Ему нравилось наблюдать за спящей Джоан, даже несмотря на то, что ему почти ничего не было видно в темноте. Он наслаждался ее присутствием и думал о том, что она скоро уйдет. Теперь он не сомневался в этом. Ее сопротивление, все, что произошло между ними в его кабинете, не оставляло сомнений: она уйдет не из-за него, причина скрыта в глубине ее души и не имеет к нему никакого отношения.

Интересно, что это? Он почти ревновал Джоан к той цели, которая целиком поглощала ее мысли, позволяла устоять под напором чувств. Он вспомнил, как тогда, ночью в кухне, она взывала к справедливости и отвергала факты, которые он упрямо бросал ей в лицо. Это было столкновение горячей веры, присущей молодости, с печальным опытом зрелости. Джоан напомнила Ризу его самого десять лет назад. Наверное, поэтому он был с ней жестче, чем обычно.

Что бы это ни было, она уйдет. Ни сила, ни чувства не удержат ее, так же как не удержит и уют этого дома. Ей не нужно было все это, по этой же причине она не заводила знакомств с соседями, не пыталась найти более уютное место для сна. Она избегала всяких привязанностей. Он понял это и смирился. Гораздо легче быть мужественным, если тебе нечего терять.

Она сказала, что ей нужны деньги. Нужно было бы дать их ей – так бы поступил любой друг.

Нужно было бы, но он этого не сделает. Его привязанность к ней больше, чем просто дружба. Она была права: его сострадание и доброта не были бескорыстными. Да он и не отрицал этого, но всегда старался быть честным и с ней, и с самим собой.

Джоан и во сне была прекрасна. От одного ее присутствия в доме становилось уютно и тепло. Она могла отвергать близость, о которой мечтал Риз, могла отрицать даже возможность подобной близости, но он все равно был рад ее присутствию в его жилище. Ежедневно балансировать на краю пропасти гораздо легче, если мыслями каждую ночь стремиться к ней.

Джоан нужны были деньги. Она уйдет, чтобы их заработать, если только не сможет заработать их здесь. Хорошо, он может это устроить. Не бескорыстно, не сию минуту, но все же он сможет помочь ей.

Сон Джоан был беспокойным, будто Риз вмешивался и в ее сны. Она ворочалась с боку на бок, сворачивалась калачиком и съеживалась, словно ее мучили кошмары.

Риз подошел и коснулся ее плеча. В ответ ее тело напряглась. Риз нежно тронул ее плечо, но Джоан, не просыпаясь, только перевернулась на спину.

Когда она все-таки проснулась, Риз обратился к ней:

– Пойдем со мной.

– Нет!

Она неправильно поняла его.

– Не в спальню – в сад. Я хочу с тобой поговорить.

Он вышел, не зная, пойдет ли она следом. После того случая в кабинете Джоан отчаянно пыталась восстановить дистанцию.

Он ждал среди цветов у дальней стены, где ни деревья, ни дом не загораживали звездного неба.

Она пришла. Лунный свет нежно играл ее волосами, пока Джоан шла через сад.

– Что тебе угодно?

– Я хочу сделать тебе одно предложение. Ты сказала, что искала на рынке гончаров, чтобы устроиться на работу и получить возможность зарабатывать деньги. Я знаю, как все можно устроить.

Джоан резко повернулась, собираясь последовать в дом.

– Когда я говорила, чтобы ты покупал шлюх, я не имела в виду, что буду одной из них.

– Я никогда не унижу нашей дружбы, предлагая тебе за это деньги. У меня другое предложение.

Джоан остановилась.

– Продолжай.

– У меня есть новый заказ. Для него требуется плитка, но я не плиточник. Я могу судить о качестве готового товара, но не о мастерских, где его будут производить. Чтобы быть уверенным в том, что мастерские выполнят работу качественно, мне нужны будут рекомендации профессионала. Только после этого я смогу заключить договор на изготовление плитки. Если ты согласишься сопровождать меня, то сможешь оценить возможности мастерской выполнить работу должным образом, если я закажу плитку.

Джоан, обдумывая предложение Риза, теребила в руках стебель какого-то растения. В этот момент она так была похожа на ребенка.

– Ты заплатишь мне за эту работу?

– Да.

– Сколько?

– Сколько скажешь.

– Я буду выбирать с тобой мастерские, судить о качестве печи и мастерстве работников, это все?

Да, с этим, пожалуй, она управится слишком быстро.

– Я хочу, чтобы ты еще пару раз наведалась в мастерские после того, как они начнут выполнять наш заказ, и проверила, правильно ли все делается. Пол в комнатах деревянный, поэтому тебе наверняка придется посмотреть, понадобится ли дополнительная обработка, прежде чем на него начнут класть плитку.

– Где эти комнаты?

– В Вестминстере.

Она замерла.

– Это покои Мортимера?

– Нет, короля.

– Ты получил новый заказ от короля? Значит, ты будешь работать на него?

– Можно и так сказать.

Для того чтобы в это поверить, Ризу явно не хватало умения притворяться высокомерным.

Она бродила среди цветов, раздумывая:

– Я согласна помочь с оценкой мастерских. Десять пенсов за каждую мастерскую. Если я еще буду здесь, когда плитку начнут делать, то десять шиллингов за то, что прослежу за качеством работы, но я не поеду с тобой в Вестминстер. Найди человека, который кладет плитку, пусть он и посмотрит на состояние пола.

– Будет проще, если этим займешься ты.

– Я не хочу ехать в Вестминстер. Я буду чувствовать себя неловко среди его важных обитателей.

– Ты будешь со мной, а я не отношусь к его обитателям. Таких, как мы с тобой, там никто не замечает.

– Нет.

– Как хочешь. Тогда через несколько дней начнем осматривать мастерские.

– Брат одного из гончаров на рынке, того, что из Кента, производит плитку. У него, похоже, достойный товар.

– Тогда с него и начнем. И еще одно. Через два дня Мойра будет крестить своего сына. Она хотела, чтобы ты пришла на праздник.

– Ты говорил, что ее муж лорд. Там будут рыцари и другая знать?

– Сейчас почти никого нет в городе. В основном будут люди из нашего квартала. Она ведь была добра к тебе. Ты обязательно должна прийти и поблагодарить ее. Сама знаешь, что должна.

Джоан это не понравилось. Ее волнение не ускользнуло от Риза. Возможно, она беспокоилась о том, что, если придет с Ризом, соседи окончательно утвердятся в своих подозрениях на ее счет. Пожалуй, Джоан не могла не догадываться о слухах, будто она служит Ризу не только за пищу и кров.

– Ну, если там будут только люди из нашего квартала, я пойду, чтобы поблагодарить ее. Не хочу прослыть неблагодарной, – сказала она, направляясь к дому.

В ее словах явно звучали нотки беспокойства.

Мойра заметила их сразу же, как только они вошли в большой зал. Некоторое время ее ясные голубые глаза внимательно рассматривали Джоан, потом она одобрительно кивнула.

– Я отругала Риза за то, что не познакомил нас раньше, – сказала она, обхватив руками ладони Джоан. – Пойдем, познакомишься с моим мужем, старшим сыном и малышом, чье крещение мы сегодня празднуем.

Аддис стоял у колыбели, в которой спал младенец. Его старший сын, Патрик, постоянно крутился под ногами, польщенный вниманием такого большого количества взрослых к своей персоне и к младшему брату. Лорд Бэрроубург, не скрывая интереса, взглянул на Джоан, и та немного смешалась под его пристальным взором.

Тем временем Мойра взяла сонного младенца из колыбели и ко всеобщему удивлению передала его не Джоан, а Ризу.

Это взволновало его больше, чем он ожидал. Охваченный благоговением, Риз смотрел на чистое невинное лицо младенца. Позже он понял, почему Мойра вручила малыша именно ему: она хотела показать, в чем разница между пожизненным рабством и бескорыстной любовью. Его тронул этот жест, видимо, Мойра искренне желала ему счастья.

Ребенок изобразил на лице некое подобие улыбки, и Риз улыбнулся ему в ответ. Подняв глаза, он заметил, что Джоан наблюдает за ним. Ее красивое лицо хранило спокойствие, но глаза блестели от выступивших слез. Риз услышал, как горестно она вздохнула.