Нас время учило:
живи по-походному, дверь отворя..
Товарищ мужчина,
а все же заманчива доля твоя:
весь век ты в походе,
и только одно отрывает от сна:
куда ж мы уходим,
когда за спиною бушует весна?
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * *
Всю ночь кричали петухи
и шеями мотали,
как будто новые стихи,
закрыв глаза, читали.
И было что-то в крике том
от горькой той кручины,
когда, согнувшись, входят в дом
постылые мужчины.
И был тот крик далек-далек
и падал так же мимо,
как гладят, глядя в потолок,
чужих и нелюбимых.
Когда ласкать уже невмочь,
и отказаться трудно...
И потому всю ночь, всю ночь
не наступало утро.
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
Я видел удивительную, красную, огромную луну,
подобную предпразничному первому помятому блину,
а может быть, ночному комару, что в свой черед
легко взлетел в простор с лесныx болот.
Она над Ленинградом очень медленно плыла.
Так корабли плывут без капитанов медленно...
Но что-то бледное мне виделось сквозь медное
покрытие ее высокого чела.
Под ней покоилось в ночи пространство невское,
И слышалась лишь перекличка площадей пустыx...
И что-то женское мне чудилось сквозь резкое
слияние ее бровей густыx.
Как будто гаснущий фонарь, она качалась в бездне синей,
туда-сюда над Петропавловской скользя...
Но в том ее огне казались мне мои друзья
еще надежней и еще красивей
.
Я вслушиваюсь: это иx каблуки отчетливо стучат...
И словно невская волна, на миг взметнулось эxо,
когда друзьям я прокричал, что на прощание кричат.
Как будто сам себе я прокричал все это.
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * *
Не вели, старшина, чтоб была тишина.
Старшине не все подчиняется.
Эту грустную песню придумала война...
Через час штыковой начинается.
Земля моя, жизнь моя, свет мой в окне...
На горе врагу улыбнусь я в огне.
Я буду улыбаться, черт меня возьми,
в самом пекле рукопашной возни.
Пусть хоть жизнь свою укорачивая,
я пойду напрямик
в пулеметное поколачиванье,
в предсмертный крик.
А если, на шаг всего опередив,
достанет меня пуля какая-нибудь,
сложите мои кулаки на груди
и улыбку мою положите на грудь.
Чтоб видели враги мои и знали бы впредь,
как счастлив я за землю мою умереть!
...А пока в атаку не сигналила медь,
не мешай, старшина, эту песню допеть.
Пусть хоть что судьбой напророчится:
хоть славная смерть,
хоть геройская смерть
умирать все равно, брат, не хочется.
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * *
Ехал всадник на коне.
Артиллерия орала.
Танк стрелял. Душа сгорала.
Виселица на гумне...
Иллюстрация к войне.
Я, конечно, не помру:
ты мне раны перевяжешь,
слово ласковое скажешь.
Все затянется к утру...
Иллюстрация к добру.
Мир замешан на крови.
Это наш последний берег.
Может, кто и не поверит
ниточку не оборви...
Иллюстрация к любви.
Булат Окуджава. Милости судьбы. Москва: Московский рабочий, 1993.
* * *
Я никогда не витал, не витал...
Я никогда не витал, не витал
в облаках, в которых я не витал,
и никогда не видал, не видал
Городов, которых я не видал.
Я никогда не лепил, не лепил
кувшин, который я не лепил,
я никогда не любил, не любил
женщин, которых я не любил...
Так что же я смею?
И что я могу?
Неужто лишь то, чего не могу?
И неужели я не добегу
До дома, к которому я не бегу?
И неужели не полюблю
Женщин, которых не полюблю?
И неужели не разрублю
узел, который не разрублю,
узел, который не развяжу
в слове, которого я не скажу,
в песне, которую я не сложу,
в деле, которому не послужу,
в пуле, которую не заслужу?..
1962
Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
* * *
Не сольются никогда зимы долгие и лета:
у них разные привычки и совсем несхожий вид.
Не случайны на земле две дороги - та и эта,
та натруживает ноги, эта душу бередит.
Эта женщина в окне в платье розового цвета
утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез,
потому что перед ней две дороги - та и эта,
та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.
Хоть разбейся, хоть умри - не найти верней ответа,
и куда бы наши страсти нас с тобой не завели,
неизменно впереди две дороги - та и эта,
без которых невозможно, как без неба и земли.
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Течет шампанское рекою,
и взгляд туманится слегка,
и все как будто под рукою,
и все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный
лежит тревога на челе...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Напрасно мирные забавы
продлить пытаетесь, смеясь.
Не раздобыть надежной славы,
покуда кровь не пролилась...
Крест деревянный иль чугунный
назначен нам в грядущей мгле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
В.Аксенову
В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
я выдергивал по нитке.