1. Лукавый князь — царство тьмы, вначале пленив человека, так обложил и облек душу властью тьмы, как облекают человека, чтобы соделать его царем и дать ему все царские одеяния, и чтобы от головы до ногтей носил он на себе все царское. Так лукавый князь облек грехом душу, все существо ее, и всю осквернил, всю пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена ее, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в порфиру тьмы. Как в теле страждет не одна его часть, или не один его член, но все оно всецело подвержено страданиям: так и душа вся пострадала от немощей порока и греха. Лукавый всю душу, эту необходимую часть человека, этот необходимый член его, облек в злобу свою, то есть в грех; и таким образом, тело соделалось страждущим и тленным.

2. Когда Апостол говорит: совлекитесь ветхаго человека (Кол. 3, 9), тогда разумеет человека совершенного, у которого соответствуют очам свои очи, голове — своя голова, ушам — свои уши, рукам — свои руки, и ногам — свои ноги. Ибо лукавый осквернил и увлек к себе всего человека, душу и тело, и облек человека в человека ветхого, оскверненного, нечистого, богоборного, непокорного Божию закону, — в самый грех, чтобы не смотрел уже, как желательно человеку, но и видел лукаво, и слышал лукаво, и ноги его поспешали на злодеяние, и руки делали беззаконие, и сердце замышляло лукавое. Поэтому, будем и мы умолять Бога, чтобы совлек с нас ветхого человека; потому что один Бог может отъять от нас грех. Крепче нас те, которые пленили нас и держат в царстве своем; но Бог дал обетование — избавить нас от рабства сего. Когда светит солнце, и дует какой-нибудь ветер; и у солнца — свое тело и своя природа, и у ветра — своя же природа и свое тело, и никто не может отделить ветер от солнца, если единый Бог не прекратит ветра, чтобы не дул он более. Так и грех примешался к душе; но и у греха, и у души — своя особенная природа.

3. Посему, невозможно разлучить душу с грехом, если Бог не прекратит и не остановит сего лукавого ветра, пребывающего в душе и в теле. И еще, как иный видит летающую птицу, и хочет сам летать; но, не имея крыльев, летать не может: так и у человека есть желание быть чистым, неукоризненным, неоскверненным, не иметь в себе порока, всегда же пребывать с Богом; но сил на это у него нет. Желает он взлететь в божественный воздух, в свободу Святого Духа; но не может, пока не получит крыл. Посему, будем умолять Бога, чтобы дал нам криле голубине Святого Духа, да полетим к Нему и почием (Пс. 54, 7.), и да отлучит у нас от души и тела, и да прекратить в нас лукавый ветр — самый грех, живущий в членах души и тела. Ибо Ему одному возможно сделать сие. Сказано: се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1, 29). Он один людям, верующим в Него, сотворил милость сию, что избавляет их от греха; Он соделывает неисповедимое сие спасение тем, которые всегда чают и надеются, и непрестанно ищут сего.

4. Как в темную и глубокую ночь дует какой-нибудь жестокий ветер и приводит в движение, смятение и сотрясение все растения и семена: так и человек, подпав под власть темной ночи — диавола, и пребывая в ночи и во тьме, страшно дующим ветром греха приводится в колебание, сотрясение и движение; у него в смятении вся природа, душа, помыслы его и ум, в сотрясении все телесные члены. Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нас греха. Подобно сему есть день света и божественный ветр Святого Духа, который веет и оживотворяет души, пребывающие во дни Божественного света, и проникает все существо души, и помыслы, и всю сущность, и все телесные члены прохлаждает и упокоевает Божественным и неизглаголанным упокоением. Сие-то выразил Апостол: несмы чада нощи ниже тмы: еси бо вы сынове света есте и сынове дне (1 Сол. 5, 5). И как там, в обольщении, ветхий человек совлек с себя человека совершенного и носит одежду царства тьмы, одежду хулы, неверия, небоязненности, тщеславия, гордыни, сребролюбия, похоти, а подобным образом, и другие одеяния царства тьмы, нечистые и скверные рубища: так и здесь опять, которые совлекли с себя человека ветхого и земного, и с которых Иисус совлек одежды царства тмы, те облеклись в нового и небесного человека — Иисуса Христа, и также опять, в соответственность очам имеют свои очи, и в соответственность ушам — свои уши, и в соответственность главе — свою главу, чтобы всецелый человек был чист и носил на себе небесный образ.

5. И Господь облек их в одеяния царства неизреченного света, в одеяния веры, надежды, любви, радости, мира, милосердия, благости, а подобно, и во все прочие божественные, животворные одеяния света, жизни, неизглаголанного упокоения, чтобы, как Бог есть любовь, радость, мир, благость, милосердие, так и новый человек соделался сим по благодати. И как царство тьмы и грех сокрыты в душе до дня воскресения, когда тьмою, сокрытою ныне в душе, покроется и самое тело грешников: так и царство света и небесный образ — Иисус Христос таинственно ныне озаряет душу и царствует в душе святых; но, оставаясь сокровенным от очей человеческих, едиными душевными очами действительно видим Христос до дня воскресения, когда и самое тело покроется и будет прославлено тем светом Господним, какой еще ныне есть в душе человеческой, чтобы тогда и самому телу царствовать вместе с душею, еще ныне приемлющею в себя царство Христово, упокоеваемою и озаряемою вечным светом. Слава Его щедротам и благоутробию! Милует Он рабов Своих, и просвещает и избавляет их от царства тьмы, и дарует им свет Свой и царство Свое. Ему слава и держава во веки! Аминь.

1. Братия должны пребывать друг с другом в великой любви. Молятся ли они, или читают Писания, или занимаются какою работою, — в основание да полагают любовь друг к другу; в таком случае произволение их может сподобиться Божия благоволения. И кто молится, и кто читает, и кто работает, все могут делать с пользою, если сии живут между собою в праводушии и простоте. Ибо что написано? Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли (Мф. 6, 10), чтобы, — как Ангелы на небесах пребывают между собою в великом единомыслии, живя в мире и любви, и нет там превозношения или зависти, но взаимная любовь и искренность, — так пребывали между собою и братия. Если случается каким-нибудь тридцати человекам быть за одним делом, то не могут они продолжать сие целый день и целую ночь; напротив того, некоторые из них проведут в молитве часов шесть, и хотят читать, иные же усердно прислуживают, а другие занимаются какой-либо работой.

2. Посему, братия, если что делают, должны быть во взаимной любви и в радости. Кто работает, тот о молящемся пусть говорит так: «сокровище, которым владеет брат мой, есть общее; следовательно, владею им и я». И кто молится, тот о читающем пусть говорить так: «чем воспользуется он в чтении, то и мне послужит в пользу». И кто работает, тот пусть говорит опять следующее: «в услуге, какую оказываю, общая есть польза». Как членов телесных много, и они составляют одно тело, и взаимно помогают друг другу, и каждый член исполняет собственное свое дело; сверх того, глаз смотрит за целое тело, и руки работают за все члены, и ноги ходят, нося на себе все части тела, а иной член состраждет другим: так пусть будут и братия между собою. И кто молится, тот да не осуждает работающего за то, что он не молится. И кто работает, да не осуждает молящегося, говоря: «он продолжает молитву, а я работаю». И кто прислуживает, да не осуждает другого. Напротив того, каждый, что ни делал бы он, пусть делает во славу Божию. Читающий с любовию и радостию да взирает на молящегося, рассуждая так: «он и о мне молится». А молящийся так да рассуждает о работающем: «что делает он, то делает для общей пользы».