шифнел все еще задумчиво разглядывал мистера Ливерседжа.

— Славная была бы рыбка, если только ее поймать, — медленно проговорил он. — А у этого парня действительно есть чем позвенеть в карманах, позвольте спросить?

— Да он целое аббатство может купить! — заверил его мистер Ливерседж.

— Ну, что же, — сказал Шифнел, — я собирался смыться, но то, что говорит Джо — правда: залечь можно и здесь, и никто ни о чем не догадается. Может, я действительно задержусь здесь и посмотрю, куда ветер дует. А ты завтра утром отправляйся в Бэлдок, Сэм!

И именно это, не взирая на протесты своего брата, мистер Ливерседж и сделал на следующий день. Однако они с мистером Шифнелом засиделись довольно поздно, да и бренди было выпито немало, а потому он не сумел выехать достаточно рано, пока герцог и его спутники еще не уехали из Бэлдока. Тщательно разведав подходы к «Белой лошади» и убедившись, что герцога нигде не видно, мистер Ливерседж храбро зашагал к этой гостинице и вошел в зал, где буфетчик, прилежно протирал бар. Поздоровавшись с ним и выпив стакан портера, мистер Ливерседж осмелился задать несколько осторожных вопросов. Буфетчик ответил:

— Если вы толкуете о джентльмене из первого номера, так его тут нет, и той вертихвостки, что приходила искать его, тоже. Взяли фаэтон и укатили в Хитчин, еще и получаса не прошло.. А зовут его Руффорд.

Мистер Ливерседж не стал больше задерживаться. Осушив стакан, он швырнул на стол монету, которой с таким нежеланием снабдил его утром брат, вышел из трактира и торопливо зашагал к повозке мистера Миммза. Всю дорогу до «Птицы в руках» ум его прямо-таки бурлил от догадок, и, как только он добрался до забегаловки, он приказал Уолтеру поставить лошадь в конюшню, а сам бросился в гостиную. Мистер Шифнел и мистер Миммз, нетерпеливо ожидавшие его, тоже, не теряя времени, последовали за ним. Войдя, они увидели, как он поспешно перелистывает довольно засаленный том. Это произведение, опубликованное Томасом Годдаром, было озаглавлено «Биографический справочник Палаты Лордов в наши дни» и представляло собой библию мистера Ливерседжа. Пальцы его почти тряслись от волнения, когда он искал имя Сейла среди прочих статей. Наконец, он открыл его, пробежал параграф глазами и издал торжествующее восклицание:

— Так я и знал!

Мистер Шифнел начал смотреть ему через плечо — однако, будучи человеком необразованным, посчитал слишком сложным делом разбирать печатный текст.

— Что это, Сэм? — спросил он.

— Сейл, герцог, — прочитал вслух мистер Ливерседж с плохо скрываемым волнением в голосе. — Имена, титулы и награждения: наиблагороднейший Адольф Джилетти Вернон Вейр, герцог Сейл и маркиз Ормесьи (12 марта 1692 года), граф Сейлский (9 августа 1547 года), барон Вейр Тэймский (2 мая 1538 года), барон Вейр Стовенский и барон Вейр Руффордский (14 июня 1675 года). Барон Вейр Руффорд, запомните! Я так и думал, что память не подвела меня! А наш юный простофиля, джентльмены, останавливался в «Белой лошади» под именем Руффорда! Иного доказательства нечего и желать!

Это произвело впечатление даже на мистера Миммза, но он все еще упорствовал в своем желании держаться подальше от герцогов. Брат не обратил на его слова ни малейшего внимания, а наоборот, не мигая, уставился на мистера Шифнела и, придя в риторическое настроение, потребовал у него ответа на вопрос: почему и зачем герцог отправился в Хитчин? Ни один из его слушателей не мог на это ответить и, основательно подумав, он и сам не мог найти сколь бы удовлетворительного объяснения. Но ведь, резонно объявил он, про Хитчин никак нельзя сказать, что он лежит на пути в Лондон; вскоре мистер Ливерседж решил не позволять этому пустяку беспокоить себя. Герцог дал указания форейтору править прямиком к трактиру «Солнце», и вполне разумно будет предположить, что там он и намеревался остановиться хотя бы на одну ночь. То, что он взял с собой Белинду, исключало всякую возможность его визита к друзьям, проживавшим по соседству.