- Вы никогда не влюблялись? – спросил он. Он надеялся, что ей не придется согласиться на меньшее. Она хотела любить своего мужа и быть любимой им. Она хотела детей. Это не казалось чересчур амбициозной мечтой. Но ей было уже двадцать три, и она все еще не нашла этого.

- Влюблялась, – сказала она, покраснев. – Однажды.

- Но он не любил Вас?

- Нет, - ответила она. – И я тоже разлюбила его, когда смогла узнать получше.

«И это к лучшему, - подумал он. Этот невежа не заслуживал ее любви, если так легкомысленно от нее отказался. Она могла добиться большего».

- А как насчет Вас, Алистер? – она снова взглянула на него. – Почему Вы до сих пор не женаты?

- Потому что, я никогда не чувствовал никакой склонности к браку, - сказал он. – Потому что я не верю в любовь. Потому что моя жизнь слишком полна удовольствий, чтобы отказаться от них ради брачных оков.

- Удовольствий, - сказала она. – Удовольствия без человека, с которым хотелось бы их разделить. Я не могу представить себе такого.

- Потому что Вы и я – очень разные, - сказал он.

- Что, вероятно, сильное преуменьшение, - сказала она. – То, что Вы начали делать со мной прошлой ночью, - она неудержимо покраснела. – Вероятно, очень приятно, не так ли?

Он все еще сожалел, что тот случай не продлился немного дольше или даже не дошел до своего завершения. Он редко чувствовал себя столь возбужденным. Его взгляд скользнул по ее телу, и он смог вспомнить ее мягкие теплые изгибы и необыкновенный пыл, которые он ощутил, когда ему захотелось внезапно прервать прелюдию и войти в нее.

- Это самое приятное занятие в жизни, Кэролайн, - тихо сказал он, пристально глядя на ее губы.

Она лизнула кончиком языка верхнюю губу, неосознанно его провоцируя, - предположил он.

- И еще, - сказала она. – Вы не чувствуете близости с женщиной, находясь внутри ее тела? Ведь есть и еще один человек, который также испытывает удовольствие, видите, я не сомневаюсь, что Вы доставляете Вашим женщинам такое же удовольствие, какое получаете сами. Я получила доказательство этого прошлой ночью.

- Получили?

Проклятие, но он снова был в серьезной опасности перевозбудиться.

- Если те удовольствия могли бы быть совместными и взаимными, - сказала она. – Если бы вместо двух тел любовью занимались два человека, представьте, на что это было бы похоже. Земля сдвинулась бы с места.

- Они могли бы вместе услышать музыку небесных сфер, - сказал он с улыбкой, забавляясь. И все же он не был совсем несерьезен. На что бы это было похоже? Это было бы, - предположил он, - занятие любовью, - термин, который он обычно использовал, чтобы описать то, чем часто и с большим воодушевлением занимался с женщинами, тогда как в действительности, все, что он делал, было… Да, непристойное слово, которое промелькнуло у него в голове, было более подходящим для описания тех удовольствий, которые он получал от своих усилий в постели.

- Куда пойдем? – спросил он, поскольку они уже миновали засыпанную песком траву на краю лужайки и вышли на открытый берег, который широкой золотистой лентой тянулся на несколько миль в обоих направлениях. – Вместе с другими к купальным домикам? Или же в другую сторону – к уединению?

- Непременно, в другую сторону, - сказала она, тотчас же возвращаясь к тому кокетливому настроению, какое она демонстрировала в начале их прогулки. – Как я смогу заставить Вас влюбиться в меня, если нас будет отвлекать компания других людей? И как Вы сможете заставить меня влюбиться в Вас?

- Тогда идем в этом направлении, - сказал он, сворачивая направо. – Я бы обвинил Вас в малодушной трусости, если бы Вы сделали другой выбор, Вы же знаете.

- Да, знаю, - ответила она. – Вы уже влюблены в меня, Алистер? Я еще не влюбилась в Вас, хотя несколько часов из наших двадцати четырех уже прошли. Мое представление о Вас как об удачливом повесе сходит на нет. Вам бы следовало получше убеждать меня.

Он улыбнулся и крепче взял ее под руку.

Она по-настоящему забавлялась, с некоторым удивлением осознала Кэролайн, когда они развернулись в направлении противоположном тому, в котором шагала группа молодых людей, и направились вдоль пустынного берега. Даже мысль о том, что ей не следовало бы уходить с ним в одиночестве, без компаньонки, не тревожила ее. В конце концов, предполагалось, что они обручены, или, во всяком случае, вскоре обручатся. Она уклончиво сказала Ройстону как раз перед ленчем, что, «да, конечно же, виконт Линдон сделал ей предложение, но они пока еще не уладили этот вопрос окончательно». Они собирались пойти прогуляться днем. Смысл был таков, что они собираются все окончательно уладить во время прогулки.

Она веселилась вовсю. Была какая-то необъяснимая свобода в том, чтобы проводить время с мужчиной без необходимости задаваться вопросом: не пытается ли он придумать какой-нибудь способ, чтобы избавиться от нее. И иметь право говорить на любую тему, которая приходила на ум, потому что она не пыталась произвести на него впечатление. Они говорили о вещах, о которых раньше она не смела даже думать – например, об удовольствии, которое мужчина и женщина могут извлечь из совместного пребывания в постели. Милостивые небеса.

Было забавно – флиртовать, не боясь, что ее обвинят в излишнем легкомыслии. Это все из-за пари. Она должна была флиртовать. Он бы счел ее жалкой, если бы она этого не делала. И, определенно, было забавно флиртовать с ним. С виконтом Линдоном. Алистером. Это, скорее, походило на сон. Вчера в это же время она старательно игнорировала его, потому что очень сильно ощущала силу его притягательности.

- Где Вы думали, Вы были вчера вечером? – спросила она.

Он искоса глянул на нее, прикрыв глаза.

- На небесах, - ответил он.

- Как не стыдно! – сказала она, сдерживая свой пытавшийся вырваться наружу смех. – Такие плотские удовольствия неуместны на небесах.

- Тогда, возможно, хорошо, - произнес он, – что мои поступки делают весьма вероятным, что после смерти я отправлюсь совсем в другое место. Небеса без радостей секса были бы очень унылым местом.

Ей следовало бы быть шокированной. Но она не была и наслаждалась свободой от необходимости притворяться, что она возмущена.

- Где, по-вашему, Вы были? – вновь спросила она.

- Неважно, - ответил он. – Это не мой секрет. Достаточно будет сказать, что не тот поворот, не та открытая двери или попадание не в ту кровать определенно имеют свою цену. Хотя мне жаль, что это не продлилось дольше.

- Нет, - сказала она. – Это не имеет смысла. Я ведь спала большую часть времени. Кроме того, я ничего в этом не понимаю.

- Я думаю, Кэролайн, - сказал он, вновь бросив на нее взгляд искоса. – Что Вы напрашиваетесь на комплимент.

Так и было. Она хотела знать, почему он хотел, чтобы это продлилось дольше. Она хотела знать, в чем заключалась ее привлекательность. Но даже ее новооткрытая смелость не позволяла ей задать эти вопросы вслух.

- Вы были теплой и нежной, красивой и соблазнительной, - сказал он. – Весьма отзывчивой, томной и обольстительной.

- И все же, - сказала она. – Вы принимали меня за другую. Она тоже такая?

- Скажу только, - промолвил он. – Что я был приятно удивлен.

Она была рада. Как нелепо. Ей хотелось еще комплиментов, но существовали пределы ее дерзости, и она их уже достигла.

- Вы собираетесь к ней сегодня ночью? – спросила она.

- Боже упаси! – ответил он. – Я мог бы обнаружить себя в постели с именинницей – Вашей двоюродной бабушкой Сабриной.

Кэролайн разразилась смехом. Мысленная картина, нарисованная его словами была столь забавна, что сдержаться было невозможно.

- Точно, - сказал он. – Такое себе лучше не представлять, не так ли?– Он захихикал, затем откинул голову и громко рассмеялся.

Они посмотрели друг на друга, и вновь расхохотались, пока он не отпустил ее руку, взял ее ладонь в свою и переплел свои пальцы с ее.