– Ух, – сказал первый милиционер.

– Фу-у-у, – сказали остальные.

А мусорщик увидел, какие нехорошие творятся дела, и конечно же раз за дверь и смылся.

– Ну что будем делать? – спросил третий милиционер, тот, у которого кобура за стол зацеплялась. – С собой его на патруль или сразу в психушку?

А зомби как услыхал про психушку, так и говорит:

– Не надо.

– Почему же не надо то, раз ты себя так некультурно ведешь? – второй милиционер его спрашивает.

А зомби:

– Ну вот не надо, и всё.

– Как это «и всё»? – снова второй спрашивает.

– Ну вот так, не надо, и всё, – говорит зомби, а сам думает: «Как бы выпутаться из этой чертовой передряги?»

– Смотрите, какой он худой, – сказал вдруг первый милиционер, который был самый добрый. – И желудок у него пустой, наверное, как насос. Давайте покормим его перед тем, как отправлять.

– Да иди ты, – сказал второй, который был самый злой и не любил доброго. – Кормить еще. Отправим, и баста.

– А может, отпустим? Смотрите, как он ласково на нас смотрит, – сказал первый специально, чтобы второго позлить. – Может, он совсем и не сумасшедший, а просто придуривается. Может, он нормальный, а просто что-то произошло такое, что заставило его так повести себя.

И тут зомби начал потихоньку про себя кумекать.

– Ну-ну, – зло сказал второй. – Я…

Но первый был старше второго по званию и сразу же перебил его:

– А я…

– И я… – перебил первого третий, который был еще на одну лычку старше.

– А вот я… – сказал было четвертый, который был старше всех, но тут его снова вежливо перебил первый, который был сильно старше четвертого по возрасту.

– Нет, – сказал первый.

И они стали спорить, что делать с зомби, кормить его или не кормить, отправлять его или не отправлять, и если отправлять, то куда. И пока они спорили, на зомби вдруг ясность ума снизошла и он вдруг вспомнил об одной штучке, которая лежала у него в боковом кармане. «Надо же! – поразился он сам себе. – И как это я мог о ней забыть? Я же ее специально с собой ношу на случай вот такой примерно истории». И он постарался нащупать эту штучку, делая вращательные движения подмышкой… И нащупал. «Хоп-па! Ну я сейчас им покажу „маде ин психушка“.

И стал он как-то странно выгибаться, животом вверх, оперев голову на затылок и подбирая к ней ноги, отчего лицо его, сделавшись перевернутым, выглядело теперь ну абсолютно нормальным.

– Пр-рости-и-те меня ради бо-о-га, – пропело абсолютно нормальное лицо зомби и вдруг добавило неожиданно официальным тоном: – Я хочу сделать короткое разъяснение по поводу своего поведения.

Тут зомби быстро перевернулся обратно на живот и, привстав на колени, стал часто-часто моргать веками, как бы демонстрируя близорукость, какая должна быть свойственна много читающему интеллигенту. Один из таких интеллигентов пытался вылечить зомби в больнице, и лицо зомби сейчас подражало его лицу, злостно усмехаясь про себя обратной, так сказать, стороной.

И тогда милиционеры перестали спорить и с любопытством посмотрели на интеллигентно моргающего зомби и отметили про себя слегка настораживающую официальность его голоса.

– Раньше я был артистом развлекательного жанра, – сказал зомби совершенно серьезно. – В чем, смею надеяться, вас убедил.

– Да ну? – нагло сказал второй милиционер, который был злой.

– А теперь, – продолжил, не обращая внимания на него, зомби, – я работаю врачом-психиатром в спецбольнице номер два. И вот здесь, в боковом кармане, находится мое удостоверение – Козлистый я, Павел Николаевич. Вот только развяжите мне руки, и я покажу.

И тогда милиционеры, переглянувшись сперва, взяли и распустили ему за плечами ремень. И второй хотел было сам залезть за пазуху зомби, но первый его остановил.

– Де-ло-о в то-о-ом, – вновь пропел зомби, а потом опять резко нажал на официальность, как это, бывало, делал Козлистый Павел Николаевич, его лечащий врач, при всаживании иглы, – что мы проводим целую серию экспериментов, изучая реакцию населения на кризисные случаи в поведении психически неполноценных субъектов.

И зомби строго, словно поверх очков, опять же играя под Козлистого, оглядел стоящих перед ним милиционеров.

– По-о-звольте-ка всё же посмотреть ваши до-о-кументы, – издевательски продекламировал злой милиционер.

– А-а, вы мне не верите? – интеллигентно усмехнулся зомби. – Манеру мою передразниваете? Да-а, я иногда говорю нараспев. А что?

И как ни в чем не бывало он достал малиновое удостоверение, которое смахнул в рукав при побеге из больницы со стола своего лечащего врача и в которое вчера с таким наслаждением, закидывая язык чуть ли не за плечо, вклеивал собственную фотографию, подводя фиолетовыми чернилами печать.

– Оф-фициальность создает прецедент, не правда ли? – ядовито добавил зомби, словно надавливая на поршень шприца и глядя с наслаждением, как серьезно милиционеры изучают его удостоверение.

– М-да! – сказал злой милиционер, уважительно закрывая малиновую штучку.

– Что тебе говорили, псих ты?! – крикнул на него добрый первый.

А третий и четвертый озадаченно промолчали.

Тут в рациях раздалось шуршание какое-то, шорох, визг, разряды, это уже электрики импульсами пробовали впускать ток в трамвайные провода, даже не подозревая, что через пространство ток может попасть и в милицейские приборы.

– Я хо-о-тел бы отме-е-тить, – торжественно пропел зомби, – что все ваши действия как пре-е-дставителей вла-а-стей были абсолютно правомерны, а ваша реа-а-кция как части населения нашей страны – абсолютно есте-ественной. Прошу еще ра-а-аз меня извинить за спонтанный психосоциологический эксперимент.

– Ну что же, – сказал, улыбаясь, добрый милиционер. – Пожалуй, вы свободны, товарищ психврач.

– Тр-р-р-р… Доставьте задержанного в больницу! – громко и строго сказала рация, висящая на боку у злого милиционера.

Но он, видно, что-то решил про себя и теперь попытался рассмеяться по-доброму.

– Фома я неверующий, – рассмеялся он. – Вот попаду к вам в госпиталь, вы мне сделаете укол!

– Йок, – сказал зомби. – Вот та-а-кой иглой.

И он развел руки в стороны. Потом он протянул ладонь первому, второму, третьему, четвертому и после рукопожатий спокойно вышел из буфета. Увидев на улице квадратную урну, он с отвращением сбросил с себя персону Козлистого, в магическом жесте вновь обретая невинность собственного сознания.

– Снова жить как сын матери и отца! – закричал зомби на всю улицу и побежал боком вперед, пригнувшись по-собачьи и распустив ноздри, поглядывая по сторонам, кого бы попреследовать и еще…