— Проходи, гражданин хороший…

Алексей нырнул в приоткрытую дверь и оказался в морге. На каталках, как хворост, лежали покойники, накрытые застиранными простынями, на которых темнели штампы горбольницы. Из-под простыней выглядывали скрюченные смертью руки-ноги.

— Бррр, как вы здесь работаете? — поморщился Алексей. — Жуть.

— А вот сюда бы… всю эту сучью власть, — ругался Альберто. — Народ мрет как мухи… Не успеваем обрабатывать материал. Власть народная — власть позорная! — Остановился у дощатой двери. — Прошу, гражданин начальник. — И открыл дверь.

Небольшая комната напоминала химическую лабораторию. Только в стеклянных сосудах — человеческие органы: сердце, почки, печень и прочее. На стенах — анатомический атлас. В углу — скелет со шляпой на голом черепе. Плахов хмыкнул, глядя на него:

— Здорово, приятель! Работаешь вешалкой по совместительству?

Скелет не ответил. Альберто же забурчал, подойдя к столу:

— Вот именно: все по совместительству, как рабы на галерах. — Взял со стола листочек бумаги. — Однако, товарищ и друг, можешь меня поздравить.

— С чем?

— Яд нашей науке — черт бы ее побрал, науку-то, — известен: из синтетических… Неизвестный ингредиент делает известный яд практически не устанавливаемым в организме… Ты меня понял?

— Понял. И что?

— Не понял. А то, что сработано в спецлаборатории, друг мой любезный.

— А как же удалось установить?

Альберто победно улыбнулся, подошел к странному агрегату, похожему на кухонный комбайн с микроскопами, похлопал дружески аппарат.

— Вот она — родная, дорогая и любезная. Из Штатов дамочка… глазастая, — чмокнул линзу микроскопа. — У, моя любовь!

— У тебя радости, как у беби от новой игрушки.

— А как же? Меня лично хотели сделать. Но как говорит Ляпин: я — не туз колыванский, однако позвольте вам три козырных в жопу. Ап! — хлопнул в ладоши.

— Значит, залобачили? — задумчиво проговорил Плахов.

— То есть?

— Отравили, значит. Это я по фене.

— Думаешь, и батю?

— Думаю, да, — ответил Алексей. — Есть у нас одна мастерица. Хотя надо все проверить. У вас подобных случаев за последнее время?…

Врач почесал затылок.

— Надо узнать. Есть у меня своя агентура.

— Отлично! — кивнул Плахов. — Если что-то похожее… то у меня к тебе, лекарь, будет заказец.

— Отдел заказов слушает, — хлопнул ладонью по столу.

— Ядку-медку, а?

— Этого добра сколько хочешь, — сказал Альберто. — Пожалуйста, для хорошего человека ничего не жалко.

И летний жаркий день. И солнце в зените. И яркие краски города. И лица-лица-лица на улицах. И лицо Алексея, мелькающее среди других лиц, точно все прохожие летят на быстрых каруселях жизни.

Из магазинно-торгового хаоса и гвалта выбирались двое, Плахов и Аля. Руки девушки были заняты мягким, рыжим, как Африка, симпатичным львенком-игрушкой. Девушка была счастлива, как трехлетний ребенок. Был доволен и ее спутник. Они, веселые и беззаботные, прошли к своему автомобилю и сели в него.

Трое молодых людей в штатском тоже усаживались в свою машину. Водитель докладывал по радиотелефону:

— Я «седьмой». Они вернулись.

— Я «третий». Двадцать восемь минут отсутствовал «Плаха»… Я вас, ротозеев!.. Предупреждал же: это профи!.. Вы меня понимаете?

— Да. Понимаем. Докладываю, я «третий», они купили игрушку. Мягкую. Собака, что ли? Или кот?… Или…

— Зачем им игрушка? Что за черт! Я «третий»! Глаз не спускать! За каждым движением, за каждым шагом!

— Кажется, он над нами издевается. Я «седьмой».

— В чем дело?

— Издевается, ей-Богу!

Машина, где скрылись двое влюбленных, стартовала, но не спешила набирать скорость, медленно проплыла мимо «волги»… Лежащий у заднего лобового стекла львенок улыбался миру доброй, радостной улыбкой. Однако некоторым взрослым дядям эта улыбка казалась издевательской.

По загородному скоростному шоссе мчалась связка из двух автомобилей. Все, находившиеся в этих машинах, были напряжены, кроме одного счастливого человека.

И этим человеком была Аля. Она восторгалась:

— Бог мой! А куда мы едем? Мы туда? Или не туда?… Я двести лет не была… на просторах Родины!

Уррра! Смотри-смотри, это корова?

— Это бык. А у тебя красная кофточка.

— Алеша, а там сеновал есть? — смеялась девушка.

— Там все есть, как в Греции, — отвечал Плахов. — Все есть, но у нас, родная, маленькая проблема. — Он пристально смотрел в зеркальце заднего обзора.

Девушка оглянулась, выглядывая из-за мягкой игрушки, как из-за бруствера.

— Вот эта машина? Хм! Машина как машина! Четыре колеса!..

Алексей вытащил из кобуры пистолет.

— Будет три колеса… «Далеко мой стук слышится вокруг» — это загадка про меня,…

— Алеша, ты будешь стрелять? — испугалась девушка.

— Всего один раз, родная… Для профилактики.

Две машины продолжали мчаться по скоростному шоссе, все быстрее и быстрее. Неожиданно на пересечении шоссе и грунтовой дороги «жигули», резко затормозив, развернулись, подняв клубы пыли… Два автомобиля пошли на сближение… Слабые пистолетные выхлопы — и «Волга» заюзила по асфальту; вылетела в придорожный глубокий кювет. Из поверженного авто с проклятиями выбирались люди в гражданском, наблюдая, как на ухабах грунтовой дороги трясутся «жигули», увлекая за собой густой шлейф пыли…

— Боже мой! Что за дороги? — кричала Аля.

— Зато нужное нам направление, — отвечал Алексей.

— Это какое такое направление?

— В глушь! — кричал водитель. — В самую страшную и ужасную глушь! Где кикиморы и лешие!

Между деревьями мелькала синяя речная полоса, потом исчезла, потерялась за стеной деревьев и густого ельника. Плахов промычал:

— М-да! Лес чудес до небес!

— Ой, замок!

Впереди, словно из чудесной, сказочной лесной глубины, поднимался огромный дом с колоннами. Похожий на странный замок с башнями, бойницами, рвом, наполненным водой. Издалека замок казался величественным и не слишком разрушенным. Алексей объяснил:

— Мы все-таки на верном пути. Это бывшая графская усадьба. Мы здесь с Альбертом и Ляпиным каждый камень облазили… По молодости и дури… Тут, Аленька, страшная тайна имеется.

— Ну? — не поверила девушка.

— Но я тебе ее не раскрою. И не покажу.

— Почему?

— Болтун — находка для шпиёна.

— А я не болтун, — обиделась Аля. — Я женщина.

Двое стояли на разрушенном балконе замка и смотрели окрест. Летний лес был недвижим и вечен. Где-то там, за лесной стеной, искрилась речная излучина. Над поляной плыло мягкое, золотистое свечение — желтели-белели ромашки. Машина с открытыми дверцами казалась сверху странным, неуклюжим насекомым.

— Господи! — вскинула руки девушка. — Шаг! И улететь в небеса. Как хорошшшо! Как в храме!

— Но! Но! — Алексей взял Алю за руку. — Рожденный ползать летать, как известно, не может. — Состроил таинственную рожицу. — Сейчас я тебе тайну страшную открою.

— Ой, я боюсь! — сказала девушка.

— Я тоже, — пошутил ее спутник.

Плахов смочил тряпки самодельного факела бензином, потом поднес зажигалку к ветоши; факел вспыхнул бесцветным на солнце пламенем, чадящий дым потянулся к небу.

— Фонарик чище, но с факелом экзотичнее, — сказал Алексей и повел спутницу по лабиринту коридоров.

Они спустились вниз по лестнице. Прошли несколько разрушенных пролетов, пока не оказались. в тупике. Аля удивилась, взглянула на Плахова. Тот ободряюще улыбнулся, провел рукой по стене, обнаружил только ему известную, незаметную нишу… Раздался душераздирающий скрип механизма, и одна из плит стены медленно начала разворачиваться.

— Шмыгаем, — предупредил Алексей, — а то пальчик прищемим.

— А что там? — трусила девушка.

— Подземный ход. По нему, говорят, граф… в женский монастырь… Давай-давай, скорее… Промедление смерти подобно!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: