Конечно, милый Фродо, ты с ним в опасности — и это меня очень тревожит. Но от этого столько всего зависит, что я вынужден был рискнуть. Впрочем, даже когда я был далеко, ни дня не было, чтобы за Хоббитширом не наблюдали бдительные глаза друзей. Поскольку ты не носил это Кольцо, я не думаю, чтобы оно уже могло повлиять на тебя и изменить в плохую сторону и надолго. Потом вспомни, что девять лет назад, когда я видел тебя в последний раз, я еще почти ничего не знал наверняка.

— Но почему не уничтожить его: ты ведь сказал, что это надо было давным-давно сделать? — снова вскричал Фродо. — Если бы ты предупредил меня или прислал письмо, я бы с ним разделался.

— Да ну? А как? Ты что, пробовал?

— Нет. Но его, наверное, можно разбить молотом или расплавить.

— Попробуй! — сказал Гэндальф. — Пробуй скорее!

Фродо снова вытащил Кольцо из кармана и посмотрел на него: гладкое, без видимых отметин, без рисунка. Золото было светлым и чистым, и Фродо залюбовался красивым богатым цветом, безупречной округлостью и подумал о том, какая это красивая и ценная вещь. Вынимая его, он еще намерен был швырнуть в самое жаркое пламя, а теперь понял, что не может этого сделать, что перебороть себя очень трудно. Он взвешивал Кольцо на руке, колебался, вспоминал все, что говорил Гэндальф… потом с огромным усилием занес руку, будто сейчас бросит его в огонь, — и сам обнаружил, что засовывает назад в карман.

Гэндальф мрачно усмехнулся.

— Ну что? Вот и тебе, Фродо, уже нелегко с ним расстаться или причинить ему вред. Заставить тебя я не смог бы — только силой, которая сокрушила бы твой разум. А Кольцо силой сокрушить нельзя. Даже под тяжелым молотом на нем ни царапины не останется. Ни твоей, ни моей рукой его не сломаешь. В твоем каминчике не расплавится даже обычное золото. Кольцо вышло из его огня неопаленным. Оно даже не нагрелось. Нет в Хоббитшире кузницы, в которой можно было бы перековать его. Даже в гномьих печах под их молотами оно не изменится. Есть предание, что драконов огонь плавит и пожирает Кольца Власти, но вряд ли в наше время найдутся Драконы с достаточно жарким огнем; и никогда не рождался Дракон, который мог бы расплавить Единое Кольцо, Кольцо Всевластья, выкованное самим Сауроном. Даже Анкалагон Черный с ним бы не справился.

Есть лишь один путь — найти Роковые Расселины в недрах Огненной Горы Ородруин и бросить туда Кольцо. Только так можно его уничтожить, только тогда оно станет навеки недоступно Врагу. Ты действительно этого хочешь?

— Я действительно хочу его уничтожить! — воскликнул Фродо. — Ну, не я, а чтобы его уничтожили. Я не гожусь для таких страшных поисков. Лучше бы я никогда не видел этого Кольца! Ну почему оно ко мне попало? Почему из всех выбран я?

— На эти вопросы нет ответа, — сказал Гэндальф. — Но будь уверен, что ты избран не за достоинства, которых у других нет, а у тебя есть. Во всяком случае, не за силу и не за мудрость. Но ты избран, значит, должен приложить всю возможную силу, ум и характер.

— Но у меня этого всего почти нет! Это ты мудр и силен. Возьми Кольцо, пожалуйста!

— Нет! — вскричал Гэндальф, вскакивая. — Оно даст мне слишком большую и страшную власть. И надо мной возымеет власть смертельно могущественную! — глаза его сверкали, а лицо словно озарилось огнем изнутри. — Не искушай меня. Ибо я не хочу уподобиться Черному Властелину. Кольцо найдет дорогу к моему сердцу через милосердие, жалость к слабым и желание применить силу на благо. Не соблазняй меня! Я не смею его взять, я не имею права даже хранить его, ибо желание им воспользоваться сломит меня. Оно будет мне слишком нужно. С ним меня ждут великие беды.

Он подошел к окну, отдернул занавески и открыл ставни. Солнце снова залило комнату. Мимо окна по дорожке, насвистывая, шел Сэм.

— А теперь, — сказал маг, обернувшись к Фродо, — решай. Но я тебе всегда помогу. — Он положил руку хоббиту на плечо. — Я помогу тебе вынести это бремя, пока ты его несешь. Но пора начинать действовать. Враг зашевелился.

Тишина длилась долго. Гэндальф снова сел и, закурив, сделал вид, что задумался. Попыхивала трубка, глаза маг прикрыл, но из-под век напряженно следил за Фродо. Фродо смотрел, не отрываясь, на красные угли в камине, пока не перестал видеть все, кроме них, и ему стало казаться, что он смотрит в бездонный огненный колодец. Он думал о Роковых Расселинах из легенды и об ужасах Огненной Горы.

— Ну что? — сказал, наконец, Гэндальф. — О чем задумался? Решил, что будешь делать?

— Нет! — ответил Фродо, приходя в себя, словно возвращаясь из темноты и с удивлением обнаруживая, что в комнате светло, а в окне видел залитый солнцем сад. — Или, может быть, да. Насколько я понял то, что ты сказал, мне, наверное, придется хранить и беречь Кольцо, по крайней мере, в ближайшее время, что бы оно со мной ни сделало.

— Что бы оно с тобой ни сделало, быстро оно тебе причинить зло не сможет, если ты будешь его только хранить, — сказал Гэндальф. — Для этого много времени надо.

— Надеюсь, — сказал Фродо. — И надеюсь, что ты скоро найдешь хранителя получше. Но пока все остается, как есть, я, похоже, в большой опасности, и все, кто рядом со мной живет, тоже. Мне нельзя оставаться здесь с Кольцом. Мне надо уйти из Торбы, уйти из Хоббитшира, все-все покинуть! — он вздохнул. — Я бы хотел спасти Хоббитшир, если смогу. Пусть я иногда думал, что его обитатели такие глупые и бестолковые, что слава на них не подействуют, и чтобы их проучить, нужно землетрясение или нашествие драконов, теперь я так не думаю. Я чувствую, что мне легче будет идти, зная, что за мной останется покойный и уютный Хоббитшир. Так я легче перенесу трудности: буду знать, что где-то есть твердая почва под хоббичьими ногами, даже если самому больше не придется ступать на эту почву.

Конечно, я уже иногда думал о том, чтобы уйти, но я воображал себе что-то вроде отпуска, Приключение, как у Бильбо, или еще занятнее, с мирным концом. А ведь это будет как изгнание, побег из опасности в опасность, куда я, туда и она. И, наверное, идти мне надо одному, если мне надо все совершить и спасти Хоббитшир. Но я уже чувствую себя таким маленьким и бездомным, и — и я не надеюсь на успех. Враг так силен и ужасен.

Он не сказал Гэндальфу, что пока он все это произносил, в сердце у него загорелось отчаянное желание последовать за Бильбо. Пойти за ним и, может быть, разыскать. Желание было так сильно, что превозмогло страх: он был почти готов рвануться из дому и бежать вниз по дороге без шляпы, как много лет назад в такое же утро побежал Бильбо.

— Фродо, дорогой ты мой! — воскликнул Гэндальф. — Хоббиты в самом деле удивительные создания, я не зря это говорил. Можно за месяц изучить все их особенности, а они через сто лет удивят всех, поступив в трудную минуту самым неожиданным образом. Такого ответа я даже от тебя не ожидал. Не ошибся Бильбо в выборе наследника, хотя вряд ли думал, что это окажется так важно! Боюсь, что ты прав, Кольцо скоро нельзя будет удержать в тайне в Хоббитшире. Чтобы спастись самому и спасти других, тебе придется уйти и даже имя Торбинса оставить дома. За пределами Хоббитшира и в Глухоманье такое имя носить опасно. Давай, я тебе придумаю дорожное имя. Когда пойдешь, назовись Накручинсом.

Только мне кажется, не надо тебе идти одному. Возьми кого-нибудь с собой. Есть у тебя верный друг, который бы согласился идти с тобой, и с которым ты бы охотно разделил неведомые опасности и тяготы пути? Только выбирай осторожнее. И следи за тем, что говоришь; даже ближайшим друзьям не болтай лишнего. У Врага много шпионов и много способов подслушать.

Вдруг маг замолчал и прислушался. А Фродо сразу ощутил, как тихо кругом — и в комнате, и в саду. Гэндальф подкрался сбоку к окну, потом одним прыжком подскочил к подоконнику, протянул вниз руку — раздался визг, и над подоконником возникла курчавая голова Сэма Гэмджи, поднятая за ухо.

— Ну и ну, клянусь бородой! — сказал Гэндальф. — Сэм Гэмджи, не так ли? И чем же ты тут занимался?